— Единственное, что мы можем. Иш Таб должна навестить физика и вернуть его на работу, — мягко заявила Бизз и посмотрела на Пенелопу.

— Согласна, — сказала Пенелопа. — Я поговорю с ней…

— После того, как мы обсудим следующую повестку, Пенелопа. — Голос Зака был холодным и властным.

— Зачем ты это делаешь? — прошептала Пенелопа. Разве они не могли просто забыть тему Кинича и оставить его в покое?

Зак и глазом не моргнул.

— Потому что он не достоин тебя.

— Я сама решу, что меня достойно, а что нет, Зак.

«Например, решу, бросить огненный шар в твои кожаные штаны».

— Когда дело доходит до Кинича, ничего хорошего не выходит. Больше нет. Если ты откроешь глаза, увидишь. — Он вручил письмо Пенелопе. — Прочитай, и потом скажи, что он достоин тебя.

Иш Таб быстро собирала вещи из гостевой комнаты. Ей нужно уйти, прежде чем один из родственников заявится и потребует объяснений. Рассказать ещё кому-нибудь, кроме Кинича, что давным-давно произошло с Франсиско? Об этом не могло быть и речи. Боль от содеянного и без того душу рвала на части, не хватало, чтобы другие об этом знали.

— Куда-то собралась? — с радостной физиономией спросила Фейт, стоя в дверном проёме.

«Чего и следовало ожидать».

И как она не догадалась, что они отправят Мисс Тыкну-тебя-носом?

— Мне нужно в Денвер, — ответила Иш Таб. — Отмечается вспышка депрессии из-за несостоявшегося съезда любителей романов.

Фейт передернуло, она подошла к кровати и села.

— Мы обе знаем, что это отговорка: поклонники романов это энергичное и жизнерадостное поколение. Им никогда не понадобиться твоя помощь в чем-то настолько тривиальном.

Правда. И… правда. В любом случае, она могла бы покататься на лыжах и побыть далеко от других богов. И да, для протокола, она каталась на лыжах в вуали, потому что никогда не снимала её, кроме душа. Завеса была покаянием, напоминанием всегда быть осторожным с тем, к кому прикасалась.

— И может ли что-то поменять твоё решение насчёт поездки? — весело спросила Фейт.

— Нет.

— Как всегда, ты самая трусливая из нас. — Фейт полировала ногти об подол платья. — Думаю, мне придётся поехать в Нью-Йорк и посмотреть, не смогу ли я чем-нибудь помочь симпатяшке-физику. Хочется поиграть с новой игрушкой. — Она вздохнула. — Возможно, пришло время, достать моё новое ожерелье из чёрного нефрита для драйв-теста. В конце концов, Симил сказала, что мы должны использовать её дар.

Чёрный нефрит, хотя первыми его обнаружили Мааскаб, не совсем зло. На самом деле, это инертное вещество, которое поглощало сверхъестественную энергию. Если вложить в нефрит зло, он будет вредным, а если добро — полезным. В случае с богами? Ну, впервые в истории они могли использовать нефрит, чтобы притупить энергию и заполучить возможность интимных ласк с людьми — что ранее было невозможно из-за подавляющей силы божества, которая по существу поджаривала мозги бедных смертных.

— И что-то мне подсказывает, — добавила Фейт, — что плохиш испанец может продержаться всю ночь.

«Она хочет его?»

Мысленно Иш Таб пробежала поле в скрипучих кроссовках, подпрыгнула и вскинула кулак вверх с собственническим возгласом. Мысли о Фейт рядом с физиком заставляли кровь закипать. Почему? Она понятия не имела. Этот мужчина не её Франсиско, а просто очень похож на него. Тем не менее, слова:

— Но я поеду в Нью-Йорк сразу после Денвера — слетели с губ Иш Таб.

Зачем? Зачем она это сказала?

Фейт прищурилась.

— Я думала, ты слишком занята?

Иш Таб ответила тем же: прищурила глаза и ещё добавила выражение Грязного Гарри, подёргивая одним глазом. Если бы Фейт могла это только видеть.

— Не слишком занята для спасения мира.

«Сучка».

— Отлично.

— Отлично.

Фейт встала и разгладила плиссированное платьице спереди.

— Кстати, я бы хотела, чтобы ты перед отъездом навестила Пенелопу.

— Что с ней?

Фейт дерзко выгнула бровь.

— Тебе стоило остаться до конца собрания.

