— Ты должен помочь спасти мир, — прошептала она ему на ухо. «Вероятно, и меня спасти…»

Она снова оглянулась. Кинича не было на кухне. Он стоял в открытом окне, готовясь прыгнуть.

«Нет! Чёрт подери!»

Она отравила его тьмой. Он пытался покончить с собой. Иш Таб кинулась через всю комнату, когда Кинич наклонился в проём.

— Не-е-е-ет! — прокричала она, перегнулась через раму и схватила его за лодыжку, дёрнувшись всем телом под весом брата. Но успела вцепиться в выступ, правда, опасно свисая с окна. Чёрт побери, её брат тяжелый.

Иш Таб сморщилась, когда несколько зевак с улицы закричали. Слава Богам, что была ночь, и здание тускло освещено, иначе весь город мог видеть его.

— Отпусти меня. — Он вырывался и извивался. «Блин блинский. Этого не будет». Она закрыла глаза и призвала тьму. «Назад! Чёрт подери назад. Кинич должен жить».

Антонио истекал кровью, и если бы пришлось выбирать между ним и братом, Иш Таб выбрала бы Антонио. Не имело значения, что брат значил для неё всё; что, кроме Франсиско, Кинич единственное существо на планете, которое относилось к ней как к кому-то важному; что Кинич никогда не поворачивался к ней спиной. Даже после того, как Иш Таб чуть не сошла с ума после смерти человека, которого любила так сильно, что её душа извернулась. Но вся эта вода утекла тысячу лун назад. А новый поток приближался с яростной скоростью, и имя тому потоку Антонио Асеро — краеугольный камень, открывающий портал. И её связь с Вселенной всегда будет диктовать. Иш Таб так и будет ставить человечество на первое место. «Чёрт возьми». Слёзы, как сок лимона под прессом полились из глаз, от напряжения мышц. У неё было много даров, кроме силы.

«Вселенная, я тебя ненавижу! Не поступай так со мной! Не заставляй выбирать!»

Она мысленно проклинала каждою свою частичку бессмертной тёмной души.

«Прошу-прошу-прошу, вернитесь!»

— А-а-а! Teen uk'al k'iinam. Teen uk'al yah. Teen uk'al k'iinam. Teen uk'al yah. Teen uk'al k'iinam. Teen uk'al yah…

Тело Кинича обмякло. Сработало?

Иш Таб стиснула зубы, но двести пятьдесят с лишним фунтов чистого веса бывшего бога солнца выдержать она уже не могла. Пятка скользнула на сантиметр вперёд. Иш Таб вцепилась в ногу Кинича ногтями, но хватка начала слабеть. Сколько ещё она сможет его держать? И каждая потерянная секунда стоила одной унции потерянной крови Антонио.

Иш Таб посмотрела вниз. Выживет ли вампир после падения? На протяжении тысяч лет, она видела, как они выживали и после худших травм. Как видела, что они умирали от меньших.

— Кинич, ты меня слышишь? Проклятье, схватись за что-нибудь. — Внизу был небольшой выступ на окне этажом ниже. Кинич не ответил. Она дёрнула ещё раз, но всё было бесполезно. Кинич слишком тяжёлый. — Кинич, брат, не знаю, слышишь ли ты меня, но я тебя люблю Ты — единственная семья, которая у меня есть, и я никогда не прощу тебе этого. Но если я не спасу Антонио, портал не откроется, Гай и Никколо так и останутся в ловушке, а Мааскаб уничтожат нас всех, включая твою драгоценную Пенелопу и ребёнка. Я должна сделать выбор. Моё сердце выбирает тебя, но долг…

Всхлипывая, она закрыла глаза и разжала руку на лодыжке Кинича.

— Не-е-е-ет!

Иш Таб подняла взгляд на крик и увидела, как Пенелопа смотрит на полёт Кинича.

«Боги, нет… Нет! Нет!»

Просто не существовало столько душ, неважно злых или добрых, чтобы очистить боль и тьму, которые она увидела в глазах Пенелопы.

— Прошу, Виктор. — Иш Таб ходила по гостиной Кинича. — Не говори, что это тупик. Я и так это знаю…

— Ну, так и есть, — ответил он. — Самый тупиковый тупик из всех виденных мной. — Семифутовый рассерженный скандинавский вампир сложил, затянутые в кожу, руки на груди. Он был одет в тёмно-синий свитер, чёрные кожаные штаны и такого же цвета кожаную куртку. Его длинные светлые волосы были искусно заплетены в косу коричневым кожаным шнурком.

