- Полгода.

- И… многое изменилось за это время?

- Имеешь в виду, как сильно изменилась Милена? – Самаэль усмехнулся. – Достаточно. Она привыкла к новой жизни, к новому миру. Она учится быть другой, учится отсекать от себя всё то, что было в её человеческой жизни. Учится быть жестокой, быть безжалостной. Сможешь ли ты, Кайома Макфей, продолжать любить её и защищать её такую? Ты, ведь, любил совершенно другую девушку – Милену Бэлоу. А Милена Кавэлли совсем другая.

- Сомневаешься в моих чувствах к Милене? – вопрос был задан мысленно, но рык вышел, вполне себе, громким.

- Человеческие сердца изменчивы, – ангел смерти не обратил никакого внимания на злобный оскал «Ренэтуса». – А я должен быть уверен, что от тебя Милене вреда не будет. Если у тебя есть, хоть малейшее, сомнение в твоих чувствах к ней… я убью тебя прямо сейчас.

Верховный демон говорил серьёзно – Кай это знал. Он, запросто, мог отнять ту жизнь, которую сам же и дал. И Милена никогда ни о чём не узнает. А о своей адской гончей она, вряд ли, будет горевать. И солгать распорядителю смерти не получится. Кай был уверен, что если в словах будет хоть капля лжи, Самаэль это ощутит, и жизнь Кайомы Макфея оборвётся второй раз – уже навсегда. Но Кай был уверен:

- Не изменившись, Милена не смогла бы выжить здесь. Для меня её жизнь куда важнее, чем изменения в её характере или поведении. Я люблю её, Самаэль. И даже в таком облике я буду продолжать любить. Как бы она не изменилась, чтобы она не сделала… всё равно.

- Хорошо, я тебе верю, Кайома Макфей. Пока, по крайней мере.

Прошло еще без малого полгода, прежде чем Милена смогла вернуться в Зиграден, и то, ненадолго, так как её первенец пока сильно привязывал её к миру драконов. Но теперь «Ренэтус» мог следовать за ней.

Теперь Кай мог видеть подтверждения словам Самаэля. Да, его Милена стала другой. Да и не была она больше его. Милена Бэлоу – вспыльчивая, нагловатая, не думающая о последствиях, но готовая на всё ради тех, кто ей дорог… исчезла. Появилась Милена Кавэлли – равнодушная, жёсткая, жестокая, скрывающая свои истинные чувства. Но даже Милену Кавэлли Кай любил.

К Милене стал приходить Верховный демон Велиар. Он учил её тому, на что Рейф заставлял её только смотреть в мире людей – пыткам. Кай видел, как Милена учится у демона Лжи. Как постепенно её перестают трогать крики, мольбы… Кровь на её руках стала обычным явлением. Её не мучили кошмары после этого. Периодически, ей даже становилось интересно. Кай наблюдал за всем этим… он присутствовал в пыточных… слышал и видел всё… Он понимал, что нельзя по-другому. Что не став такой, Милена бы сломалась. Что быть иной в мире демонов (да и в мире драконов) нельзя. Но это понимание не умаляло его боль. Боль о том, что его вспыльчивая, но добрая девочка, стала демоном – и по крови и по натуре.

В конечно итоге, допросы и пытки стали основной деятельностью Милены Кавэлли. Хотя, Милена так и не научилась получать от этого истинного удовольствия. Относилась к этому, как к работе, которую она должна выполнять, и стремилась выполнить как можно лучше, но не более того.

А затем появилась комната, полная зеркал. Зеркал, которые Милена в этой жизни так ненавидела. Милена не пускала «Ренэтуса» в эту комнату – оставляла на пороге. Но он слышал, как бьются зеркала, когда Милена была там… чуял запах её крови… и ничем не мог помочь своей любимой. Кай видел, как туда же заходил Рейф… знал – для чего он туда приходил… и ненавидел рыжего гипнотизёра только больше. За то, что пусть и таким извращённым способом, но ерат помогал Милене. Был отдушиной для неё, когда ей становилось так невыносимо тяжело.

Кай видел, как к Милене приходят Верховные демоны – чаще всего, её покровители. Покровители, одним из которых был, так ненавистный ему, Аббадон. Кай помнил, каких усилий ему стоило не вцепиться в демона Бездны, когда он увидел его в Зиградене в первый раз. И это желание только усилилось, когда он стал свидетелем, как Милена отдаётся Аббадону… как она покорна ему… как она начинает получать удовольствие от его жестокости, от его грубых прикосновений. Снова и снова, раз за разом Кай слушал, как её крики боли переходят в стоны удовольствия. Тогда Макфею казалось, что ненависть – это единственное, из чего он состоит.