Фейт развернулась, чтобы уйти, но Иш Таб подбежала к двери и захлопнула её. Она знала, что Фейт её не тронет. Никто не трогал, они просто боялись её

— Рассказывай, грязная шлюшка, или я тебя обниму.

Фейт закатила глаза.

— Думаешь, что ты намного лучше всех нас?

«Я? Она обвиняет меня в том, что я сноб? Какая наглость!»

— Ох, Фейт. Я уж точно знаю, что лучше тебя, потому что могу проявить сердечность. А теперь выкладывай, или я возьму твои стрелы и сделаю Фейт-кебаб.

Иш Таб остановился у двери спальни Пенелопы. Рыдания можно было услышать с другой стороны Аризоны, но кто мог винить её? По словам Фейт, остальная часть встречи прошла не на высшем уровне, и все это благодаря Заку, который организовал для Кинича ссылку. Хуже всего то, что Кинич согласился. Он написал письмо, в котором признавался в желании убить Пенелопу, и просил держать его подальше от неё. В течение неопределенного времени.

Иш Таб постучала.

— Пенелопа?

— Секундочку. — Шмыг-шмыг. — Погоди… — Пф-ф-пф-ф. — Входи.

Иш Таб просунула голову в щель двери.

— Ты в порядке?

Пенелопа стояла на другом конце просторной спальни Кинича — в комплекте со стенной падающей воды — и смотрела в окно на пустынные холмы, залитые лунным светом.

— Я просто смотрела прямую трансляцию Симил на YouTube, — сказала Пенелопа с тоской в голосе. — Она гладит накидки вампиру, ты знала, что у него их больше тысячи?

Иш Таб посмотрела на плоский экран без звука. Конечно же, Симил, бывшая Богиня Преисподней, гладила и пританцовывала в сверкающем розовом бикини, поедая глазированные пончики, пока Роберто Древний смотрел на неё с изголодавшейся ухмылкой.

Иш Таб передёрнуло.

— Я нахожу это чрезвычайно неприятным.

— Ага, тем не менее, невозможно отвести глаз.

Да, наверное, потому, что во всём этом была определённая поэтическая справедливость. Учитывая предательство и ложь Симил — чего было чересчур много — Иш Таб не могла представить более справедливого наказания, чем быть рабом очень древнего вампира, у которого есть претензии. Тем не менее, вся ситуация казалось неправильной. Перед тем, как Симил забрали, она призналась, что врала всем. Все эти тысячелетия она только притворялась, что видит будущее? Это не имело смысла. Не тогда, когда не стыдишься правды — настоящий дар Симил говорить с мёртвыми, которые существуют за пределами времени, тоже мощный дар. Проще говоря, её ложь была бессмысленна. Возможно, она совсем слетела с катушек.

— Знаешь, я однажды пыталась вылечить Симил от безумия, — тихо произнесла Иш Таб.

— Что случилось? — спросила Пенелопа.

— Я провалилась. Это было около пятисот лет назад, но я всё ещё ощущаю тьму Симил. Я так и не выяснила, что причинило ей столько боли, но её страдания прожгли мой разум прямо перед тем, как ввести в кому на двести лет.

— Должно быть это ужасно, — сказала Пенелопа.

— Я спала всё это время, так что ничего не чувствовала, хотя моим братьям и сёстрам пришлось искать более десяти тысяч членов загородного клуба.

— Членов загородного клуба? — переспросила Пен.

— Когда я поглощаю тёмную энергию от других, должна её куда-то вылить. Желательно в достойную жертву. Я предпочитаю называть их членами загородного клуба. Звучит приятнее. Но пока я ищу их, все болезни и тьма, которые впитала, остаются во мне. Если не очиститься от тьмы, в конечном итоге, я переполняюсь и вырубаюсь.

— Так, ты анти-Робин-Гуд? — спросила Пенелопа. — Забираешь у добра и отдаешь злу?

— Или ни в чём не повинным, — с сожалением промямлила Иш Таб. — Не могу ничего поделать, иногда они просто тянутся ко мне. Временами тёмная энергия имеет собственный разум… как в случае с Симил. Тьма не хотела покидать её.

Пенелопа покосилась в сторону экрана.

— Я думала, наблюдая за Симил, что её наказание меня подбодрит, но теперь мне её жаль. — Пенелопа пожала плечом и села на застеленную кровать. — Иш Таб? — Пенелопа посмотрела на неё своими большими зелёными глазами.