На дубах зеленели неспелые желуди в бледных шляпках, под ногами хрустели иссохшие плюски, но прошлогодних зрелых желудей среди них не было. Между мшистыми камнями росли стройные кусты мирта и подмигивал розовыми цветками душистый тимьян. Стояла удивительная тишина. Ни птичьего пения, ни царапанья острых коготков по веткам, только задорный перезвон воды…

Отыскать источник не составило труда. Прозрачные ручейки разливались по камням в тени веерообразного пальмового кустарника, весело прыгали вниз, а там сливались воедино и бесследно исчезали в траве. Чуть выше Лола и Максим обнаружили бьющий из-под земли ключ, любовно облагороженный тесаными камнями, выложенными вкруговую, как ступени винтовой лестницы. Кладка должна была удерживать родник внутри, но два камня в нижнем ряду просели и треснули, узник выскользнул из каменного заточения и устремился на волю.

Лола хотела последовать примеру Максима и подставить голову под родник, но вода была совсем ледяная, и девушка не отважилась. Вместо этого она щедро ополоснула лицо, шею и плечи, мокрыми пальцами зачесала волосы. Это помогло освежиться. Лола вылила остатки чая из походных фляг и наполнила студеной водой.

Каменистая тропа вела от родника под небольшой уклон к щедро увитой лиановыми косами большой каменной арке и оттуда прямо в развалины стародавнего поселения. Лола и Максим с интересом оглядывались, но разом обо всем забыли, едва в глаза им бросились пушистые хвосты финиковых пальм, украшенных крупными бело-желтыми гроздями соцветий, похожих на воздушную кукурузу. Максим сбросил рюкзак, снял очки, вынул предусмотрительно захваченную с собой веревку и полез наверх. Он проверил все пальмы до единой, но плодов не было – ни зеленых, ни спелых, никаких.

– Похоже, мы опоздали. Местное зверье расхватало угощение. – Максим утер взмокший лоб.

– Может, это были те, с кем мы разминулись?

Максим сидел на корточках и сматывал веревку, но, услышав слова Лолы, замер, поднял голову и посмотрел на нее, озаренный догадкой.

– А ведь ты права, Лола… Только это были не случайные гости, а жители Мельтахо. Вот что хочешь готов поставить: они собирают здесь урожай. Чего добру пропадать? Нам осталось только дождаться их возвращения. Мы же не знаем, что еще растет на острове.

Лола возликовала и в порыве чувств бросилась Максиму на шею. Он приобнял ее.

– Нужно обязательно сказать Руслану! – радовалась она. – Скоро мы вернемся домой!

Максим наблюдал за ней нечитаемым взглядом, с тенью улыбки на губах. Спустя некоторое время поток возбужденных эмоций схлынул, девушка вспомнила, где находится, и предложила осмотреть развалины.

По обеим сторонам от узкой улочки застыли каменные скелеты давно покинутых жилищ. Раздетые временем донага, они зияли пустыми глазницами дверных и оконных проемов, являя взору пустое чрево. В травянистых зарослях покоились останки крыш; по известняковым стенам взбиралась усыпанная белыми цветками колючая лиана, вздыхала на ветру и что-то тихо себе нашептывала. Прячась от солнца в тени стен, вился в трещинах папоротник-костенец. Его мелкие листья напоминали узоры клевера. Природа латала прорехи, как могла.

Местность вокруг поросла быльем. Не уцелело ни одной крыши, но на удивление хорошо сохранились резервуары для сбора дождевой воды и низенький колодец, выложенный из камня и глины и накрытый идеально круглой каменной плитой. Максим провел по ней ладонью, смахивая известняковую пыль, но двигать не стал. При наличии двух родников он не видел необходимости тревожить старый колодец.

Вокруг разросся можжевельник и обильно цвел душистый тимьян. Раскаленный ветер шуршал тяжелыми пальмовыми хвостами. Почему здесь нет птиц и мелких животных, думала про себя притихшая Лола. Внезапно девушке стало неловко и даже немного стыдно за недавний всплеск бурных эмоций, но почему, откуда взялось это ощущение, она не могла понять. Навеяло грустящим ветром или видом узких улочек, погребенных под останками домов и укрытых пылью безгласных воспоминаний? До чего же странное место… Лола не знала, как к нему относиться. Здесь не было изогнувшихся в корчах деревьев и окутавшей их мрачной атмосферы, как в лавровом лесу, но все же витала непостижимая скорбь, ощущение утраты, всегда присутствующее в тех местах, где людей силой заставили бросить родной кров.