Кай знал об отношениях Милены с Люцифером, хотя и не знал, как они начались. Он много раз наблюдал, как Милена уходит к нему в Пандемониум, не возвращаясь, иногда, по несколько дней.

Кай видел, как к Милене приходит Лилит. Вот уж каких отношений он, вообще не мог, понять. Хотя, демонесса разврата для него была куда предпочтительнее Аббадона.

Кай злился, ревновал… выл в бессилии… Милена, его Милена, для которой даже простые поцелуи были таинством… Кай отдергивал себя – нет, это уже не та девочка, которую он полюбил. Здесь в этом мире ей нельзя было бы остаться прежней, здесь другие законы. Ей пришлось измениться, пришлось перевоспитать себя так, чтобы с легкостью отдаваться тем, кому она не имеет права сказать «нет». Как бы она к ним при этом не относилась.

- Как ты это терпишь? – спросил он как-то Самаэля. – Как ты терпишь то, что она спит с другими… рожает от других…

- Я – демон, – пожал плечами Самаэль. – Для нас это естественно. У нас нет моногамии. Мы на неё не способны и ревность нам не свойственна. Разве что чувство собственности, но это другое.

- А то, что к ней прикасается Аббадон? – с неожиданной злостью спросил Кай. – Для тебя это тоже естественно?

Глаза Самаэля зло сверкнули, и Кай понял, что серьёзно задел ангела смерти.

- Аббадон, – сквозь зубы процедил Самаэль. Чуть помолчав, он произнёс. – Милена сама просила его о покровительстве. Он в своем праве.

Кай видел, что демон через силу выдавливает из себя эти слова, и решил тему не развивать. Самаэль относился к Аббадону ничуть не лучше, чем сам Кайома, и ему так же сильно претила ситуация, что демон Бездны может в любое время приходить к Милене. Только в этой ситуации ангел смерти был столь же беспомощен, как и адская гончая.

- Мне этого не понять, – признал Кай. – Я стараюсь, но… не могу.

- А тебе и не нужно понимать, – Самаэль качнул головой, словно отгоняя собственную злость. – Тебе надо только принять это, смириться. Или ты собираешься страдать всю выделенную тебе вечность?

И Кай смирился. Ему пришлось. Пришлось смириться даже с Аббадоном. Хотя, только одним демиургам известно, чего это ему стоило.

Кай видел, как постепенно меняется отношение Милены к Фероксу. Он видел, как из глаз правительницы Зиградена уходить ненависть, неприязнь… как всё это уступает место совершенно иным чувствам. Как сперва она перестала бояться своего мужа, потом перестала его ненавидеть. Потом появилось уважение, и… влечение, виной которому была вовсе не драконья кровь. А когда у Милены родились дети от Ферокса, Кай понял, что превращение совокупности всех этих чувств во что-то большее, лишь вопрос времени. Как понял и то, что повелитель драконов не останется глух к этому.

Как бы Кай не относился к чёрному дракону, а слепым он не был. Он понимал, что Ферокс, отнюдь, не терпел Милену, как та сама считала. Что повелитель мира драконов испытывает чувства к своей супруге, о которых, по каким-то причинам, не говорит. И… Кай завидовал Фероксу. Завидовал, что тот может быть с Миленой… Что он может быть отцом её детей… Что он может дать Милене то, чего Кай никогда дать не сможет. Что, возможно даже, дракон сможет когда-нибудь сделать «своего котёнка» счастливым.

Что касается детей Милены… К старшим Кайома относился нейтрально. Он почти и не пересекался с ними, так как большую часть времени, всё же, обитал в Зиградене. Кай знал, что Милена любит своих драконов, и они отвечают ей полной взаимностью. Это было естественно, как для Милены, так и для её детей – драконы всегда любили своих родителей, это было обусловлено генетикой.

Когда родился Кристиан, Кай волновался о том, как подросший демонёнок будет относиться к своей матери. В конце концов, он был сыном Абигора, а Кай прекрасно знал, как истинные демоны относятся к своим родителям. А Милена любила своих детей… Это, наверное, было единственным, что значительно отличало её от чистокровных сородичей. И Кайома понимал, что этот мальчик для Милены исключением не станет. А вот будет ли он любить её в ответ, это было под большим сомнением. Кай боялся этого. Боялся, что Кристиан отвергнет свою мать, боялся того, каким жестоким ударом это будет для Милены. Но… его страхи не оправдались. Мальчишка, хоть и вёл себя как чистокровный демон, был жестоким и сильным, и характером явно пошёл в отца… всё же унаследовал от Милены возможность любить. Любить тех, кого он считал достойными его любви. Кристиан любил своих братьев-драконов, старшую сестру, он любил свою мать… и, в конце концов, смог полюбить свою младшую сестру, которая родилась без капли магии в крови.