Нас встретил убийца. Именно убийца. Несмотря на смуглую кожу, он казался холоднее обледенелого сердца северных морей. Волосы, словно сотканные из пепла, оставляли зыбкий призрачный след, колыхаясь в абсолютном безветрии. В кроваво-красных глазах отсутствовал хоть какой-то намек на эмоции.

Впервые в голосе Нокса я услышал отчаяние:

— Айк?..

Встретившись с именующими себя богами, одно лишь присутствие коих вызывает неконтролируемый страх и трепет, я не ожидал, что испугаюсь обычного человека. Не было никакого прямого воздействия на мозг посредством сигналов шлема. Ничего искусственного. Все обстояло гораздо проще. Каждое движение, каждый вдох, каждый взгляд Айка вызывали инстинктивный страх из-за чрезвычайной реалистичности с толикой искусственности.

Нокс был прав. Каждое движение Айка было отточенным до идеала. Тихая, мягкая поступь затаившегося хищника сковала меня удушающим страхом. Я невольно сделал шаг назад. Встреть я такого в реальной жизни, не смог бы и двинуться от ужаса.

— «Хм», произнес странный дворецкий, появившись совершенно внезапно, как приведение из детских страшилок.

— ТВОЮ МАТЬ! — заорал Сэмми, свалившись на пятую точку.

— «Надо же! Алессандро стало так скучно, что он подсказал им тайну лабиринта? Что ж, он давно просил меня ослабить барьеры, чтобы выйти во внешний мир», сказал магистр, пытаясь скрыть заинтересованность.

— Кайл, дети… — прошептала Ирен.

Дети пропали. А вместе с ними и Мигель.

— «Товар я заберу. А от них избавьтесь», сказал магистр, совершенно потеряв интерес к нарушителям.

Дворецкий исчез. Всех, кроме Нокса, раскинуло в разные стороны и приковало невидимой силой к стенам холла. Давящая мощь возрастала. Прозрачная, дребезжащая стена света выросла от пола до потолка, разделяя нас. Нокс и Айк остались в центре, четыре секции вокруг стали тюрьмой для нас. Объявились наши противники.

Парочка близнецов с длинными когтями и клыками возникла перед Сарой и Анной. Маррайяш и Павел встретились с девушкой в изысканной мантии и мальчишкой-мечником. Сэмми остался один на один с хрупкой девочкой, сжимающей в руках тонкий стилет. Нам с Ирен досталась бесформенная, копошащаяся масса из магии, с плавающими внутри кусками тел и органами. Скривившись от омерзения, я быстро огляделся, пытаясь найти способ разрушить тюрьму из света и пыли.

— Ирен, Сплетение душ!

— Уже, — быстро ответила Муза. — Он не пускает меня!

Ирен пошатнулась. Я успех подхватить девушку.

Анна!

Ответа не было. Судя по ее поведению, ведьма не слышала меня.

Маррайяш…

И монах не услышал. Даже чертов чат не работал. Светлая дымка с сияющими нитями энергии начали сплетаться в массивные стены. Я понимал, что никто меня не услышит, что толку от криков нету, но со всей дури закричал единственному, кому сейчас требовалась моя поддержка:

— НОКС!..

Лис меня не услышал.

***

— Нечестно! — выкрикнул Сэмми.

Девочка исчезла. Призванный каменный великан встал на защиту своего хозяина, укрыв того мощной броней. Тетеоинан улыбнулась:

— Ой-ой-ой. Она хочет поиграть.

Опять мелькнула тень. Укутанная рваной тканью, девочка двигалась бесшумно и осторожно.

Бри

Образец Омега-93

Тень

У Сэмми хватало очков души для призыва Шакса, но он решил выждать нужный момент для внезапной атаки. Девчушка в капюшоне появилась прямо перед ним, втыкая стилет в глотку.

— Кха!

Тетеоинан, Милость матери!

Матерь богов тольтеков взмахнула рукой. Исцеляющий свет окружил Сэмми, избавляя его от дебафа яда.

Гекатос, Жертвенность.

Следующие тридцать секунд весь урон и дебафы, направленные на него, перейдут на гиганта. Но в двойном размере. Сэмми чертыхнулся, поняв, что зря запаниковал и потратил важный скил.