— Дорогая, не зацикливайся на том, чего мы не можем изменить, — сказала, стоящая рядом, миниатюрная блондинка с огромными карими глазами, более известная как Джули, мать Пенелопы и… ну, падший ангел, недавно превратившийся в вампира. Запутанно? О, да. Кто-то должен облачить их историю в книгу.

Виктор посмотрел на Джули кобальтово-голубыми глазами и положил руку ей на щеку.

— Да, ангел мой. Ты, как обычно, права.

Вышагивая в отчаянии по гостиной Кинича, Пенелопа взглянула на них обоих с прямотой, которая подчеркнула, что она на грани.

— Прошу, мама, Виктор, быстрее сделайте что-то. Прошу! Ради меня!

— Ох, чёрт. — Виктор обернулся к груде костей и мяса, валяющихся на диване. — Ладно. Я дам Киничу свою кровь, чтобы поддержать жизнь, но ему потребуется огромное количество человеческой крови, чтобы исцелиться… если он вообще исцелится. К сожалению, он не может питаться, поэтому я предлагаю поставить ему капельницу. — Он посмотрел на Пенелопу. — Пожалуйста, достань пакет с кровью из холодильника и принеси аптечку из кухни Хелены.

— Спасибо, Виктор, спасибо, — проговорила Пенелопа и выбежала за дверь.

— И не давай солнечным лучам попадать на него! Он ослабнет! — прокричал ей вслед Виктор.

— Что насчёт физика? — поинтересовалась Иш Таб.

Виктор кинул на неё суровый взгляд.

— Мы не обращаем смертных в вампиров лишь потому, что они умирают.

Иш Таб хотела уже каждого из них превратить в самоубийц.

— Он не простой смертный. Если он умрёт, мы все погибнем. Просто сделай это, и покончим со всем.

Виктор показал ей средний палец. Словно её это волновало. Её «благословили даром» нести самоубийства одним прикосновением, так что сама Вселенная ей средний палец вечно демонстрирует.

— Ты собираешься взять всю ответственность на себя? — спросил Виктор. — Расскажешь всё о соглашении и научишь, как не убивать смертных? Мы только что избавились от злых вампиров, Иш Таб. Я не хочу нести ответственность за создание новых. Мне нравится мой район без Обскурос.

Иш Таб закатила глаза.

— Почему все вампиры в отпуске, а мне достался мистер ВампиРоджерс, которому подавай милый район?

— Да или нет, Иш Таб? — настоял он.

Иш Таб кивнула.

— Да! Да! Идиот! Спаси его.

Виктор посмотрел на, лежащего на полу, Антонио с повязкой на шее. Кровотечение замедлилось, но рана была тяжелой, и, по мнению Иш Таб, он долго не протянет.

— Ему нужно испить моей крови до того, как сердце остановится.

— Нет. Я не хочу быть, как он. Не хочу стать монстром, — донёсся слабый голос.

И всё посмотрели на Антонио.

Пойманный в ловушке боли, разум Антонио стал напоминать лампочку, свисающую с потолка комнаты для допросов третьего мира. То зажжётся, то потухнет. Каждый раз, когда он зажигался, а сознание прояснялось, ужас реальности — боль от разорванного горла — был страшнее смерти. Вампиры существовали? Так говорили голоса. Нет. Это просто сон. Идиотский сон.

— Антонио, — прорвался сквозь мрак нежный голос, — ты не должен сдаваться. Ты нам нужен. — Его запястье поглаживали нежной и тёплой рукой, и чувство чистого неуместного веселья охватило его. Воздух наполнил аромат ромашек и ванили. — Точно. Отпусти мысли о смерти. Отдай их мне. — Затем женщина начала говорить с кем-то другим в комнате… мужчиной с глубоким голосом и европейским акцентом. — Обрати его сейчас же, он уходит, — взмолилась она.

— Он не хочет быть вампиром. Ты слышала. Он назвал меня монстром, — ответил мужчина с акцентом.

— Мой отец… Я…

«Я не хочу быть монстром, как мой отец», — подумал Антонио, но не мог сказать и слова.

— Видишь! Он пытается сказать, что не хочет умирать. Хочет увидеть отца.

— Он не это сказал, — заспорил мужчина.

— Ерунда! — прошипела женщина. — Можем мы всё это пропустить? Это ради благого дела.

Господи, ему нравился голос этой женщины. Он был словно сладкий, тягучий нектар для его ушей.