Нет, милая, не придется.

— Желаю, — улыбнулась я так же пошленько.

— Ну, пошли, — меня хлопнули по попе.

Девушка открыла ключом квартиру девяносто три и пропустила меня вперед.

Квартира-студия была большая, просторная, светлая, со вкусом обставленная и чисто убранная.

— Мило, — улыбнулась я, осмотревшись.

— Ага, ё…рь один снимает. Член в стояке всего семь сантиметров, — пожаловалась Милана, — прикинь?

— Да ладно! — ужаснулась я.

— Ну, че я врать-то буду, серьезно. Но зато щедрый, квартиру снимает, подарки дарит.

Милана вытащила из лифчика маленький пакетик с белым порошком и помахала им передо мной. Я протянула руку — пакетик выдернули:

— Вначале попроси хорошенько.

Милана склонилась над моим лицом низко-низко, и нам пришлось поцеловаться, я крепко прижала девушку к себе, внушая мысль: спи, моя девочка, спи. Милана уснула почти мгновенно, я уложила ее на диван, открыла пакетик, высыпала немного порошка в одну ноздрю, остатки в другую. Зажала нос и рот, вынуждая сделать глубокий вдох, бросила на пол пакетик и вышла из квартиры, как ни в чем не бывало, внушив консьержке, что я Лидочка из девяносто пятой, та, и правда, на меня сейчас похожа.

— Мамуль, проснись. Мы приехали.

Олег погладил маму по щеке, и его сердце болезненно сжалось. Как же она постарела, а ведь в последний раз он видел ее, как всегда, в январе, ездил к ней на праздники. В свои семьдесят была еще вполне цветущей женщиной. Да, горе никого не красит.

— А? Что, уже! — мама открыла глаза, села и огляделась. — Я и не думала, что ты так прямо в бору и живешь.

— Здесь Оле дали дом от работы. Она в санатории работает здесь в трех километрах. Я переехал к ней.

— Ясно. Но, я надеюсь, свою квартиру ты не продал? А то мало ли что и куда ты потом.

— Конечно, нет, мам. Сдаю.

— Молодец. Это что, она? — мама уставилась на Олю, вышедшую их встречать на крыльцо. — Боже, сынок! Ей хотя бы за двадцать?

— Ей двадцать семь недавно исполнилось, — Олег отчего-то покраснел, как нашкодивший школьник.

— Двадцать лет, значит, разница у вас? Что ж, для репродукции неплохо. Самое то! — со знанием дела заявила мама. — Я надеюсь, она не курит?

— Нет. Пойдем уже, мам.

Мама, не дожидаясь помощи сына, сама выпорхнула из машины и с улыбкой на устах пошла, знакомиться с будущей невесткой.

— Ну здравствуй, деточка, меня зовут Алевтина Аскольдовна, и это я подарила этому миру того обалдуя, с которым ты сейчас живешь! — весело продекламировала она. — Чтобы язык не коверкать, зови меня просто Аля. Я себя так моложе чувствую.

— Хорошо, — засмеялась азиаточка. — А меня Оля зовут. Как долетели?

— Отлично! Спала, как убитая, весь полет и всю дорогу в машине тоже. Как у вас тут чудесно. Воздух прямо целебный — сосновый, кедровый. Сын сказал, это тебе от работы дали? Ты доктор?

— Я психолог-реабилитолог и терапевт. Работаю с больными детками.

— Молодец! А я сорок три года акушер-гинеколог, так что, если что, обращайся.

— Обязательно. Да Вы проходите, я Вам комнату приготовила, пойдемте, покажу все.

Олега до глубины души тронуло, что Дора купила ей все необходимое, он сам как-то о таких вещах и не задумался. Все же хорошая она у него. Хорошая.

— Так, это пульт от телевизора, это от кондиционера. Ноутбук купила только сегодня, так что, если чего-то нужного Вам там нет, обращайтесь, все скачаем. Вай-фай настроен.

— Ой, ну зачем было так тратиться? — всплеснула руками растроганная мама.

— Да пустяки. Если еще что будет нужно, обращайтесь, не стесняйтесь, хорошо?

— Обязательно!

Мама обняла Дору. Было видно, что она ей понравилась, причем, без всякого внушения.

— Помочь Вам вещи разобрать?

— Нет, спасибо большое, детка, я сама.

Пока мама располагалась, Дора накрыла ужин на веранде. Был чудесный, тихий и теплый летний вечер.