Лола и Максим в необъяснимом смятении бродили по развалинам, вполголоса переговаривались, сконфуженные, чуть озадаченные, и уже готовились вернуться к роднику и там устроиться на привал, а после двинуться в обратный путь, но Максим решил заглянуть в одну из пристроек.

Мелкие пристройки, по виду явно для хозяйственных нужд, чуть ли не вплотную лепились к жилым сооружениям и с виду не представляли особого интереса. Максим из любопытства проверил одну из них, и каково же было его удивление, когда он увидел в углу каменную лесенку, ведущую вниз, к дверному проему.

По другую сторону на незваных гостей смуро пялилась угольная чернота. Сердце Лолы тревожно екнуло, но девушка постаралась взять себя в руки.

– Такого я не ожидал, – признался Максим, сдвинул солнечные очки на лоб и полез в рюкзак за фонариком. – Подождешь здесь? Я быстренько проверю, что там.

– Я пойду с тобой.

Лоле совсем не хотелось спускаться туда, но отпускать Максима одного девушка боялась.

Эта лестница сохранилась куда хуже той, что по горному массиву вела к поселению. Не осталось ни одной мало-мальски целой ступени, камни сточились дождями, искрошились, просели. Максим подал руку, чтобы Лола не оступилась и не упала, предупредил смотреть под ноги и аккуратно свел вниз. Девушка насчитала восемь ступеней. Внизу Максим отпустил ее руку, и Лола с фонариком наготове застыла рядом, решительно вглядываясь в непроницаемый мрак и бросая вызов давним страхам. Изнутри пахнуло сыростью и холодом. Лола зябко поежилась и вошла вслед за Максимом, стараясь держаться ближе к нему.

Громкий хруст известняковой крошки под ногами отражался от низких кремово-белых сводов и бил по барабанным перепонкам. Разогнанные по углам тени безмолвно жестикулировали, передразнивая незваных гостей. Лучи двух фонариков скрещивались между собой, вырывая из темноты проушины для ламп, держатели для факелов и углубления-полки для хранения корзин, кувшинов, бутылок, деревянных ящиков и прочей домашней снеди.

– Да это же погреб, – прошептал Максим.

Они прошли через истертую сводчатую арку во второй зал с каменными столами по углам. Аккуратно обтесанные квадратные столешницы держались на постаментах, выложенных такой же каменно-глиняной кладкой, что и колодец во дворе.

– Можешь себе представить, что когда-то здесь хранились запасы еды и бочки с пальмовым вином? Селяне торговали с Мельтахо и взамен получали необходимые продукты, которые не могли вырастить сами… Поразительно.

Лола не ответила, занятая наблюдением за излишне прыткими тенями, чье поведение странным образом изменилось, едва она следом за Максимом прошла во вторую комнату. Чего они так разволновались, чего заметались?..

Узкий закуток с рядами стенных полок обозначил тупик. Здесь уже не так отдавало сыростью, как в первом зале, воздух был суше. Максим скользнул фонарем по пустой стене слева, и мощный луч провалился в кромешную тьму за едва различимой овальной решеткой, то ли сдерживающей мрак, то ли выступающей извне как часть его самого. Лола покрылась мурашками и неосознанно отступила назад. «Давай уйдем отсюда, пожалуйста!» – хотела попросить она, но слова не шли с онемелого языка.

Максим бесстрашно шагнул навстречу просверленному темнотой жерлу и подергал решетку.

– Заперто. Странно, засовов и замков не видать…

Он просунул фонарик через квадратное плетение и посветил вдаль. Направленный пучок света, бьющий на дальние расстояния, выхватил кружащую известняковую пыль и беспомощно рассеялся во мраке.

– Какой-то туннель… Интересно, как открывается решетка. Может, здесь нажимная плита в стене? Как раз под стать местному антуражу.