Игни бросил на неё настороженный взгляд, но тут же вернулся к заботам о князе. Вполголоса поручил матушке подняться в спальню, достать из чемодана аптечку и попросил пожертвовать ночной сорочкой – какую не жалко. Синия молча кивнула и отправилась выполнять указания. Она никогда не спорила с сыном, когда видела, что в его глазах пляшет Предвечный огонь. Ни словом не обмолвилась о том, что он в очередной раз нарушил все свои обещания, хотя на сердце кипела материнская горькая обида. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Синия украдкой утёрла платочком одинокую слезинку на щеке.

– Слышал бы твой муж каким тоном ты говоришь о представителе королевской семьи, – картинно ужаснулся Алпин Фарелл, свысока наблюдая за тем, как Игни расстёгивает и подворачивает рукава рубашки.

– Мой муж отдал жизнь по приказу одного из представителей этой ублюдочной семейки, – скривилась Варна и поправила шаль на плечах, будто почувствовав холод посреди натопленной комнаты. – Или ты забыл уже эту историю, искатель?

Алпин Фарелл мягко взял Варну за локоток, будто они были на светском приеме, и отвёл в сторону.

– Это Братоубийца, Варна, – шепотом сказал он, наклонившись к ее уху. – Он вернулся. Подумай, что это может значить для нас. Для города. Для тебя.

Варна помолчав, с неохотой предложила шефу искателей разделить с ними завтрак. Алпин Фарелл улыбнулся, покровительственным жестом коснулся её подбородка и вежливо отказался, сославшись на массу дел, которые требуют его внимания. Коротко кивнул вознице. Тот правильно истолковал безмолвный приказ и вышел первым, забыв попрощаться. Алпин Фарелл напомнил Игни, чтобы тот явился в Чайный домик после обеда.

– Я, кстати, жду ответ от его светлости на свой вопрос. Почему он интересовался судьбой Матьяса Бродэка? Вызнай, – шеф-искатель обернулся на пороге, чтобы дать последнее поручение.

Игни ничего не ответил. Алпин Фарелл поправил шляпу, на родном языке поблагодарил Варну за помощь и вышел.

– Опять забыла сказать, что скормлю грифам его глаза, если он подставит меня, – расстроенно сказала Варна, когда за спиной искателя захлопнулась входная дверь.

Пока госпожа Наори сердито гремела посудой, нарочито громко шинковала зелень и со всей силы стучала пестиком в каменной миске, разминая приправы, Синия Аркана, напротив, старалась двигаться бесшумно. Даже когда ей пришлось разорвать свою ночную сорочку на широкие ленты, она жмурилась, как будто от этого ткань станет тише трещать. Мягкие маленькие ладони сами собой сжимались в кулаки, когда Синия поднимала взгляд на сосредоточенное лицо сына. Сведенные к переносице брови и жесткая линия поджатых губ делали его до ужаса похожим на отца.

Впрочем смотреть на страшные раны, сшитые черной шелковой нитью, было еще тяжелее. Синия заметила, что руки Игни дрожали, когда он открывал замок дорожной аптечки. Живой человек производил впечатление кое-как заштопанной куклы. Многое видел сын Валора на той грязной войне, но такое – впервые. Игни даже не был уверен, что ему удастся самому вытащить князя с погребального костра. А звать лекаря… Игни бросил взгляд на хозяйку дома, которая стояла к ним спиной и со злостью стучала ножом по разделочной доске. Звать лекаря из Королевской лечебницы к Братоубийце…

«Какой вздор!» – скажет госпожа Наори. И будет права.

– Кто это быть? – шепотом спросила Синия. – Кто это сделать с ним такое?

Игни глянул так, что пламя в его глазах обожгло матушку.

– Теплая вода. Много. Сейчас, – отрывисто бросил он. Достал из сундучка склянку с белым порошком, встряхнул и поднес к глазам, разглядывая полустертую шкалу делений. Дождался, пока матушка принесет полный кувшин воды и черпак, набрал воды и тонкой струйкой осторожно влил воду в склянку. Осадок неохотно отрывался от дна. Игни нетерпеливо постучал бутылочкой по основанию ладони, разгоняя ленивую суспензию.

– Это быть последняя? – вполголоса уточнила Синия, заглянув в полупустую аптечку.