На руках у него были танк и целитель легендарного и эпического рангов. От Шакса толку никакого, но хотя бы для быстрой атаки подойдет. Вот только какой смысл от этого, если убить малявку он не может?! Гигантские песочные часы отсчитывали время. Уже треть песчинок безжалостно высыпалась в нижнюю часть сосуда, как бы укоряя Сэмми за его медлительность.

— Блинский!

Девчонка не наносила ему особого урона, но увидеть ее не получалось. Понадеявшись на Павла, он не взял с собой никаких расходников, кроме стандартных порошков, зельев и свитков.

— Хочешь конфетку, м?! — улыбнулся Сэмми, достав горсть конфет с микро-бафами.

Сэмми вовсе не был плохим игроком. А еще он не был идиотом. Пусть большинство сложных решений принимали Кайл, Сара и Павел, Сэмми это не расстраивало. Он страшился ответственности и предпочитал следовать за кем-то, полностью снимая с себя вину в случае ошибок.

Сломал робота, пытаясь разобрать его? Так это братец Джо заставил. Уронил вазу, доставшуюся в наследство от прабабушки? Так это папка сказал заняться уборкой. Оценки в универе внезапно скатились, хотя в школе был примером для подражания? Ну так в школе все давали правильные указания, бегая вокруг с подробными инструкциями. Заставляли учиться, следили за каждым шагом. Тренировали как собачку.

А в универе вдруг на голову свалилась долгожданная свобода! Никто ничего не указывал, никто ничего не требовал. Не хочешь учиться — не учись! Получишь слишком низкие баллы — вылетишь из престижнейшего заведения. Основным стимулом к учебе у Сэмми была долгожданная свобода от родительского контроля. Он наконец-то мог заниматься чем угодно, обосновывая низкие оценки невероятной сложностью материала. Поэтому-то и старался в меру, чтобы оставаться в универе, а самое главное — в общаге.

Сэмми всегда вел себя как добродушный паренек, лишенный предрассудков, хотя часто за сияющей солнечной улыбкой бушевала буря злости и досады. Но именно такое поведение подходило лучше всего для социума. Люди воспринимали его как глупого, но милого песика. Не держали обиды, не ожидали ничего сверхъестественного, не требовали чего-то умного.

Все шло идеально! Пока он не встретил Кайла. Легкая улыбка на лице и абсолютное безразличие ко всему вокруг. Вежливый, корректный стиль общения Кайла вызывал в Сэмми внутреннюю дрожь. При каждом разговоре с кем бы то ни было Кайл ловко огибал острые углы, лавируя между неудобными темами, говоря то, чего люди от него хотели услышать. Кайл был очень похож на Сэмми. Кайл тоже носил маску. Но маска эта была гораздо качественнее и изобиловала многими гранями всевозможных личностей.

С профессорами Кайл был исключительно аккуратен и, возможно, сам того не замечая, завязывал с ними непринужденную беседу без какого-либо труда. С одногруппниками он всегда говорил о том, о чем те хотели говорить. Новая игра? Поговорим. Прикольный ролик в интернете? Посмеемся. Новости в сфере наук и технологий? Обсудим. И так каждый раз. Это. Бесило. Сэмми.

Но при всем своем лукавстве, Кайл действительно был умен. В отличие от Сэмми и многих других на потоке, этот гад пролистывал лекции, прокручивал обучающие видео и с одного взгляда понимал что угодно. Поэтому у него и было так много времени на игры. Сэмми увлек соседа карточной игрой Прайд, ставя целью не только сближение и нахождение общих интересов для исключения конфликтов в будущем, но и из куда более темных помыслов. Зависть. Сэмми не был злым, но он хотел посмотреть, как Кайл справится с зависимостью от игры и сложной учебой, навалившихся одновременно.

В итоге Сэмми сам не заметил, как нашел настоящего брата, а не того гада Джоуи, любителя поскидывать работу на бедных детей. Сам он скатился по учебе, постоянно зависая в игре, а Кайл лишь чутка сбавил в баллах, да еще и в игре стал мастером. Сэмми продолжал завидовать, но зависть его была светла, лишенная и тени злости.

Однако за время игры в Остров гложущее чувство вернулось. В ином виде. Переменчивое, отличавшееся от своего изумрудно зеленого цвета, то чувство из зависти превратилось в стыд. Сэмми было обидно и горько от того, что он никак не мог помочь друзьям. Единственные моменты, когда он ощущал себя нужным были в Фостерлейке и Тетитето… в общем, в храме змея-курицы.