Игни сжал кулак так, что все восемь граней медальона впились в кожу. Легкая улыбка тенью легла на потрескавшиеся губы.

– Нетрудно догадаться. Миротворцы не церемонились с мятежниками.

Алишер достал из кармана мужской несессер, открыл. Поддел ногтем короткую плоскую пилку для чистки и подпиливания ногтей. Согнул пальцы и с задумчивым видом принялся приводить ногти в порядок. После паузы, потребовавшейся для того, чтобы избавиться от докучливого обломанного кончика, князь, не поднимая головы, проговорил неожиданно тяжелым тоном:

– Я думал, скажешь «с нами». Ты ведь тоже там был, Игни Аркана, – прозвучало как отдаленный рокот морского шторма. – Как ты ушел от Охотников? Из того ущелья, где взяли «в клещи» отряд Валора, даже мышь не могла бы проскользнуть незамеченной.

Игни не спешил с ответом. Он положил медальон на край стола, взял кружку и отпил ещё глоток вина. В левую руку удобно легла большая плоская тарелка с остывшим овощным рагу. Игни сам не замечал, что привычка есть по-походному: на ходу или стоя, экономно и быстро, въелась в него не хуже, чем готовность в любой момент пустить в ход острый наконечник вечного пера.

Что хорошо при таком подходе к трапезе: если быстро есть, не сразу поймешь, что это не вкусно. Варна готовила не так хорошо, как Синия. Неумение Младших договариваться с огнём сказывалось в каждой мелочи: плоды земляного хлеба похрустывали на зубах, оставляя вяжущий привкус. А вот мякоть сладкого овоща аризали превратилась в кашицу. Игни без воодушевления отправлял в рот еду, стараясь не обращать внимания на вкус. Еще и не то приходилось есть, благодаря Предвечный огонь за милость.

– Ущелье было только в имперских газетах, князь.

– И дезертиры были только в газетах? И потери при отступлении, когда малефикары ударили по своим?

Игни смотрел в одну точку остановившимся взглядом. Воспоминания теснились в голове. Их оказалось так много, что ломило виски. Холодная ночь, ледяная вода, мокрая трава и безумные от ярости глаза брата.

– Ущелья не было, как не было самоубийственных ошибок командования. Были предатели. Разведка несла большие потери, никто не понимал, в чем дело. Только брат понял, но не доложил вовремя, потому что Валор не одобрял его развлечения. Мог не поверить, а что еще вернее – наказать за неподчинение. Время было упущено. Старый Лис оставил мятежников без глаз и ушей. Напасть и вырвать сердце у слепого – невеликая доблесть. И даже гениальная тактика для этого не нужна.

– Я упустил нить, – нахмурился Алишер. – Старый Лис участвовал в подавлении мятежа?

– А в имперских газетах об этом не писали, верно? Правда может бросить тень на методы мудрого Вседержителя и Гаранта Справедливости, поэтому выдумали поспешное бегство заговорщиков, огонь по своим и анекдоты про пьяниц. Оказаться в мясорубке самому – это не то же самое, что прочитать о ней забавный фельетон на первой полосе, князь, – последнюю фразу Игни выговорил с трудом: голос начал отказывать ему, и парень опустил глаза в тарелку, чтобы не вспыхнуть снова подобно сухой ветке. И без того сорвался в ответ на пожелание гореть в огне. Отец бы не одобрил. С неофитами так нельзя. С неофитами нужно быть терпеливым и понимающим. Особенно, если догадался накачать неофита квинтэссенцией. На свою голову.

– Моя жизненная философия предписывает мне держаться в стороне от театра войны, – дипломатично свернул с опасной темы Алишер. Убедившись, что произвел нужное впечатление, незаметно убрал все маникюрные принадлежности в карман. Игни все эти ужимки раненой гордости принца в изгнании подмечал, но предпочитал делать вид, что решительно ничего его не трогает: точно так же, как небрежно задвинутые ящики письменного стола. Слабость человека, которого прижали спиной к стене, была, если не простительна, то понятна.

Игни собрал лепешкой остатки овощей с тарелки, свернул конвертиком и отправил в рот. Сосредоточенно пережевывая, время от времени задумчиво отхлебывал вино и смотрел на князя сквозь нехороший прищур. Когда разговор свернул в русло политики, искатель-стажер начал нервно отбивать ногой рваный ритм. Злился, что время уходит на расчесывание старых ран, но не мог придумать, как заставить Братоубийцу вернуть долг за исцеление.

