— А почему? — я вся обратилась в слух.

— Перемудрили малость! — Перун виновато опустил глаза. — Если такая, как ты, попадет к арлегам, представляешь, чему они ее обучат, и как будут использовать? Он уже пытался завладеть твоим генетическим материалом и клонировать. А теперь представь, что он узнает, что ты ждешь малыша, что он захочет сделать?

Я застыла и похолодела.

— Хуже то, что он захочет сделать с малышом, когда он родится! — прошептала я.

К тому времени мы обеспечим тебе должную защиту. Не бойся. Убивать тебя действительно ему ни к чему. Куда выгоднее очаровать, затащить в постель и наделать своих отпрысков.

— Ага, щаз-з! Бегу — раздеваясь на ходу! — пробурчала я, прожевывая фарш.

— А и побежишь, и разденешься! И глазом моргнуть не успеешь, как. И недооценивать его не надо. Он на много десятков тысяч лет старше меня! Опытнее и мудрее. Так что на глаза ему лишний раз не показывайся.

— Понятно теперь! Мог бы и сразу объяснить. А что за война будет? Церенцы идут?

— Да их-то пока не видать, марсиане вот активизировались. Рвут и мечут.

— Помочь, может, чем?

— Внука береги — тем и поможешь.

Отец сосредоточенно жевал, набираясь смелости.

— Он больше так не сделает, — выдохнул отец, — не бойся.

— Надеюсь, — вздохнула я, — это нечестно.

— Согласен. Но если вдруг все же энергетически истощишься или Олега мало будет, у тебя все же требования, завышенные для людей, лучше к нему иди, чем еще к кому-то.

— Если я вдруг истощусь, придешь ты — обнимешь, поцелуешь, сказку на ночь расскажешь, мне и хватит! — улыбнулась я.

— Договорились!

Пелегину явно полегчало на душе.

— Семейную жизнь не стоит начинать с обмана, милая. Ментально он все равно это почувствует. Простит. Списав все на свой возраст и твою молодость. Но зарубка на сердце на всю жизнь останется. И сколько бы лет ни прошло, будет помниться.

По печальному взгляду отца я поняла, что он знает, о чем говорит.

— Я люблю его, пап. Мне хорошо с ним — и в постели, и всяко. И не хочу, правда, не хочу, изменять… но и к Тарху меня тоже тянет. Скрывать не буду. Все равно все знаешь. Но если он звать меня к себе не будет, я смогу. Я преодолею это. Ужиться у нас с ним все равно не получится.

— Это верно, не получится, — вздохнул отец, — прости его, дочка, прости.

— А если бы Олег погиб?

— Тарх не ожидал, что выброс твоей энергии будет настолько сильным, — вздохнул отец, усмехнувшись.

И я покраснела до самых корней волос. Чем выше оргазм, тем больше выброс энергии. А хорошо мне было очень.

— Вечером в десять приедут люди украшать двор и дом к свадьбе, — перевел разговор отец, — регистратор тоже приедет сюда завтра в час дня. Еду привезут официанты из ресторана, они приедут завтра в девять. Все оплачено.

— Благодарствую, но у нас будет от силы человек десять с вами всеми.

— 60.

— Откуда?

— Увидишь. Уверен, Олег будет им рад. Со свекровью ужилась?

— Я да не уживусь, — усмехнулась я, — хорошая тетка так-то.

— Ну и ладушки. Не забудь вложить ей, что я твой отец. Чтоб не отсвечивала тут вам, замуж выдать можно. Директор санатория — отличный мужик, ее возраста. Завтра познакомятся, у вас на свадьбе.

— Эй, не принуждай их ни к чему, сложится так сложится.

— Сложится.

— Ты неисправим!

— Весь в тебя! — улыбнулся Пелегин.

Мы доели молча, папа сам вымыл тарелки и сделал нам кофе. Вот так посмотришь со стороны — залюбуешься, пожилой статный, крепкий, седовласый мужчина готовит для беременной дочери кофе, который нельзя, но мне безумно хотелось. Оплачивает ее свадьбу, подарил зятю машину, очень любит, наверное. Правда, любит. Я подошла и обняла отца. Без слов. Просто крепко. И почувствовала, как его заполнила ответная энергия радости и любви.