Игни придвинул сундучок к себе. Вытащил узкую деревянную коробочку и извлек из нее две ампулы с красной жидкостью. Показал матушке.

– Больше ничего? – одними губами спросила она.

Игни покачал головой. Синия перехватила его руку.

– А если что-то случаться с тобой? Что мне делать? – с ноткой паники воскликнула она. Варна оторвалась от своего занятия и обернулась к ним с ножом в руках. Подошла ближе. Глянула сверху вниз на бесчувственного пациента, ворчливо предположила, что не помешало бы попробовать нюхательную соль. Игни не стал спорить с хозяйкой, в которой неожиданно пробудился лекарь. Тем более, вооруженный внушительным кухонным ножом.

– Да, соль понадобится, благодарю, – усмехнулся он.

Игни мягко отвел руки матушки от драгоценных ампул.

– Ты поможешь мне обработать раны? Промыть и нанести ту мазь, которую я готовил в О-Диура, помнишь?

Варна открыла дверцы посудного шкафа. Жалобно звякнули чашки, решительно сдвинутые в сторону тарелок. Скрипнули половицы – она встала на мыски, чтобы дотянуться до верхней полки. Синия принесла медный таз для варенья, налила воды, смочила и отжала тряпку. Беспомощно наблюдала за тем, как сын тратит предпоследнюю ампулу из аптечки Валора на то, чтобы у незнакомого человека появился шанс открыть глаза.

И потратит вторую через десять часов, чтобы первая была израсходована не напрасно.

Синия прикусила губу, чтобы не закричать на сына. Она понимала, что в ней говорит страх. Она заранее знала, что Игни будет мрачно отмалчиваться в ответ на любые материнские доводы. Но молчать было сложно. Слишком много вопросов накопилось в груди за бессонную ночь. Слишком много новых вопросов принесло тревожное утро. Синия потуже затянула на талии фартук, подвернула рукава платья и, не жалея, стала протирать кожу вокруг ран чистой тряпкой.

Варна нашла флакончик с резко пахнущей солью в шкафу, но не успела поднести к носу князя, как тот распахнул единственный уцелевший глаз. Яркий, как аметист. Синия, от неожиданности, надавила ещё сильнее.

– Проклятье, женщина! Что ты делаешь? – хрипло, неразборчиво процедил он, пытаясь поднять левую руку и оттолкнуть от себя мокрую тряпку. Или самому отползти подальше. Ни то, ни другое ему не удалось в полной мере. Дёрнувшись, князь потерял те крохи сил, которыми располагал. Стиснув зубы, он глухо застонал. Зажмурился.

Варне это отчего-то понравилось. Она одобрительно хмыкнула.

– Крепись, крепись, солдат, м-м-м, – насмешливо пропела она строчку из баллады. Как следует, закупорила флакончик со стершейся бумажной этикеткой. Пропустила пару строчек, промурлыкав лишь мотив, и выдала сразу финал куплета: – Девица одарит тебя любовью, м-м-м.

Алишер покосился на неё. А потом перевёл взгляд на Синию. Та вынула тряпку из таза с теплой кипяченой водой, слегка сжала, стряхнула капли и потянулась к обнаженной груди раненого. Игни в это время отправился греметь рукомойником. Намыливая руки до локтей, он глядел в красные глаза собственного отражения в круглом зеркале. Молча спрашивал у того красноглазого, о чём тот думал. И не получал ответа. Выходит, вовсе ни о чём не думал.

«В этом очаг твоих проблем, приятель, – вынес приговор двойнику Игни. Ополоснул руки от мыльной пены, вытер жёстким полотенцем. – Пора с этим завязывать. Запасных жизней больше не будет».

Он достал из кармана брюк суспензию от заражения крови, еще раз взболтал и глянул на просвет, чтобы оценить, насколько хорошо белый порошок растворился в воде, не начал ли оседать хлопьями на дне. Открыл ящик со столовыми приборами и достал суповую ложку. Варна частенько потчевала Игни с матушкой супами и похлебками по горским рецептам. В Акато-Риору все больше предпочитали обходиться без жидкой пищи, так что ложки в домах риорцев скорее примета того, что в доме появился ребенок, чем насущная потребность взрослых. Игни криво усмехнулся, рассудив, что князь не иначе как пользуется особым расположением Священного огня, настолько ему везет оказаться именно там, где ему точно сумеют оказать всю необходимую помощь.