«Пусть возьмет камень, дай ему камень, камень, он слушает кровь, пусть замолчит, пусть слушает только тебя», – перебивая друг друга, шептали голоса предков. Игни задумчиво поскрёб ногтем большого пальца растущую под подбородком щетину, бросил мимолётный взгляд на отцовский медальон, который приглашающе лежал на краю письменного стола. В какой-то день это должно было произойти. Он отдаст камень, спрятанный в медальоне. Правда, Игни не рассчитывал, что так скоро.

Пока рыжий колебался, Алишер расслабился и, с комфортом разместившись в старом кресле с вытертыми боками, приступил к трапезе. Покачивая вилкой на манер тросточки учителя танцев, князь начал рассказывать Игни, по каким признакам он понял, что рыжий стажер – мятежный малефикар. Игни мрачно молчал. Из рассказа следовало, что Алишер проницателен, как сам Владетель, а Игни выдавал себя каждым словом и жестом.

– Даже странно, ваша светлость. Вы так быстро заподозрили меня, но при этом сорок пять лет смотрели в зеркало и не видели в нём отступника.

Алишер помолчал. Игни ждал, что тот опять взовьется, но князь решил сменить тактику. Он поочередно проверил карманы брюк, ничего не нашел и разочарованно вздохнул.

– Ты ошибаешься. Я не такой, как ты. Я не пользуюсь магией. Никакой. Ненавижу магию. И потом, слышал ли ты, парень, что смешение крови под запретом? Выродки лишены и защиты Древней крови, и обычных человеческих чувств. Таких здесь не жалуют.

Брови Игни взлетели вверх. Он уставился на князя с выражением немого изумления на лице.

– Это всем известно, если хочешь знать, – с деланным безразличием пожал плечами Алишер.

– У меня два вопроса. – Игни растерянно запустил пятерню в волосы на макушке, почесал затылок. – Как давно эту ложь заливают в уши Младшим, и чья это была гениальная идея.

– Обычно ссылаются на Создателя и его «Гневное Предостережение» в последней части «Слова»: «Дитя смешения кровей несет погибель…» Раз у нас здесь образовался маленький клуб любителей поэзии эпохи Великой Войны, я решил внести и свою лепту.

Руки Игни мгновенно нагрелись. Он с силой потёр ладони, встряхнул кистями. Вынул из ящика стола чистый лист дешевой желтой бумаги, которая легко мялась от неосторожного прикосновения. Разгладил заломы локтем, достал из кармана вечное перо, опять с силой потряс рукой в воздухе, чтобы разогнать застоявшиеся чернила в трубочке. Крошечный кристаллик, инкрустированный в лакированную ручку, отозвался на тепло руки. Игни набросал пару строф на родном языке, как помнил.

– Вот. «Слово Создателя. Песнь Гнева», самое начало, – объяснил он Алишеру, который заинтересованно наклонился, чтобы посмотреть, что пишет искатель. – Он обращается к детям Древних богов и обещает им либо погибель, либо милосердие в зависимости от их выбора. Здесь вообще ничего про «смешение крови» нет. Вот эти строчки, видите? Мисере, а не мискере! Различие в одну букву и целую бездну смысла.

– Извини, друг, не могу прочесть. Недавно зрение совсем испортилось, – сухо ответил князь. – И потом, я не расположен вникать в богословские тонкости. Будь добр, объясни на риорском. Четко и без восклицаний. Ты не девица, чтобы заламывать руки и падать в обморок из-за стихов.

Игни, который и не думал заламывать руки и падать в обморок, пропустил острую шпильку мимо ушей. Он поднял листок на уровень лица и ещё раз указал острием самопишущего пера на спорное место.

– Создатель обещал погибель не полукровкам, а последователям Древних богов. Не важно, Старшим или Младшим, хотя среди последних, конечно, таких было немного. Он оставил людям право выбора. Но я думаю, его меньше всего волновало, кто с кем спит. Ваши богословы вам попросту лгут. Создатель не против детей от смешанных браков. Они унаследуют либо одну кровь, либо другую, но никак не обе сразу. Уж поверьте мне, ваша светлость. Как человеку, который своими глазами видел, что будет, если кровь на самом деле смешают в живом человеке, – горечь этих слов разъедала рот хуже вяжущих незрелых ягод ажри. Игни потянулся за кружкой. Вино плескалось на донышке – не больше глотка. Пустая бутылка стояла рядом с ножкой кровати. Игни раздраженно толкнул её ногой и пинком отправил под кровать.