— Она щас будет спрашивать обо всем — от родителей до количества твоих мужчин, — предупредил Олег.

— Пусть спрашивает. А ты слушай и запоминай, при случае повторишь то же самое, если кто чего спросит. Иди, зови ее кушать.

— Мам, пойдем кушать! — позвал Олег, постучав в ее комнату.

— Да шо ж ты так орешь, ей богу! Я на слух не жалуюсь пока что, — засмеялась мама, открыв дверь. — Ох, ты ж и чудо у меня!

Аля потрепала сына по щеке, как в детстве. Он прижал ее к себе. Сколько бы лет тебе ни было, а ласка материнская всегда приятна.

— Куда идти? Веди, Сусанин!

— На веранду, мама.

— Ой, какой стол, — ахнула Аля, глядя на старания Доры, — что, будут гости?

— Нет никого. Только мы, — улыбнулась Дора.

— А, показательные выступления, значит, — прищурилась Женщина.

— Мам!

— Не мамкай!

— Да мы, в общем-то, всегда так ужинаем. Ничего особого, — пожала плечами Дора.

— Не врет? — с улыбкой покосилась на сына Аля.

— Нет, — честно признался Олег.

— Ну, тогда тебе повезло, а то нынче молодежь вон все из магазина прет, даже салаты. А твои родители, когда знакомиться придут?

— У меня только отец и брат. Сегодня я их приглашать не стала. Подумала, что Вам с дороги не до приемов.

— Ну, тоже верно. Пирог с чем?

— С капустой свежей и квашеной и щукой в сметане.

— Ой, какая прелесть! Положи-ка. Мне бабушка в детстве такой делала! Мамы давно нет?

— Да она умерла при родах.

— Печально. И что же папа, больше не женился?

— Ну, вот как-то не сложилось. Хотя он нам неродной, нас с Димкой усыновили еще в младенчестве, мы — дети его хороших друзей. Родной отец умер еще до нашего рождения.

— Брат-близнец?

— Двойняшка.

— А кто были родители, знаешь? Генетику знать нужно, вдруг они у тебя пьющие или наркоманы, или умалишенные. Это же все по генам передается и отразится на детях и внуках.

— Мама! Простонал Олег, закатив глаза

— Не мамкай, она тоже врач и понимает, что я права, — жестко отрезала Аля, в вопросах здоровья и деторождения ее не переспоришь. Да и не надо.

— Я думаю, что все будет хорошо. За своим здоровьем я тщательно слежу, мама из нормальной семьи — спортсменка, бегом занималась, отец тоже военным был, за собой следил. Погиб на службе. Вредных привычек не было ни у кого.

— Это хорошо. Пирог потрясающий, кстати! Точно из детства! Как в прошлое попала, ей богу. А папа, который воспитывал, кто у нас?

— Генерал.

— Ух, ты! — мама как-то недобро покосилась на сына. — Как давно вы уже вместе?

— Полтора года. Живем вместе четыре месяца, — быстро ответила Дора.

— Да? Че ж ты ее на новогодние праздники не привез?

— Я сдавала сессию, получаю второе высшее заочно. Психотерапия еще.

— Умничка, и поступила бесплатно. Наверное, на первое, потому что школу с золотой медалью окончила?

Дора кивнула.

— По тебе видно, что упертая — я тоже. Эх, лихие студенческие! Общаги, подружки, посиделки. Мальчишки в окно.

— Мама! Что я слышу!

— Ну да, когда-то и твоя мать была молода и красива и без царя в голове! Дискотеки в парке до утра. Домашнее вино. Аля мечтательно закатила глаза.

— Я к концу первого курса вышла замуж, так что все. Это как-то мимо меня немного прошло.

— Вот как, и кто ж он был? Молоденький преподаватель с твоего курса? Или не очень молоденький?

— Нет. Офицер, познакомились тоже в парке на дискотеке.

— И что же не сложилось с офицером?

— Все сложилось. Он погиб три года назад, при исполнении.

— Да уж, жизнь у тебя не из сахара, — вздохнула мама, но не успокоилась. — Деток не нажили?

— Нажили. Девочка умерла в возрасте трех месяцев от острого воспаления легких. С простым кашлем нас не положили. А через сутки температура в течение часа — сорок, и поздно было уже.

«Прости, прости за ложь, но так нужно. Ты же понимаешь», — услышал Олег в голове. Понимаю, милая. Все понимаю. Ты теперь у нее в ранге святых будешь.