— Жена моя, любимая, единственная…

— Муж мой, любимый, родной, — вторила ему девушка.

Аккуратно положив девушку на мягкую постель, Олег лег рядом и начал покрывать тело жены нежными поцелуями. Она сладко вздыхала, млея под его ласками. Потом ловко перекатилась с мужем на постели и оказалась сверху. Прижала ладони мужа к постели, начала медленно двигаться то вверх, то вниз, то прижимаясь к мужу, то отстраняясь. Олег задыхался от наслаждения и переполнявшей его любви.

— Люблю тебя, девочка моя! Как же я тебя люблю! — выдыхал он с тихими стонами.

Обхватив бедра женщины руками, крепче прижимая ее к себе, сел на постели. Оля чуть откинулась назад, отперевшись руками о постель. И они стали двигаться в едином стремительном ритме, больше не сдерживая ни страсти, ни криков, рвущихся из горла от переполнявшего тело и душу блаженства.

— Я люблю тебя, Дора! Как же я люблю тебя, богиня моя! — простонал Олег, крепко сжимая жену в объятьях и дрожа от сумасшедшего удовольствия, что они только что пережили.

Молодая богиня счастливо засмеялась, устраиваясь на широкой груди мужа.

— Я самая счастливая на свете, любимый мой, — вытирая со щек слезинки счастья, надрывно вздохнула новобрачная.

Влад, шумно выдохнув, подскочил в постели.

— Ух. Е! Приснится же такое!

— Что? Что такое?

Женя сонно повернулась к Владу и уже привычным за эти месяцы успокаивающим движением погладила любимого по спине.

— Опять кошмар?

— О да! Представляешь, мне приснилась первая брачная ночь Авериных!

— И что же там такого ужасного они творили?

— Да ничего, в общем-то. Были в какой-то избе старорусской, счастливые такие. Все о любви повторяли друг к другу. Но в конце он ее Дорой назвал, — Влада аж передернуло.

— Это всего лишь сон. У тебя невольная ассоциация из-за возраста Ольги, спи, — Женя крепко прижала к себе Влада и обняла.

— Слишком уж все ярко и живо было. Я прямо физически ощущал их удовольствие и любовь друг к другу. А знаешь, я был бы лишь рад за нее. Хотя Олег бы так никогда не поступил, я уверен.

— Все вы, мужики, одним местом думаете. Спи давай, полтретьего уже — проворчала Женя.

— Вот бессовестный, а! — воскликнула она, положив руку Владу чуть ниже живота на восприявшее достоинство.

— Я не виноват! — смутился Влад. — Я сны не заказываю!

Женя вдруг встрепенулась и начала покрывать Влада жадными поцелуями, ее руки умело ласкали под одеялом и без того давно готовый к бою фаллос.

— Эй! Ты же спать хотела! — засмеялся Влад, тая под ласками любимой.

— Хотела да расхотела. Чего добру пропадать, — засмеялась Евгения, снимая через голову коротенькую ночную рубашку.

Зов природы разбудил Олега в шесть утра, судя по тому, что показывали его наручные часы. Олег смачно потянулся. Укрыл сладко спящую жену одеялом и призадумался, чего бы надеть. Не свадебный же костюм. Встал, открыл сундук, что справа, посмотрел на вещи, судя по цветам, синим, красным и зеленым, вещи женские — и точно. Красный сарафан, синяя юбка, зеленая юбка, желтый сарафан и белые вышитые к ним блузки. Доре обязательно пойдет.

Аккуратно закрыл сундук, открыл другой. Здесь были мужские вещи, Олег взял черные штаны и белую, вышитую у ворота рубаху, все вещи явно были новые, чистые, не застиранные. Нашлось и белье, вполне современное, и носки, и даже туфли. Олег оделся и вышел на крыльцо. На ступенях стояла большая корзина, накрытая полотенцем, и холщовая сумка.

Олег подошел и взял вещи, в сумке был его фотоаппарат, в корзине еда. Олег занес все в дом. Вышел, сделал свои дела в нужнике за домом, умылся в маленькой речке, что была неподалеку, и вернулся в дом, намереваясь накрыть завтрак для любимой. Но Дора уже встала, и сама накрывала завтрак из корзины. Умопомрачительно пахло свежим хлебом, медом и молоком.

— Доброе утро, женушка моя. Любимая, — Олег прижался к Доре со спины и поцеловал в шею. — Как спалось на брачном ложе?

— Шикарно. Доброе утро, любимый. Сделай одолжение, открой подпол, подержи крышку. Я спущусь за салом копченым и огурчиками солеными. Очень уж хочется.

— Так давай я.

— Там темно, у меня зрение лучше, — улыбнулась Дора.

