Память. Обрывки огромной, узорчатой картины, разбросанные по недосягаемому потоку в глубинах людских душ. Одни проносились мимо стремительнее молний, и едва удавалось заметить зыбкий сияющий след. Другие же подплывали медленно и тихо, напоминая ленивые волны лазурного моря у безмятежных песчаных берегов. На таких обрывках удавалось в мельчайших деталях рассмотреть небрежные мазки кисти неуверенного художника, совершившего в жизни слишком много ошибок.

Но память Нокса была иной. Все кусочки были видны и различимы, но не удавалось рассмотреть связь между ними. Очнувшись в провонявшем сыростью трюме под мерный шум с верхней палубы, он не сразу осознал себя. Но за одно единственное мгновение в его сознание влилось такое количество информации, что Пересмешник чуть было не провалился обратно в беспамятство. В безмятежной пустоте мириады огоньков воспоминаний засветились, пускаясь в размеренный вальс, что становился все быстрее и быстрее.

Раз. Нокс совсем не понимал, кто он такой и что должен делать. Даже не мог понять, что нужно чувствовать. Два. И вот он полностью осознал себя и свою суть. Три. В памяти всплыл реальный мир, и осознание того, что он находился в игре, загорелось в душе негасимым маяком. Одна его сторона отгоняла тьму отчаяния, давая надежду. Другая же к этой тьме тянулась, заполняя душу противоречиями.

С одной стороны, Нокс жаждал выбраться из игры в реальный мир и зажить своей жизнью. Жизнью того… Кого? Он сам не помнил, кем был и чего хотел. Даже не был уверен, стоила ли та далекая распрекрасная реальность того, чтобы к ней возвращаться. Но вернуться было нужно. Да и как можно не желать спасения из плена?! Это же глупо. Поэтому Ноксу и не терпелось выбраться. Наверное.

С другой же стороны, все его воспоминания в Спиритуме, искусственные, фальшивые, сшитые из ненормальных, изуродованных кусочков, оказались… чересчур реалистичными. В начале Нокс не мог вспомнить всего. Но по мере выполнения заданий не только его, но и других духов Гримуара, перед взором лиса открывались очередные врата, впуская бури света и тьмы с отблесками былого.

Все началось с едва заметной дымки с неясными очертаниями далекого прошлого. Каждый хоть раз да ощущал подобное, просыпаясь от чрезмерно реалистичного сна. Зыбкая грань между мирами стиралась, и та, другая жизнь, полная приключений и невообразимых событий на краткий миг казалась гораздо правдивее серого бытия.

Рациональная часть, а она есть в каждом человеке, и не важно, что говорят другие, бездумно кивала любой встреченной ереси. Ей не нужны были ни логика, ни взаимосвязи, ни какие-либо объяснения происходившего. И все воспринималось как самое закономерное на свете явление. Обернулся башмаком и подался на поиски своей менее вонючей пары? Да все нормально. Именно таким и должен был быть мир. И даже вечно заплетающиеся шнурки показались проблемой, преследующей долгие годы.

Таковы были сны, такова была и реальность для Нокса. Он не знал и не думал о прошлом до встречи с Кетцалькоатлем. Он даже не понимал, с какой целью пробрался в золотой храм на странном острове и какова была его цель. Да и не возникало мыслей о прошлом в мире Спиритума. Сознание просто отказывалось стучаться в нужные двери, не замечая странностей. Еще тогда Нокс начал раздумывать о своих чрезмерно сильных эмоциях относительно прошлого в игре.

А что потом? Битва в бухте Фретта. Сделка Кайла с баронами. Анна. Фостерлейк. Маррайяш. Царство мертвых. Ирен. С каждой преодоленной ступенькой Нокс видел все больше. Едва лис вспомнил о своем «ненастоящем» детстве, и зыбкие подозрения сформировались в непоколебимую уверенность: все было взаправду.

Магистр, похищенные дети, попрошайничество, насилие и воровство. Айк… Все воспоминания о реальном мире отошли на задний план, будто им изначально было место именно там. Реальным миром стал Спиритум.

Удар.

Выпад.

Кувырок.

Парирование.

Слишком реалистично. Слишком сильной болью в сердце отзывался каждый взгляд в красные глаза. Слишком четкая картинка возникала в сознании. Далекое прошлое…

***

— Неправильно, — покачал головой Айк, на удивление спокойный даже после десятка попыток друга управиться с новым оружием.

