— Почему ты всё время прикасаешься ко мне? — сказал он низким, глубоким голосом.

Она вздохнула.

— Не знаю. — Иш Таб наслаждалась его ароматом, хотя ждала, что Антонио отстранится, но он этого не сделал. Прошло несколько мгновений, и Иш Таб заметила, что его удручённое состояние начало уходить, сменяясь жаром, который просачивался сквозь кожу и проникал в её тело. Она чувствовала, как их огни искрились и покалывали, начав смешиваться. Её сердце начало биться в такт его.

Боги, что же с ней происходит? Иш Таб поняла, что никогда не сможет насытиться этим, им. Она стала наркоманкой.

Она убрала руки с его талии и провела по обнажённым бокам, наслаждаясь фигурой. Иш Таб чувствовала, как грудь Антонио расширяется от быстрого дыхания, но он так и не двигался, пока она проводила руками под фартуком, исследуя бархатистую, твёрдую кожу его живота. Боги, он настолько восхитительный, идеально упругий и гладкий, такой мужественный. Иш Таб прижалась к Антонио чуть теснее, наслаждаясь ощущением, как грудь и живот опаляет жар его спины. Она прежде ни одного мужчину так не желала. Он реагировал на её прикосновения так, словно они ему нужны, как и ей.

Иш Таб медленно провела руками по кубикам пресса к упругим мышцам груди, которые оказались такими чувственно мужскими, твёрдыми, хотя не настолько, как его соски. Она начала дразнить их кончиками пальцев, хотя больше хотела делать это языком. Позволит ли Антонио? Поцеловать его идеальную грудь, лизнуть живот? Для этого ей придётся снять с себя чёрную амуницию.

Откроет ли она Антонио своё лицо и тело?

Да, она могла бы позволить ему увидеть всё. Она на всё готова, лишь бы ощутить его обнажённое тело на своём, ведь если прикоснуться к нему лишь руками так здорово, остаётся лишь, гадать какое блаженство принесёт момент, когда Антонио окажется на ней, между её бёдер, внутри её тела.

— Антонио. — Немного сдвинув вуаль, она поцеловала его в лопатку. — Хочу тебе кое-что показать, — прошептала Иш Таб и вновь его поцеловала, наслаждаясь мурашками на его коже, вызванными её прикосновениями. Боги, она наслаждалась каждым моментом. Иш Таб принялась скользить руками вниз по груди к животу и ниже…

Антонио застонал и сместился на стуле, шире раздвигая ноги.

— Боги, Антонио, что ты со мной делаешь? — шёпотом спросила она и опустила руки на его пах. Пальцы коснулись влажной головки, торчащей из штанов.

Антонио снова застонал и резко развернулся, ударив Иш Таб локтем прямо по щеке. Она услышала громкий треск, затем почувствовала, как пол резко поднялся и ударил её по затылку.

«Ай! Больно».

Антонио уставился на, лежащую без сознания, Иш Таб. Матерь Божия!

— Иш Таб! Иш Таб!

Она в отключке, чёрт подери! Антонио нужно быть аккуратным с новыми силами. Он порвал две футболки, пока одевался, сломал раковину во время чистки зубов, вырвал две дверные ручки и разодрал три пары джинс… И каждый инцидент произошёл при мысли об Иш Таб. Хотя понятия не имел, почему так реагировал на неё. Чёртова Богиня разозлила его и высмеяла всё, что он считал священным. Она грубая и лишена хрупкой женственности, которую он обожал в привычном рационе любовниц на одну ночь. Но Боже всемогущий, если он не находит аромат Иш Таб самым захватывающим из известных человеку… э-э-э, вампиру. А её прикосновения?.. Господи, он никогда в жизни не чувствовал ничего более чертовски возбуждающего.

— Иш Таб, с тобой всё хорошо? Иш Таб? — Дерьмо.

Он навис ухом над её ртом. По крайней мере, он думал, что это рот, но не видел же её лица. Её дыхание было в лучшем случае поверхностным.