Поев, Олег прошел в горницу и открыл третий сундук из любопытства, там были мотки ниток и пряжи, пяльцы и ткани для вышивки, а сбоку стояла большая деревянная шкатулка. Олег вытащил ее, поставил на стол, открыл, шкатулка была полна деревянных фигурок. Лошадки, волки, медведи. Люди, мужчины, женщины, дети. Даже лавочки, стол и колыбелька. Игрушки для детей, понял Олег. И было в этих простых, незатейливых фигурках что-то родное и близкое. Олег даже увидел себя маленьким русоволосым мальчиком лет пяти, играющим за этим столом с лошадками. Хотя, конечно, такого не было никогда. Но сама эта вся донельзя простая атмосфера была до боли родна и мила Олегу… Или дело тут в русской душе и родовых корнях, во всех русичах дремлющих?

— Что ты нашел? — в горницу вошла Дора.

— Да вот, детские игрушки. И знаешь, у меня такое ощущение, что я сам когда-то давно в них играл. Хотя, конечно, такого быть не могло.

— Ну почему же не могло. У тебя душа очень яркая, развитая, ты прожил уже не одну и не две жизни. Может, когда-то и играл, если не этими, то такими же и в подобной же избе.

— А ты можешь как экстрасенс посмотреть, кто здесь когда-то жил?

— Не тренировалась в этом направлении особо никогда, но попробовать можно.

Дора зажала одну из лошадок в руке и закрыла глаза, сосредотачиваясь, подключаясь к единому информационному полю вселенной, пытаясь потянуть за ниточку энергетики, идущей от лошадки. Ниточка была тусклая, поскольку игрушками этими не играли очень и очень давно, но прочной, не рвалась и подавалась Доре уверенно. И вот перед ее глазами уже возник образ русоволосого мальчика, с прической под горшок, он, весело смеясь, убегает от такой же русоволосой девчонки чуть постарше его и кричит:

— Догоняй, Снежка! Догоняй!

— Тошка, стой, так нечестно! Ты раньше побежал! — возмущенно кричит девочка, огибая высокие сосны.

— Дети, обедать! — кричит звонкий женский голос повелительно. И все. Ниточка обрывается, упираясь глухую стену черноты.

Дора открыла глаза.

— Увидела двух детей, девочку и мальчика лет пяти-семи, Тошу и Снежку, они играли в догонялки, и мама зовет их кушать. Все.

Дора передала видение Олегу, тот призадумался.

— Вот ведь! Почти уверен, что этот Тоша — я, и Снежка эта мне знакома. Хотя сестры у меня не было никогда. Ох, непросто нас батюшка твой сюда привел. Чует мое сердце. Кто там у них, по преданиям, в избушке жил?

— Велес с Ягиней, если только.

— Этих товарищей нам с тобой еще для полного счастья не хватало только.

— Да они хорошие вроде бы.

— Пока спят зубами к стенке, — фыркнул Олег, складывая фигурки в шкатулку.

— Чем займемся? — спросила Дора.

— Порыбачить можно. Если удочки найдем.

Олег встал и обнял жену, вышитая простая блузка и длинная в пол юбка ей необычайно шли. А еще эта прическа с косами — настоящая русская красавица! Не удержавшись, он начал жарко целовать жену, в итоге рыбачить пошли только после обеда. Река была с чистейшей прозрачной водой и кишела осетрами.

Радости Олега не было предела, когда он уже через три минуты поймал здорового полутораметрового осетра.

— Разделывать будешь сам, — фыркнула Дора, — терпеть не могу с рыбой возиться.

— Договорились, только сфоткай меня с ней.

Дора сфотографировала мужа с рыбиной. После чего милостиво отсекла осетру здоровенную голову и вспорола живот своими когтями, оставив остальное на мужа, вынесла на крыльцо стул и пяльцы с не оконченной хозяйкой вышивкой: на сером льне черным углем была нарисована и наполовину вышита птица Гамаюн (Гамаю́н — по славянской мифологии вещая птица, посланник бога Велеса, его глашатай, поющая людям божественные гимны и предвещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн всё на свете знает о происхождении земли и неба, богов и героев, людей и чудовищ, птиц и зверей. Ее имя происходит от слова «гам» или «кам», что означает «шум», отсюда слова — «камлать», «шаман». В белорусском языке слово «гаманiць» означает «говорить», «разговаривать». В древнерусской традиции птица Гамаюн служила Велесу, Крышню, Коляде и Дажьбогу, она же «пропела» и «Звездную Книгу Вед». Изображается Гамаюн птицей, сидящей на цветущей ветке, у нее широкие, красивые крылья. Длинный, яркий, похожий на павлиний хвост, птичье тело и человеческая женская голова с длинными золотыми волосами).