- Нет, я не равнодушна, – наконец, ответила я. – Я не хочу быть убитой Советом Преисподней или быть стёртой Чёрной богиней из своих собственных сознания и тела. Я привязана к своим мирам – будь то Ад или мир драконов. И я люблю своих детей и не хочу их оставлять. Но если жизни моих детей будут зависеть лишь от того – буду ли жить я… Я и раздумывать не стану.
Ферокс внимательно смотрел на меня, выслушивая ответ. Меня посетило неприятное ощущение, что он сомневается в моих словах. Но если сомнение и было, он ничем не выказал его, лишь заметил, когда я замолчала:
- А ты ведь так и не ответила, что ты чувствуешь.
- Почему же? Я сказала, что не хочу умирать. Обсуждать это дальше я не вижу никакого смысла. Ты ещё не говорил с Люцифером по поводу врат и ключей? – перевела я разговор на иную тему.
Если Ферокс и остался недоволен моим ответом, то виду не подал и не стал допытываться дальше.
- Нет, с повелителем Преисподней я ещё не говорил, – ответил он. – Но свяжусь с ним в ближайшее время.
Я кивнула и поднялась с кресла – больше тем для разговоров у нас не было. А вот когда повелители обсудят врата, тогда – вполне. К тому же, у меня была надежда, что именно это даст нам ещё хоть какую-то информацию. Какой-то выход. Коробило меня только то, что Адалисса в моём сне говорила мне уходить от врат бездны и, вообще, забыть про это место. Значило ли это что-нибудь? Ведь, Адалисса должна желать проснуться. А если пробуждение, действительно, связано с бездной и её первыми детьми… как-то не логично получается для неё – прогонять меня от врат.
- Котёнок, наши дети не спрашивали тебя о Совете? – остановил меня уже на выходе вопрос Ферокса.
- Нет, не спрашивали, – не задумываясь, ответила я. – А должны были?
- Возможно. Скажешь мне, если они, вдруг, заинтересуются.
Я кивнула и вышла. Говорить, что они знают о том, что было на Совете, я посчитала лишним. Они ничего не могли сделать с этим знанием, а Ферокс мог оказать на них ненужное давление. Не стоит доводить до этого. Хотя мне и стало интересно – почему у Ферокса возник такой вопрос. «Неужели они спрашивали отца о Совете? Но, если это и так, судя по всему, он им ничего не сказал… Зато, рассказал Крис. Всё-таки, с него надо будет потребовать клятву о невмешательстве. Только чувствую, что сын не даст её так просто, как драконы – своё обещание».
Я проводила в мире драконов уже четвертый день. За это время Дайона в мои сны не приходила. Может потому что знала, что в эти моменты Ферокс всегда был рядом со мной, чтобы в любую секунду вытащить меня из мира сновидений. Или Белая богиня просто не видела смысла разговаривать со мной, после моего предательства. Но оба раза, что я засыпала, я видела врата. В этих снах я, вновь, брела по пустыне, останавливалась у чёрных врат и слушала голоса, доносящиеся из-за них. Слушала, слушала, слушала… Слушала до тех пор, пока образ Адалиссы не прогонял меня. Я просыпалась, натыкалась на внимательный взгляд своего супруга… Я рассказывала ему об этих снах, хотя, по большему счёту, никакой пользы от этого не видела. А потом я долго размышляла о мотивах Адалиссы – ограждать меня от врат бездны. Почему-то я нисколько не сомневалась, что образ Чёрной богини в этих сновидениях – это не просто образ. Это, на самом деле, какая-то часть силы моей матери. И это только усиливало непонимание того, почему Адалисса так ведёт себя во сне.
Я внимательно следила за своими старшими детьми. У меня, всё-таки, были сомнения насчёт того, что они будут придерживаться своего обещания. Но ничего подозрительного я за ними не замечала. И, честно говоря, это лишь сильнее настораживало. «Они смирились? Или, всё-таки, что-то задумали? Может, ждут, когда я уйду в Зиграден? – нервничала я. – Нет, Милена, так и до паранойи недалеко»
А Крис здесь так ни разу и не появился.
Разговор между Фероксом и Люцифером, касательно бездны и того, что с ней связано, пока так и не состоялся. Повелителя Преисподней не было в Пандемониуме – он находился на Небесах с официальным визитом. Хотел выяснить что-нибудь у белокрылых об их матери. Хотя, лично я, сильно сомневалась, что ангелы будут сотрудничать, несмотря на то, что опасность была общая.
