- Заткнись, Сандалф, – не выдержал Одоасер. – Заткнись, ради Неба и Тьмы…
- Я буду признателен, если вы заткнётесь оба, – холодно произнес Ориан, и оба Даймирра тут же опомнились. – Одоасер, ты испытываешь моё терпение.
- Простите, эксент наследник, – дракон поклонился. – Но это действительно, семейная реликвия. Своего рода, талисман, приносящий удачу…
Ориан не стал слушать дальше, повернулся к брату:
- Что скажешь, Террелл?
- Он считает тебя идиотом, – невозмутимо ответил младший чёрный дракон.
Ориан удовлетворенно кивнул, словно получил подтверждение своих мыслей, и заговорил со старшим Даймирром:
- Одоасер, мне нет дела до ваших семейных разборок и фамильных легенд. Если я сейчас же не услышу всё об этой флейте… – молодой дракон покачал головой. – Поверь, тебе это не понравиться.
Старший Даймирр надменно вскинул голову:
- Эксент наследник, на протяжении двадцати тысяч лет я и моя семья исправно служили вашему отцу. Ни одно моё решение не было ошибочным. Я ни разу не подвёл повелителя, предлагая ему тот ли иной совет. Но, с вашего позволения, эксент наследник, традиции моей семьи – это традиции моей семьи… Я ответил на ваш вопрос, и я сожалею, что он не удовлетворил вас.
Одоасер еще раз поклонился. Сандалф бросил быстрый взгляд на дядю, и тоже склонил голову.
Ориан и Террелл снова переглянулись. Младший брат взял в руки флейту. Казалось, он попытается сыграть на ней, но он лишь еще раз внимательно осмотрел её. Снова положил на стол. А Ориан смотрел на двух драконов в алом круге. Смотрел холодно и пристально, им было неуютно под его взглядом. Оба были значительно старше нынешнего наследника драконьего мира, но обоим приходилось приклонять голову перед двадцати двух летним мальчишкой – младенцем, по меркам бессмертных рас. Повисла тяжелая тишина. Ориан прищурил глаза. Он смотрел на Одоасера, тот отвечал ему прямым непреклонным взглядом. Что ж, этот дракон был смел, это приходилось признать. Конечно, Ориан – не Ферокс, и не известно, что говорил бы Одоасер, если бы его допрашивал сам повелитель, но все же…
Вот только Ориан, чувствовал, что Даймирр чего-то не договаривает, и ему это не нравилось. Если Лорды Совета решат, что могут юлить перед ним, то ни о каком уважении не будет идти и речи. И в их глазах он останется лишь сыном повелителя, но никак не будущем повелителем.
Сила чёрного бога-дракона наполнила собой зал, она гудела, наращивая собственную мощь. Даймирры беспокойно заозирались, чувствуя нарастание силы. Террелл глянул на брата, но смолчал. А Ориан сидел, уперев локти в столешницу, переплетя пальцы, и уложив на них подбородок. Сосредоточенный и спокойный он выпускал собственную силу, и она, словно невидимый туман клубилась по залу. А потом сила рванулась вперёд, как спущенный с цепи пес, рванулась – и набросилась на драконов в алом кругу.
Оба Даймирра с криком оказались на полу. Сила скручивалась вокруг них как жгут, и сминала их собой. Ориан позволил им корчиться на полу около минуты. Затем сила отпустила их, снова заклубившись по залу. Ориан откинулся на спинку кресла:
- Ты готов рассказать мне все, Одоасер?
- Я не знаю… – тяжело дыша, дракон поднялся на ноги, – что вы хотите услышать… эксент наследник…
Сандалф не успел встать – сила снова скрутилась вокруг них. Драконы снова с воплем забились в судорогах на полу.
- Он – лорд Малого Совета, – равнодушно напомнил Террелл, осторожно сканируя силу брата, и выявляя, какие приемы магического воздействия тот использует.
- Я не люблю, когда мне вот так вот нагло лгут в глаза, – спокойно ответил Ориан, и снова отозвал силу, дождался пока Даймирры снова поднимутся на ноги.
- Ваши действия, – с трудом произнес Одоасер, – не… правомерны… Вы не можете пытать лорда Совета… основываясь на собственных домыслах…
- Могу, как видишь, – равнодушно ответил Ориан.
- Ваш отец…
- Моего отца тут нет. Твоя мантия лорда не защитит тебя, если ты до сих пор этого не понял. Говори – что это за флейта?
Одоасер смотрел на наследника Ферокса с неприкрытой ненавистью. Он понял, что оказался во власти этого самодовольного мальчишки. Его собственная сила не шла ни в какое сравнение с силой чёрного бога-дракона. Магия рвала его защиту в клочья. Сила Ориана снова пришла в движение, собираясь набросится на драконов, и Сандалф не выдержал.