Пресвятая дева Мария. Антонио схватил Иш Таб за запястье, чтобы проверить пульс. Слабый, слегка неровный. Чёрт! Мягкая волна пульсирующего покалывания пробежала по руке, перекинулась через плечо и распространилась по всему телу. Радость. Свет. Эйфория. Тепло. Не в силах отстраниться, он закрыл глаза и позволил этому ощущению заполнить каждый уголок тела и разума. Иш Таб словно наркотик. Восхитительный, чувственный наркотик, который Антонио теперь вспомнил, он пробовал его раньше, когда она прикасалась к нему во время ссоры. Только тогда он принял это за вампирский адреналин.

И если подумать, это ощущение было до жути похоже на то, что он испытывал, когда она дотрагивалась до него в больнице и в тот раз, когда он умирал. Она не могла быть богиней зла и смерти.

Так, кто же она?

Антонио медленно приподнял кружевную вуаль, стараясь не смотреть на упругую грудь, прикрытую плотной чёрной тканью, и с трудом сглотнул. Иш Таб лежала совершенно неподвижно, и он понял, что может разглядеть контур её фигуры, которую Иш Таб так отчаянно пыталась спрятать. На самом деле, она очень симпатичная. Длинная, худощавая фигура с тонкой талией и пышными бёдрами. И он уже знал, что она была совершенна в области груди. Ну, естественно, она же Богиня. С чего ей не быть идеальной? Её сестра, Фейт, говорила о ней, как о монстре, об убийце. И Иш Таб честно призналась, что так оно и есть.

Так каково же на самом деле лицо убийцы? Антонио медленно приподнял вуаль. На дюйм. Потом на ещё один. Показалась гладкая шея со светлой золотисто-загорелой кожей, а не бледной, похожей на труп плотью, которую он ожидал увидеть. Иш Таб просто прекрасна. Он посмотрел на её руки, хотя никогда не замечал их, но они такие же загорелые, цвета мокко. Будто она целыми днями загорала на пляжах средиземноморья. Прекрасно.

Он приподнял вуаль ещё немного, и сердце забилось в предвкушении, в болезненном любопытстве, в надежде. Подбородок. Идеально округлый, и с той же шелковистой загорелой кожей. Потом… Боже, губы… Слова откровенного, не по-джентльменски страстного желания застряли в горле. Две полные, сексуальные губы смотрели на него, завораживая сладострастным совершенством. На ощупь они такие же шелковистые, какими выглядели? Он наклонился ближе и провёл пальцами по её нижней губе, которая на ощупь была, как лепестки роз, мягкие и бархатистые. Он легонько поцеловал её в губы. Рай. Целуя такие нежные губы, чувствуешь себя как в раю.

Воображение тут же начало рисовать то, как будут выглядеть остальные мягкие и нежные места Иш Таб, и как ему будет приятно целовать их. Внезапно у него удлинились клыки, а член разорвал пуговицу джинс.

Господи. Он, наконец, понял, почему вампиры носят кожаные штаны. Ему придётся немедленно заказать парочку-другую. А пока обойдётся длинным фартуком. Он поднял ещё немного, чтобы увидеть остальное лицо, а затем…

— Иш Таб! — Она просто растворилась в воздухе, не оставив после себя ничего, кроме груды чёрных кружев и очень сексуального комплекта розового кружевного белья.

— Что значит, ты «потерял Иш Таб»? — спросил Кинич, стоя в дверях своей квартиры с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер. От него пахло сексом и женщиной. Очень горячей женщиной. Буквально. Запах солнечного света исходил из каждой его поры.

— То и значит. Дьявол… Она просто исчезла. А она так может?

Кинич, почесав затылок, отошёл, пропуская Антонио внутрь.

— Как, говоришь, сильно ты её ударил? И что это за фартук?

— Я ещё не заказал себе кожаные штаны.

— А, я дам тебе номер местного портного. Он продаёт нам по оптовой цене, и работает потрясающе — тройной шов на промежности.

— Фантастика. — Антонио сел на чёрный кожаный диван и провёл руками по лицу. — Пресвятая дева Мария. Я так сильно ударил её, что она упала на пол. Я не привык к этой новой силе.

Пенелопа, чьи тёмные волосы были взъерошены так, словно и не расчёсывались никогда, вышла из спальни, завернувшись в розовый халат «Хелло Китти». Антонио выгнул бровь.

— Что? — спросила она. — Я позаимствовала его у Хелены.

Разве Хелена не нынешняя правительница вампирской расы? Этот новый мир, в который его затянуло, такой странный.

Кинич смотрел на Пенелопу с величайшим обожанием.