— Изгнали? Лишат сил? Звучит не ахти. Какого лешего ты натворил? — спросила она.

Она решила из себя дурочку построить?

— Я тебя убью, Симил. А когда ты получишь новое тело, убью вновь.

— Ну-ну, братец, успокойся. Ты не представляешь, как Минки нервничает, когда всё идёт не так, как она хочет.

— Минки единорог. — Придушить, придушить, придушить Симил…

— Тс-с-с-с, она тебя услышать может. Минки считает себя вампиром, который превращается в летучую мышь. Как ещё она могла бы летать? Как бы там ни было, правды я тебе не скажу.

— Не скажешь чего? — спросил он.

— Правды. Я не хочу её тебе открывать.

— И что же это? — поинтересовался он.

— Роберто! Пирог! Живо! — крикнула Симил, а затем вернулась к разговору. — Думаешь, вампир с супер слухом услышит писк духовки, который манит его принести мне вкусную закуску.

— Сими-и-ил, правду! — прорычал Зак.

— Правду? Правду… О, какая ерунда. Куда же я её положила? Погоди, братец. Дай-ка подумаю… О, гляди! Я нашла оригинальную куклу человека на шесть миллионов долларов[20]!

Зак услышал лязг и грохот на заднем фоне.

— Симил, где ты?

— Закупаемся барахлишком с Роберто, — ответила она.

— Закупаемся чем? — спросил он.

Симил заворчала.

— Ты позор прямо — я в комиссионке. Где ещё можно достать духовку для пирога и новую пару крутых розовых брючек? А ещё куклу Ли Мэйджорса[21]!

Зак почувствовал, как лицо становится багряным от гнева.

— Я тебя найду! А затем выпотро…

— Правда! Я её нашла! И правда в том, что всё идёт по плану, — перебила она его.

— То есть меня не изгонят? И остаётся шанс отбить Пенелопу у придурка-братца?

— Нет, не по этому плану. По другому плану.

Какого дьявола?

— Потрудись объяснить. — Зака затошнило.

— Ага, уже тружусь, в общем, всё будет, как надо. Помнишь, я говорила тебе, найти безопасное место и никому не говорить о его местонахождении? Где оно? — спросила она.

— Я тебе ничего не скажу. — Не-а, больше он не поверит Симил. И заставит её заплатить, пусть даже это будет последнее, что он сделает.

— Ладно. Окей, иди в это безопасное место и оставайся там, пока тебя не найдут.

— Кто меня найдёт?

— Я, глупенький, — ответила она. — Думаешь, позволю тебе скрыться после того, что ты натворил? Пока-пока.

— Но я делал то, что ты!.. — Вызов был завершён, и у Зака возникло отчетливое ощущение, что его просто одурачили, заставив сделать грязную работу за Симил.

Может, следовало пойти к братьям и исповедаться, пока не стало ещё хуже. Неужели они не поймут всей ситуации? Он ничего не мог поделать со своей любовью к Пенелопе, и будь проклят, если будет просто стоять и смотреть, как этот сукин сын Кинич снова и снова разбивает ей сердце. Дьявол всех богов разбери. Ситуация вышла за пределы «хреново», потому что теперь Пенелопа ненавидела Зака.

— Такси в аэропорт, пожалуйста. В международный терминал. — Зак никогда не простит Симил. Ни-ко-гда.

Иш Таб вошла в спальню Кинича и застонала от разочарования, увидев Пенелопу, растянувшуюся на красных атласных простынях рядом с неподвижным и слегка сплющенным телом. Смотря на её длинные тёмные волосы, которые она собрала в косу, и цветастое платье, возникало ощущение, что она собиралась взять Кинича на пикник, как только тот проснётся. Очевидно, Пенелопа будет шашлычком. И картофельным салатом. И яблочным пирогом.

— Тебе не следует быть здесь, — отрезала Иш Таб. — Прошло три дня, и он может очнуться в любую секунду, а пока мы не разрушим заклинание Зака ты для Кинича — смачная закуска.

Пенелопа даже не пошевелилась.

— Я не уйду. — Она с любовью посмотрела на его побитое лицо. Как она могла смотреть на мужчину, будто хотела его всего облизать? Он в ужасном состоянии.

«Ага, благодаря тебе».

Иш Таб поморщилась. Почему она всегда причиняет окружающим столько боли?