- Это флейта богини Геррейды, богини прошлого и будущего, – сдавлено прохрипел он. – Артефакт древних.
- Сандалф, ты… – вскинулся было Одоасер.
И тут же на его шее затянулась петля упругого горячего воздуха, передавливая и слова и дыхание.
Ориан посмотрел на брата – это уже его сила давила непокорного дракона. Террелла, похоже, утомили эти препирательства.
- Одоасер, – произнес Ориан, устремляя на дракона взгляд прищуренных пылающих глаз. – Если ты произнесёшь хоть слово без приказа,– слова молодого наследника трона наполнились неожиданной, какой-то физической тяжестью, – я отправлю тебя в Арку.
Сила, давившая на его шею исчезла, позволив дышать, но у лорда всё равно сбивалось дыхание – впервые с начала этого разбирательства, он по-настоящему испугался. И даже не того, что сказал Ориан, а того как он это сказал. Интонации, голос, взгляд… Одоасер мог поклясться, что видит перед собой самого Ферокса, повелителя драконов, с которым никто в здравом уме не решился бы спорить, а не его молодого наследника. Даймирр покосился на тускло белеющую в свете магических шаров Арку, со зловеще поблескивающими чёрными гранями камней, и послушно умолк.
- Сандалф Даймирр, – сказал Ориан. – Я тебя внимательно слушаю.
И по одной его интонации стало понятно, что если младший Даймирр попытается схитрить, скрыть что-то, отмолчаться или не ответить на вопрос, то отправиться в Арку без всякого предупреждения. Сандалф вздохнул и обречённо заговорил. История выходила занимательной.
А началась она немногим больше двадцати тысяч лет назад, когда мир драконов неуверенно балансировал на пороге гражданской войны, так как на его трон было два претендента из двух оставшихся кланов чёрных богов-драконов – Нуар Оррхард Шайерр Рианер и Ферокс Деймарр Айрелл Нэррет. Конфликт достиг своего пика, и все понимали, что если повелитель не определиться в ближайшее время – войны не избежать. Аристократия лихорадочно соображала, кому из претендентов оказать поддержку, понимая, что если ошибутся с выбором стороны, ошибка может стать роковой.
Даймирры в то время, хоть и считались высшей аристократией, но семья переживала, мягко говоря, не лучшие времена. Фамильная магия стремительно истощалась, от состояния остались жалкие крохи, о политическом влиянии и говорить не приходилось. Впрочем, последнее в те времена, вообще считалось вещью довольно эфемерной. Вину за плачевное состояние семьи можно было смело возложить на тогдашнего главу рода – отца Одоасера, Равилла. Когда-то получив под свою руку процветающий клан, Равилл довольно быстро привел его к упадку – главой семьи он был никаким, предпочитая бродяжничать по мирам, а не заниматься делами семьи. И если грамотные управляющие могли поддерживать финансовые дела на уровне, то магическая составляющая фамилии быстро истощалась. «Сила дракона в его гнезде» – такой завет оставили потомкам те, кто заложил основы драконьего мира. Чем сплочение был драконий клан, тем сильнее становился каждый отдельный его представитель. От блага общего, зависела личная сила каждого, и только боги-драконы могли позволить себе жизнь одиночки, не утрачивая при этом личного могущества. Но даже они предпочитали создавать семьи.
Равилл этого не понимал. Или не хотел понимать. Дома он появлялся от случая к случаю, притаскивая из своих странствий какой-то хлам, который сам считал очень ценным – от золотых украшений, до черепов каких-то давно вымерших уродцев. Он никого не желал слушать, собственная семья его не волновала, вероятнее всего Равилл был безумцем – в самом исконном смысле этого слова. Даже бессмертные магические расы не были защищены от этого недуга. То что он при такой жизни умудрился зачать двух сыновей – можно считать чудом. Дети Равилла были от разных женщин, и ни одна из них не была его женой. И если старший – Одоасер, взрослея понимал, что Даймирры гибнут, и отчаянно пытался найти выход, то его младший брат унаследовал безумие своего отца. И однажды, в очередной краткий визит Равилла, его младший сын ушел вместе с ним, так же, как и сам отец оставив дома новорожденного сына. Это был последний раз, когда Одоасер видел своего отца и брата. Так на его плечи легла ответственность за угасающий клан. Но магия – материя тонкая и своенравная, она не терпит небрежного к себе отношения. Действия Равилла оказались слишком разрушительны для семьи, и сил Одоасера хватало лишь на то, чтобы не дать Даймиррам опуститься окончательно.