Все, выхожу замуж и становлюсь примерной женой, как завещал отец. Весь день прошел в предсвадебной суматохе. Мы вспомнили, что так и не купили кольца и букет. И поехали за ними. На карточке Олега волшебным образом пополнился баланс, что до крайности смутило его. На что я заметила, что я не гордая, можно перекинуть мне.

— Такое ощущение, что твой папочка просто мечтает от тебя избавиться, — хохотнул он.

— А то ж, — усмехнулась я, — финансовым обеспечением ребенка из всех отцов, будучи нефтяным магнатом, у нас Витаор заведует.

В магазине золота мы встретили пару, тоже выбирающую обручальные кольца: парень — человек и девушка из анунаков.

— И что она с ним делать будет? — Олега аж передернуло.

— До белого каления всю жизнь доводить и тихо радоваться. Бесплатная энергетическая подпитка лет на сорок.

— Жалко мужика, — вздохнул Олег.

— Не парься, он из тех, кому страдания в радость, — я улыбнулась тощему очкарику-жениху, и пошло-поехало.

— Витюша, куда пялимся, — противным тоненьким голосочком пропела стройная высоченная нагайна. Тяготели эти полуметровый карлики на тоненьких ножках к модельной внешности. Из-за чего проблем с мужиками не имели никогда и проблем с подпиткой — тоже.

— Никуда, ягодка моя не куда! — торопливо залебезил парень. По натуре тот еще ходок, кстати, так что от истощения нагайна не погибнет с ним точно.

Мы выбрали самые простые круглые кольца и уже шли к выходу, когда в салон ворвались двое мужиков с криком: это ограбление, лежать всем!

Оружие одного их двух было направлено прямо на Олега. Очевидно, парень думал, что мужик при виде оружие растеряется, испугается — не тут-то было! Одно мгновенное движение — и рука с оружием выкручена, а сам горе-грабитель летит мордой в витрину. Со вторым я и вовсе цацкаться не стала — тупо сломала руку с пистолетом в локте. Еще и по шарам от души коленкой припечатала. Грабитель, который достался Олегу, еще сопротивлялся, пока не получил по шее от него же. И не затих. А мой по-волчьи взвыл от боли.

Все произошло так быстро, что никто даже испугаться не успел. Все смотрели на нас, открывши рот.

— Че застыла, красавица? — тревожку нажимай, — усмехнулся Олег девушке-блондинке в фирменной малиновой жилетке.

Полиция приехала через три минуты. Мы сдали грабителей-неудачников с рук на руки и с чувством выполненного долга и морального удовлетворения сбежали из магазина. И отправились в кофе поесть мороженого.

— А ты молодец, не растерялся, — похвалила я мужа, он же уставился на меня как-то обиженно.

— Так я, знаешь ли, тоже не семечки двадцать пять лет на службе щелкал.

— Не сомневаюсь! У тебя на ауре написано, что ты офицер в самом почтительном понимании этого слова. С обостренным чувством справедливости. И решений своих не меняешь.

— А ты не изменишь? — прищурился Олег.

— И не надейся. — Я ударила Олега по носу шутливо.

А он вдруг охнул, схватился за сердце и начал падать со стула.

— Что такое? Олег? Олег!

Я схватила мужа за руку, стала просматривать ауру, кто-то очень старался выдернуть его крепкую, полную сил еще, душу из такого же, не готового еще к смерти тела. Я прямо видела эти холодные щупальца, вцепившиеся в душу мертвой хваткой.

Кто же? Кто? Я истерично оглядывалась и вдруг увидела ее. Худощавая, черноволосая. Волосы очень длинные, глаза светло-голубые, холодные. Сидит — комкает и разрывает салфетки. Старательно так, аж пальцы побелели, а взгляда с Олега не сводит.

Я сгенерировала энергетический шар и запустила в ведическую богиню смерти, шар не долетел, разбился в двух шагах о щит. Подготовилась, дрянь! Подбегаю, пытаюсь пробить руками, ногами — без толку.

— Тааарх! — ору я во все горло со всем ужасом и отчаянием, что было в сердце.

Ведический бог появился почти мгновенно. В секунду оценивает ситуацию и выпускает мощную золотую энергетическую плеть, которая разбивает защиту Марены, мгновенно опутывает горло ведической богине и скидывает ее со стула. Я кидаюсь к Олегу. Ему, кажется, лучше, нас закрывает собой и своим щитом Тара, стоящая возле Олега.