В этот день Ферокс был чем-то сильно занят. И я вспомнила о Диэнне. Я решила, что было бы неплохо провести с ней время. На мой вопрос, где находится сейчас юная драконесса, мне сообщили, что Диэнна живет в столичном особняке своего супруга. Который, кстати, как раз сегодня вернулся из дипломатической миссии. Последний факт меня не смутил, а наоборот, подстегнул желание – забрать сегодня драконессу во дворец. К тому же, я подумала, что было бы неплохо прогуляться по Реншаару, насладиться его видами.
С собой я взяла только Драйка. Вообще, сопровождение мне было не нужно, но попутно я собиралась выяснить у демона что происходит в Зиградене и как там мои дети. Я слушала доклад Драйка, пока мы с ним шли по дворцу. Кристиан пару раз появлялся в Зиградене, но где он пропадает остальное время, Драйк не знал. Аккэлия строго соблюдает предписанное ей расписание физических тренировок, занятий в библиотеке, и прочих необходимых для жизни в мире демонов наук.
«Ох, Келл, – невольно подумала я, – что же мне с тобой делать?».
«Ты знаешь, какой она вырастет. Ты не защитишь ее, котенок» – вспомнились мне слова Ферокса. Мне казалось это чудовищным и неприемлемым, но иногда меня посещали мысли, что было бы гуманнее не позволить моей младшей дочери вырасти. Дать ей возможность насладиться спокойным, даже счастливым (по меркам других демонят) детством, и… Я качнула головой, гоня прочь эти мысли. Я не смогла убить ее, когда она только родилась, когда я еще проецировала не нее ненависть к ее отцу. Теперь я тем более не смогу сделать этого. И никому другому не позволю.
Когда мы проходили через главный тронный зал, мой взгляд упал на большую картину, на которой были я и Ферокс. Портрет правящей четы, который был сделан около десяти лет назад. Я вспомнила, что во дворце, также, висят несколько портретов, изображающие меня и мужа по отдельности. Честно говоря, я не была рада тому, что пришлось позировать и, впоследствии, видеть свой образ каждый раз, когда я была в мире драконов. В Зиградене не было ни одного моего портрета. Ненавидя зеркала, эту неприязнь я перенесла и на картины. Но в мире драконов это была традиция – в тронном зале обязательно должен был быть портрет повелителей. И хотела я этого или нет, избежать этого не могла. Да и Ферокс в этом вопросе был категоричен. А художники Реншаара, оказались, как назло, прекрасными – портрет словно был зеркалом. Был прорисован каждый волосок, каждая складка на платье. Можно было удивиться, что длинные, значительно ниже пояса, русые волосы не шевелятся под дуновением ветра, нередко гуляющему по залу; что тёмно-зелёное платье, облегающее стройную фигуру, не шелестит. Молодая женщина с узким, не лишенным аристократического шарма, лицом, смотрящая на меня своими большими равнодушными алыми глазами, вселяла в меня беспокойство, как если бы я смотрела не на холст, а на зеркальную поверхность. Казалось, что ещё чуть-чуть, и женщина задышит, задвигается, повторяя мои движения.
- Госпожа Милена, что-то не так? – отвлёк меня от созерцания моего нарисованного двойника голос Драйка.
- Нет, всё нормально, – я отвернулась от портрета и ускорила шаг, чтобы быстрее покинуть зал.
Выйдя из дворца и ступив на широкие улицы Реншаара, я сразу же приказала Драйку наложить на себя заклинание «незаметности». К повелительнице всегда будет повышенное внимание, а мне это было совершенно не нужно. Мне хотелось спокойствия. Чтобы не приходилось ежеминутно отвечать на приветствия и поклоны. Даже если меня могли не узнать в лицо, мои крылья были слишком узнаваемы. А убирать их, как это делают чистокровные демоны я не могла. А так, с помощью Драйка, я могла совершенно спокойно прогуливаться по столице, щурясь от яркого света двух солнц – большого золотисто алого, и малого, отстающего от первого на два часа, почти белого с бледно-зеленой «короной». Небо мира драконов было щедро на светила, что днем, что ночью.
