Я только глаза закатил. Отлично вообще. А если бы вместо меня кто-то другой к ней подошел? С совсем другими намерениями? Да черт возьми, именно я и был тем плохим парнем, что хотел ее обидеть! А она так легко пошла за мной. Так что пришлось рассказать Тае о том, что я друг Марка и давно накопал на нее достаточно информации, когда искал данные на Машу. На удивление, она сразу успокоилась после того, как я продемонстрировал пару совместных фото с Краевым. Слишком, слишком доверчивая девчонка!

Первые два вечера Тая просто убегала в свою комнату после своей работы, так что жил я как обычно. Ее вообще было не видно и не слышно. Только на кухне всегда ждал еще теплый ужин. Правда, потом я вернулся раньше обычного и застал ее еще за готовкой. Девчонка что-то слушала в наушниках, качала в такт головой и беззвучно подпевала. А потом начала крутить задницей.

Всего одно чертово движение, а у меня во рту пересохло, как у пацана, который впервые с женским полом столкнулся!

Не выдержав, я за два шага сократил расстояние между нами и перехватил руку с деревянной лопаткой, которой она что-то перемешивала. Тая испуганно вскрикнула и отпрыгнула в сторону.

— Вы… зачем же так пугать! — возмутилась она, облегченно выдыхая и выдергивая наушники из ушей.

— Ты ничего не слышала, вот и пришлось подойти. Извини. И говори мне «ты», сколько можно уже?

Видимо, сейчас у меня был какой-то чересчур устрашающий вид, потому что Тая смотрела на меня, как маленький крольчонок на удава. Даже не ответила ничего, только головой часто закивала. Как будто с буйным сумасшедшим соглашалась, лишь бы успокоился и отстал.

Внутри закипело глухое раздражение. Я уселся за стол и хмуро взглянул на девчонку.

— Что готовишь?

— Пасту… э-э-э… болоньезе.

— Это так модно сейчас макароны с мясом и томатной пастой называются? — фыркнул я насмешливо.

— Эй! А ну не сметь сравнивать мою пасту болоньезе с какими-то макарошками! — как по волшебству в руках Таи оказалось кухонное полотенце, которым она тут же шлепнула меня по руке.

Я едва успел челюсть с пола подобрать от этой выходки, как Тая тут же с вызовом вздернула подбородок и с видом заправской хозяйки продолжила что-то помешивать в сковороде. Вот это быстрая перемена. И куда только ее робость девалась?

— И часто ты это готовишь?

— Первый раз. Рецепт сегодня нашла. Но только попробуй сказать, что получилось невкусно! Я на кухне уже третий час вожусь, а до этого еще час в магазине была и тащила эти тяжеленные сумки домой!

— Ну, ты могла просто попросить меня и я бы привез все, что нужно, — улыбка сама собой появляется на лице, — ведь это мужчина в семье добытчик и защитник.

Шутку ляпнул, а сам затаился, наблюдаю за ее реакцией. Тая очаровательно покраснела и с преувеличенным энтузиазмом оповестила:

— Все готово! Можешь идти мыть руки.

И взглянула на меня так… тепло, даже слишком. Уже в ванной приходится умыться холодной водой, чтобы отогнать от себя дурацкие мысли. Ну что тебе, женщин мало? Зачем тебе эта малолетка? Только жизнь ей испортишь, старпер.

На кухне Тая уже успела расставить тарелки и положить приборы, а в момент, когда я вернулся, усиленно пыхтела, пытаясь откупорить бутылку вина.

— Что за повод? — спрашиваю, удивленно вздернув бровь.

— Повод есть! Сегодня мне выдали премию! — просияла эта пигалица, выдернув наконец пробку.

— Эй, ребенок, ты что, действительно собралась пить?!

— Ну немножко же. И я не ребенок! Мои ровесники уже пить бросают к восемнадцати!

— Ты посмотри, какая взрослая, — с сарказмом ухмыльнулся я, отбирая у нее бутылку и закупоривая ее назад.

— Эй! Ты не можешь мне запретить!

— Не могу, — не стал спорить я, убирая вино на самый высокий шкафчик.

— Ты ведь мне не отец! Я просто хочу отпраздновать хороший момент! — глаза Таи наполнились слезами.

Весело хмыкаю и качаю головой. Какая трагедия, не дали напиться!

— Чего ты ухмыляешься?! — возмущается она, снова хватая полотенце и начиная снова им воинственно размахивать.

