Шестидневка прошла в изматывающих имит-полетах. Я убедилась, что мой авторитет среди курсантов по-прежнему высок и решилась.

Собрав всех вместе, я показала фильм о Синто, многие из них видели подобные фильмы ЕвСов и хинов, но там все было радостно и прилизано, здесь же была показана жизнь. Нападение крысодлака на ребенка даже меня не оставило равнодушной, это была запись с «души». Мальчик и девочка играли, крик, мальчик успевает выставить руку, девочка виброножом убивает впившегося крысодлака, кровь, боль, инъекция медбраслета, вызов взрослых, последним мелькает бледное лицо мальчишки. Следующий кадр, этот мальчик уже подросток, рассказывает, что когда вырастет никуда не уедет, будет фермером, как и его отец. Несколько рассказов о том, как старшего сына пригласили в другую семью, он станет доктором, в другом случае — преподавателем, это очень почетно и родители рады за сына, но на кого оставить хозяйство? Ведь дочка, хоть и умница и вполне справляется с агро-роботами и крупной техникой, но все же женщина, предназначение которой не в железках ковыряться, а детей растить и воспитывать. Зеленые горы, полосатые поля, цветущие сады, дети ловящие рыбу, семьи за обеденным столом. Муж, жена и дети делают что-то вместе, помогая друг другу, без лишних эмоций слаженно и сосредоточено. Старик настраивает агро-робота и внучок ему помогает. Молодой парень бежит изо всех, сил на плече у него маленькая девочка, съемка с воздуха, у них за спиной земля взрывается огнем, позади бегущих стараются создать огненный полукруг и не зацепить их при этом, приближение, видны крысодлаки в огне, но многие твари пытаются обойти пожар. Беглецов подбирает другой флаер и земля запылала, как при извержении вулкана. Интервью с людьми и документальные съемки протяженностью около часа.

— Это моя родина, и пираты угрожают нам, — сказала я негромко. Стояла тишина. Курсанты догадались, что началась вербовка, но я не спешила, пусть осмыслят.

— Леди? — раздался чей-то неуверенный голос.

— Добровольный контракт на один год. Полное погашение долга перед государством, заключение нового контракта по желанию. Пятьдесят человек, по истечении контракта смогут получить вид на жительство на Синто, — я замолчала и обвела зал взглядом.

— Смертность при исполнении шестьдесят процентов, — четко закончила я.

Стояла тишина. Я не просила Судьбу ни о чем, если мы не заключим контракты, может как-то и выкрутимся из положения, а может все усилия и приготовления окажутся напрасными. Но я не просила Судьбу помочь мне сейчас. Пусть эти мальчики решают сами, я не хочу увеличивать свою ношу, с меня итак за гранью спросят за их жизни.

И вот встал один, за ним его друзья, еще несколько, и еще, и еще. Встал весь зал. Я боролась с комом в горле, пытаясь успокоиться, мне это удалось.

— Спасибо, солдаты.

Четыреста девяносто один контракт.

Поставила Соденберга в известность, он скривился и сказал.

— Леди, если смертность превысит семьдесят процентов, против заявленных шестидесяти, синто могут забыть маршрут на Дезерт, вы никого больше не получите, даже тех ваших, так называемых, спец-курсантов.

— Президент, мы вас подводили когда-нибудь?

Он тяжело посмотрел.

— Вы думаете, что можете контролировать всё?

— Мы очень стараемся, и у нас неплохо получается.

На это он ничего не ответил, и мы не прощаясь, закончили разговор.

Через три шестидневки пришли первые модифицированные истребители и один спасатель, рыбак, как его окрестили на Тропезе, а истребители назвали дельфинами, в честь какой-то истории про животных-самоубийц участвовавших в людской войне. Мы всем составом погрузились на старый списанный лайнер, который станет нашим домом на ближайшие месяцы, и отправились в тихое местечко, в никому не нужную «пустышку», где и стали испытывать технику. Шур-Бельфлера после продолжительных «боев» удалось оставить на Дезерт, у меня не было к нему претензий за исключением одной — он мой надзиратель, оценивающий каждое слово и поступок, а это действует на нервы.