— Пенелопа, хочу сказать, что мне очень жаль. Прости за тебя, Зака, Кинича… Особенно за Кинича. Я не хотела, чтобы он упал, но…

— Не надо объяснять. Ты сделала, что смогла, чтобы спасти Антонио. Кинич выживет.

— Да. К счастью для него, грузовик смягчил падение. — Ой. Наверно, было очень больно.

— Главное, что у нас есть шанс. Я просто рада, что мама с Виктором решили прервать отпуск в Диснейленде и проведать меня, — Пенелопа помолчала. — Это звучит странно, да?

Да, но теперь странности для них — норма. И Пенелопа права, стереть память шестидесяти человек — чертовски трудная задача. А потом вся эта ситуация со спасением Кинича и Антонио. Так что да, можно и не спорить, как Пенелопа рада, что они заскочили к ней.

— Кстати, как у Антонио дела? — спросила Пенелопа.

Иш Таб пожала плечами.

— До сих пор, спит. Виктор считает, что я испортила превращение, прикоснувшись к нему до того, как он выпил крови. — Она почесала висок над вуалью. Иш Таб так и не могла понять, как дотронулась до Антонио, не подготовившись и не произнеся заклинания. А потом — о-о-о-ох! — произошло что-то очень странное с их душами, когда свет перетекал от одного к другому. Возможно, это было вызвано стрессом ситуации. Случались и более странные вещи, когда дело касалось её даров.

Что ж, она не рискнет снова к нему прикоснуться. Вампиры явно восприимчивы к её силам. Пример — Кинич. В принципе, это хорошо, потому что вампиры — отвратительны… за исключением её брата, конечно (Бедный, бедный Кинич), который только временно отвратителен, потому что походил на гигантский стейк под соусом тартар.

«Благодаря тебе».

Но все остальные вампиры? Фу! Они мертвы, а она ненавидела смерть. Ну, не то чтобы ненавидела, но кто мог находить смерть привлекательной? Никто. Серьёзно. Как люди могут быть так одержимы вампирами? Они прокажённые… Хуже прокажённых.

«Прокажённые зомби без конечностей».

Иш Таб содрогнулась. Ей нравились люди, живые, полные света и тепла. А особенно она восхищалась теми, кто умел смеяться. Таким был Франсиско. И его смех был заразительным. Именно поэтому она полюбила смертного.

«Поэтому он и умер».

Уф!

«Хватит уже. Ты как приговорённая к расстрелу, которая всё продолжает в себя стрелять».

— И что же будет с Киничем, когда он проснётся? — спросила Пенелопа. — Так и будет хотеть себя убить?

Иш Таб покачала головой.

— Не думаю. Хотя, я никогда не пробовала прикасаться к вампирам, и Кинич был первым, кого я очистила. Кажется, я извлекла всё плохое. — Иш Таб посмотрела на часы — 16:44. Зимнее солнце вот-вот сядет. — Чёрт. Мне нужно идти. Хочу быть рядом когда… если Антонио проснётся, а ты не можешь оставаться тут одна. Нужно выяснить, как заставить Кинича перестать хотеть твоей…

— Я останусь с ней, — проговорила мать Пенелопы, заходя в комнату. Как обычно, она была одета в лёгкий и весёлый наряд. Сегодня он состоял из белых кожаных штанов, белых замшевых сапог и белого кашемирового свитера.

— Просто, будьте осторожны, — предупредила Иш Таб. — Вернусь через пару…

Внезапно Кинич вскочил с кровати и схватил Пенелопу.

— Кинич! — взвизгнула Иш Таб, а мама Пенелопы прыгнула ему на спину, но Кинич оказался сильнее. Он впился зубами в шею Пенелопы, и она закричала от ужаса. Но затем Кинич мучительно завыл, и языки пламени вырвались из его рта. Он упал на пол, увлекая за собой Джули. Чёрт возьми! Через несколько секунд пламя погасло, но Кинич продолжал корчиться от боли. Иш Таб сорвала с себя вуаль и протянула Джули. Та непонимающе смотрела на неё пару секунд.

— Держи, прижми к ране Пенелопы, — Иш Таб потрясла вуалью перед лицом Джули.

Джули моргнула и перевела внимание на Пенелопу, осматривая шею.

— Всего лишь царапина. Ты в порядке, детка?

Пенелопа истерически хохотнула и расплакалась. Кинич сел с обуглившимися губами, а затем уставился на стену так, словно его ударили по голове кувалдой.