На этой минорной ноте я решила связаться с Лодзь-Хитроу. Интересное сочетание фамилий — Лодзь, что-то вроде экономической полиции и прокуратуры, а Хитроу большой и сильный род, поставляющий психологов и аналитиков в другие семьи. Причем Хитроу активно принимают новых членов, собирая по всей обжитой территории одаренных детей для бесплатного обучения, а вот когда уже выучившийся психолог или аналитик меняет семью, тут то и возмещаются с лихвой все затраты на обучение. А госпожа Лодзь-Хитроу могла родиться вообще какой-нибудь Уотсон-Бромер, вообще иностранцы говорят что тот, кто поймет, когда и по какой причине синто меняют фамилии и знает какой род занятий им соответствует, может заявить, что понял синто. Так вот, Лодзь-Хитроу, получается психолог-криминалист, ну что ж это все же лучше чем кто-то из набивших лично мне оскомину, семей Шур, Соболевых и Грюндеров.

Лодзь-Хитроу оказалась приятной женщиной лет сорока с добрыми глазами, с жертвами работает что ли. Я сослалась на маму Яну и выложила свою просьбу, психолог сказала, что может не докладывать обо мне если не будет специального на то распоряжения, меня это устроило. Договорились встретиться в парке завтра с утра, на нейтральной территории так сказать.

Утром я вышагивала среди залитых солнцем полянок посматривая на занимающихся ши-гуном, с грустью вспоминая, когда же я в последний раз тренировалась. Госпожа Лодзь-Хитроу к моему появлению как раз закончила тренировку, мы стали прогуливаться, а я принялась рассказывать в чем проблема и чего я хочу. Пришлось рассказать обо всех событиях начиная с полета к пиратам, это оказалось на удивление трудно, все время хотелось что-то пропустить, переиначить, естественно я не назвала ни одного имени или места, но тем не менее, было дико вот так вот делиться информацией. Даже рассказала об обмене клятвами с Даниэлем, но о Таксоне правды не сказала. Психолог уцепилась за этот момент, пришлось выкручиваться, говоря что я возбуждала мужчину, не возбуждаясь сама и не получая разрядки, и что мне это в принципе нравилось. Лодзь-Хитроу сделала какие-то выводы и воздержалась от дальнейшего раскручивания этой темы. В конце моей исповеди она заметила:

— Нескучная у вас жизнь.

— Это уж точно.

Психолог меня успокоила, сказав что при той колоссальной нервной нагрузке, да еще и постоянной усталости, то что произошло было неизбежным, и что грубых нарушений в применении пси-техник в принципе не было. Потом обсудили, что же делать дальше. Выходило, что надо встретиться с Даниэлем и объясниться, боязнь причинить ему боль, все же очень давит на меня, потом надо поговорить с Вольфом, и выяснить, есть ли шанс вернуть все, как было или прошлое ушло навсегда и надо жить дальше. И еще, не злоупотреблять «играми», это значит с Таксоном больше не «баловаться». Строго настрого соблюдать режим и высыпаться. И постараться понять и простить Илис, что представлялось мне самым трудновыполнимым. А насчет ребенка, Тукина, молиться Судьбе и предкам, чтоб хранили его.

Вроде бы все просто до безобразия, но когда тебе все это говорит дипломированный психолог, это действует, уж не знаю почему, но действует. Мне стало легче, я полностью поверила, что смогу справиться со всем.

— Госпожа Лодзь-Хитроу, есть еще одна проблема — сказала я жутко стесняясь.

— Еще? Ну выкладывайте.

— Возможно, я повторяю, возможно, мне предстоит грубый секс, на грани насилия, как вы считаете, я могу поставить зеркало или хотя бы маску.

— Вам лучше этого избежать, для полного счастья вам только изнасилования не хватает.

Я умоляюще на нее посмотрела, не надо сыпать соль на раны.

— Маска не поможет — все же сказала она — Или зеркало, или ничего, и в любом случае ко мне, на следующий день.

Я закивала.

— Только обязательно выполните все, о чем договорились.

Я опять закивала.

— Вы наверное инорожденная? — сочувственно спросила она. Я удивилась.

— Почему вы так думаете?

— Не берегут вас…

— Нет, я естественнорожденная — хотела добавить, что некст, но решила что лучше не надо, ведь я пыталась быть инкогнито. Конечно, если понадобится, то вычислят быстро, но тем не менее.