Сначала отбиваюсь от града ударов, а после перехватываю ее руки и притягиваю к себе. Когда наши взгляды встречаются, Тая замирает и шумно сглатывает.

— Чтобы отпраздновать хорошее событие, необязательно нужно пить. Вкусная еда, хорошая компания — разве этого недостаточно? — улыбаюсь уголками губ и провожу по волосам девчонки.

— Не знаю. Может быть… — она упрямо хмурится, но потом все же вздыхает, — ну ладно… но сок-то можно?

— Конечно.

Вот и чудесно, что поладили. И без алкоголя это был лучший всю мою жизнь. Такой тихий, уютный, семейный. И даже чертовы пересоленные макарошки под видом «пасты болоньезе» оказались безумно вкусными.

Возвращаться в квартиру вдвойне приятнее, если знаешь, что там тебя кто-то ждет. А еще это почему-то слишком волнительно, когда у тебя в руках букет цветов. Топчусь перед собственной дверью как подросток несколько минут, не решаясь войти. Лишь спустя пять минут выдыхаю и наконец захожу домой. И сразу же слышу приглушенные рыдания откуда-то из комнаты. Становится даже физически нехорошо. Букет летит в сторону, а я несусь на всех парах к девчонке.

— Что случилось??

Против воли в голосе сквозит беспокойство. Быстрым шагом подхожу ближе и хмуро осматриваю худенькую фигурку. Тая сидит на полу, прислонившись к стене. При моем появлении она отрывает ладошки от лица, недолго смотрит на меня и отрицательно качает головой.

— Ничего… — хрипло шепчет, обнимает себя за плечи и отводит глаза.

Хмыкаю понимающе и опускаюсь рядом с ней. Долго молчу, потому что сам не хочу озвучивать мысль, что крутится у меня в голове все эти проклятые дни.

— Это из-за Толика? Хочешь к нему вернуться?

Она обжигает меня своими карими глазами и обиженно хмурится:

— Нет, это не из-за него.

— Ну ты же его любишь, вот я…

— Это из-за Маши, — обрывает меня Тая, — она поехала домой.

— И что в этом такого?

— Ты не понимаешь. Это конец. Всему.

— Ты боишься отца? Он ничего не сделает тебе, обещаю. Я не дам тебя в обиду.

— Я уже слышала это, — девчонка невесело улыбается.

Фыркаю насмешливо — да от кого вообще этот Толик мог ее защитить? Беру Таю за подбородок пальцами и разворачиваю ее личико к себе. Смотрю в темные глаза долгим взглядом и медленно повторяю:

— Я никому не дам тебя обидеть, Тая.

Она лихорадочно облизывает губы и опускает глаза.

— С-спасибо, Игорь.

— А теперь успокойся и расскажи подробно, что случилось.

— Маша не рассказывала мне подробно. Сказала только, что едет разрывать помолвку.

— И отец ее не отпустит? — догадываюсь я.

— Нет. Когда узнает об этом — не отпустит.

— Тогда зачем она поехала?

Тая задумчиво покусала нижнюю губу и тихо вздохнула:

— Наверное, считает это единственным выходом.

— Если она хочет быть с Марком, ей действительно нужно все сказать отцу.

— Наш отец, он… он сложный человек. Не как другие отцы. Он очень жестокий.

— Это я знаю, — хмыкаю невесело.

К сожалению, это мне пришлось понять слишком рано и на собственной шкуре.

— Нужно вернуться самой. Пока никто не пострадал, — говорит Тая, пустыми глазами глядя сквозь меня.

— Ты хочешь вернуться?

Она вздыхает и с печальной улыбкой качает головой:

— Нет. Мне здесь… хорошо. Но я боюсь. Отца только Маша сдерживала. Она меня прикрывала, делала вид, что уговаривает домой вернуться. Но я знаю, ей и самой не хотелось назад.

— Если ты не хочешь возвращаться, оставайся здесь. Столько, сколько нужно.

— Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.

— За меня не беспокойся, — улыбаюсь ободряюще.

— Но это правда опасно, Игорь. Зачем тебе рисковать из-за меня?

Вздыхаю и говорю правду:

— Просто хочу, чтобы ты жила обычной жизнью. Чтобы просто была счастлива.

Тая смотрит в мои глаза долгим взглядом, испытующе, словно боится, что я лгу. Бедная девочка, такая испуганная, хоть и всем видом старается этого не показывать. И совсем одна, даже на поддержку родителей рассчитывать не может. Сжимаю ее маленькую ладошку в своей руке.