— А как надо?! — не выдержал Нокс, отбросив хлыст.

— Это не просто кусок кожи на ветке, рыжий, а продолжение твоей руки.

Айк повторил плавное движение, и хлыст описал в воздухе волну.

— Дело не в силе, и не в скорости. Даже ребенок сможет больно ударить им, если сделает все правильно. Сила рождается не в руке, а во всем теле.

— Э-э?! А по-человечески?!

— Ты движешься как ржавая кукла из кусков железа. А нужно стать гибким, как змея. Дай волне зародиться в своих ногах…

— Я просил конкретнее!

Айк смущенно почесал затылок и улыбнулся:

— Ну, вроде все вполне понятно. Даже ребенок бы понял.

Нокс ясно понимал, что друг не пытался его задеть, что это вовсе не язвительность и насмешка. Айк действительно говорил искренне. Казалось, он даже не умел врать и притворяться. Вот только мастерская игра с имитацией других людей опровергала эту слабую теорию. Айк просто не мог плохо относиться к друзьям, вот и не мог им лгать.

— Даже? Мы и есть дети…

На это Айк лишь улыбнулся.

***

Нокс пропустил удар. Прошлое вспышками возникало вокруг, стоило Айку хоть двинуться.

— Кинжал — это не меч, — прошептал Нокс.

Айк его не услышал и продолжил шквал ударов.

— И не топор.

Айк не слышал.

— И не копье.

Айк не слышал.

— Используй оружие по назначению. Не пытайся сделать из обезьяны птицу.

Нокс зажмурился, сдерживая непрошенные слезы. Это все было нереальным. Не могло быть реальным. Он ведь знал, что его похитили и засунули в эту гребаную виртуальную хрень. Так откуда этот ровный голос в голове?! Откуда эта боль в груди?! Почему весь этот мир стал таким реальным?..

— Ты не такой.

Айк не услышал.

— Не подражай ему, — зарычал Нокс и отразил удар.

Зазвучал голос ублюдка, засидевшегося в своем убежище. Маленькая девчонка, пытающаяся строить из себя заправского маньяка, что-то зашипела. Красотка Кайла что-то сказала. Они все что-то кричали.

Айк стал быстрее и сильнее. Клыки вытянулись, впиваясь в смуглую кожу. Рывок. Удар. Гораздо сильнее и быстрее, чем мог Айк. Но вовсе не в этом была его сила. Движения волка стали рваными и резкими, пропала выверенность и эффективность. Словно кто-то внес разлад в идеально слаженную игру, постоянно ударяя по дискам почем зря, даже не читая темп.

И вновь старик понес ересь, уверенный в себе похлеще богатенького сынка родителей-ублюдков. Айк выпустил сгусток молний. Какого черта? Он такого не умел. Еще и меч выхватил. Зачем? Он ведь его замедлит.

До Нокса дошло не сразу, но он все же понял. Перед ним был не Айк, а лишь тело, запомнившее рефлексы. Душа была скована незримыми цепями. Жгучее желание спасти друга взяло верх над остатками рассудка и лис совершенно забыл о защите. Безрассудные движения привели к просевшему здоровью.

Нокс, я не буду приказывать тебе.

«Это… Кайл?», пронеслось в голове у рыжика.

Делай, что хочешь. Делай, что считаешь нужным.

— Серьезно?.. — прошептал Нокс.

…ничего не изменится.

— Хорошо мотивируешь.

Я не буду давить на тебя. Решай сам.

Кайл говорил о детях, Аурелио и Айке так, будто они были реальными. Почему? Почему для самого настоящего игрока НИПы и выдуманные истории кажутся реальными? Если бы все остальные воспринимали историю Нокса именно как очередной случайно сгенерированный бред из игры, он бы и сам в это поверил. Но…

Никто из них не отнесся к его рассказу с пренебрежением, а Кайл вообще оказался… Кайлом. К другим духам он относился чутко и с осторожностью, всегда серьезно воспринимая их истории и выдуманные жизни. С искренней ненавистью смотрел на Аримана, с каждым из духов в Царстве мертвых общался так, будто те были живыми, а уж блеск в глазах при встрече с Хтоном и описать нельзя. Да и не только НИПы, связанные с духами Гримуара, были для этого идиота «реальными». Даже из-за предательства Гнилого Неда и смерти Хейзел Локс он злился и грустил. Почему? Почему? Почему?