К моей величайшей радости, поведение реального истребителя совпадало с поведением имитатора, за исключением мелочей. Я очень боялась, что мальчишкам придется переучиваться, но перестраивать доведенные до рефлекса навыки не пришлось. Истребитель-дельфин выглядел преотвратно, просто консервная банка, раз машине суждено проработать один час, зачем ее делать надежной, не развалится пока долетит до цели и ладно. Но несмотря на паршивый вид, маневренность все же осталась, защитное поле не сбоило, в общем, все было не так плохо, как можно было подумать, глядя на это чудо инженерной техники.

Тренировались сначала в одиночку, потом четверками, потом по три-четыре четверки, стараясь наладить слаженную работу.

Так прошло двадцать пять дней, когда я получила почту с красным кодом, видеофон орал как раненное животное, пока я не раскрыла письмо.

Приказ выдвигаться к вратам в пустышку, соседнюю с пиратским сектором.

Началось.

Когда мы прибыли, нас ждал тропезский транспортник, доставивший дельфины и беспилотники и три наших корабля, тоже переделки с грузовых. В первом были нормальные истребители с нашими же пилотами, во втором — штаб, а третий, по официальной версии, для техподдержки. В реальности — яркое доказательство параноидальной предусмотрительности синто, дезинтеграционная пушка, снятая с орбитальной крепости, последний довод королей, вернее синто. Воспользоваться ею можно только раз и в самом крайнем случае, надеюсь, до такого не дойдет.

Мы оказались предпоследними, теперь ждали только Грево, которая и будет главнокомандующим, я была довольна таким выбором, она досконально знает, чем мы владеем, и имеет опыт войны с пиратами, а главное, она весьма трезвомыслящая тетка. Моя миссия во всей этой заварушке была в том, чтобы помочь с идентификации кораблей и наводкой на слабые места, без ложной скромности скажу, что с моими знаниями я справлюсь с этой задачей лучше, чем кто-либо еще.

Я была в командном пункте, и рычала на Каса и Пола чтоб убрались и не маячили, они же пытались доказать что прилипнут к стене и никому не будут мешать, но тем не менее будут рядом.

— Корабль полковника Грево приближается, — раздался деловой голос. — Полковник просит связь.

— Давай.

На экране высветилось лицо Грево, бледно-зеленое с черными мешками под глазами.

— Что с вами, «врата» вас побери? — вырвалось у меня.

— Я заболела, Дебюсси, Жофур и Леско инфицированы, — она старалась говорить четко и бодро, но это никого не могло обмануть.

— Чем больны?

— Предположительно чума-тетта.

Это конец, мы остались без главнокомандующего и высших офицеров.

Корабль приняли, теперь придется отдать целую медсекцию под карантин, и это тогда, когда мы планируем получить десятки раненных. Диверсия, прекрасно продуманная диверсия, больные заражают всех на корабле, мы успеваем провести бой, но к моменту сбора трофеев корабль превращается в лазарет, весь командный состав и «няньки» трясутся в лихорадке. Браво. Планы сбило лишь то, что у Грево оказалась иммунная идиосинкразия и болезнь свалила ее сразу. Тройка же офицеров были свежи и бодры, занимаясь тем, что кусали себе локти и пытались вытребовать условия для командования из карантина.

Я связалась с Синто, обрисовав ситуацию.

Пришедший ответ был таким, как я и предполагала.

— Некст Викен, вы назначаетесь главнокомандующим, — сказал лорд Ларин — у вас есть все теоретические знания для проведения такого сражения, есть хорошая команда спецов, есть в конце-концов эти три тропезки, если чего-то не знаете, есть, у кого спросить. Мы надеемся, что вы справитесь, вы должны справиться.

Ну да, со щитом иль на щите.

Конечно, наши, имея выбор между мной и Дебюсси выбрали меня, но я не Грево, у меня нет ни малейшего опыта командования в боевой ситуации. Тренировочные бои с шестнадцатью истребителями не в счет. А еще, хорошая команда спецов, это Китлинги, Хоресыи подконтрольные им Ташины, которые хоть и понимают что моя вина в том, что их семьи опозорены не велика, но все равно теплых чувств ко мне не испытывают. Если спрошу, ответят, но первыми подсказывать не будут.