— Просто иначе не получается, — добавила я.

— Да, оно всегда так… Иначе не получается, — задумчиво сказала она.

— У меня к вам просьба, если все же вам придется писать доклад о нашей встрече, опустите факт обмена клятвами, вы же понимаете, это очень личное, и может повредить не столько мне сколько ему.

— Хорошо, думаю я смогу это сделать. И вообще, обращайтесь, не бойтесь.

Рассчиталась я с ней, пополнив ее персональные счета в магазинах, это конечно, тоже можно запросто отследить, но все же не так явно, как с личного счета на личный.

Я ушла в приподнятом настроении, даже если это все попадет пред светлы очи лордов-безопасников, серьезных претензий ко мне выдвинуть нельзя. Ну не полный отчет об операции, собственно и все, остальное моя личная жизнь.

Вернувшись домой, я столкнулась с отцом.

— Ты что с Эфенди встречалась? — грозно спросил он.

Я опешила.

— С чего ты взял? — отвечать папа не спешил. — Я встречалась с психологом.

— А… Хороший специалист, наверное, ты аж светишься, — подозрительно заметил он.

— Папа, пожалуйста…Я не сошла с ума встречаться с Эфенди, флиртуя с Синоби.

— Кстати, Синоби звонил и назначил тебе встречу в своем поместье на семь вечера. Наглая тварь, не постеснялся это сделать через меня, — тут до меня дошло что отец слегка не похож сам на себя, и что он очень нервничает.

— Папа не волнуйся, все будет хорошо.

В ответ он хотел раскричаться, но сдержался.

— Если он тебя обидит, я не знаю что сделаю, — тихо сказал он.

— Папа ты ж меня знаешь, я не дам себя в обиду.

— Дурочка, — с болью сказал он, — именно этого я и боюсь, что ты начнешь драться, и вы схлестнетесь по настоящему, а он боец не чета тебе. У вас одни учителя были, только он мужчина сильный и быстрый.

— Папочка, я обещаю не делать глупостей и не доводить дело до настоящей драки. Но ты же понимаешь, что этот нарыв надо вскрыть, иначе он может погубить всю нашу семью.

Он тяжело вздохнул.

— Убереги тебя Судьба оказаться в моей ситуации, дочка. И пусть хранит тебя сегодня ночью, — он поцеловал меня в лоб и ушел.

Чтоб отвлечься от грустного разговора я поела, и все же решилась связаться с больницей, где лежал Вольф. Упустила возможность пообщаться в реальном времени, когда была на Тропезе, теперь придется писать письма. Я несколько раз переписывала коротенький ролик, пока он меня более-менее не удовлетворил, и отослала. Ох как тяжело ждать, а ведь он может быть на каких-то процедурах и вообще увидеть его завтра, а то и позже. Через полчаса я взяла себя в руки и позвонила Даниэлю. Вызов шел долго, никто не подходил. Перезвонила еще раз.

— Да кому там неймется? — услышала я вместо приветствия и увидела чистенькую полупустую комнату, залитую светом.

— Здравствуй Даниэль, — в комнате резко стало тихо.

— Мне не видно тебя, — мягко напомнила я. Он показался.

— Здравствуй…те, — он очень похорошел, ушла синюшная бледность и припухлость глаз, под футболкой чуть прорисовывались мышцы, которых раньше не было.

— Я хочу пригласить тебя в гости завтра, где-то к двенадцати. Я скоро опять покину Синто, и мне очень бы хотелось увидеть тебя до отлета.

— Извините, у меня дела, я только вхожу в курс дела и не могу оставить сад на целый день, — он говорил, глядя в пол. Тебе страшно встречаться со мной Даниэль, мне тоже, но надо, нам обоим это надо.

— Тогда я прилечу к тебе, ты сможешь уделить мне пару часов?

Тут он посмотрел на меня, наши глаза встретились, это было как… включение магнита. Мне очень захотелось опять оказаться в его растворяющих объятьях. С ним происходило то же самое. Он согласился прилететь завтра. Разговор был окончен, но никто не мог первым отключиться. В конце концов это сделал Даниэль, и я без единой мысли смотрела на экран какое-то время. Что он со мной делает? И не поспешила ли я пригласить его на завтра, раз сегодня мне предстоит вечер с Синоби?