Ее отец разорился, брат, пытаясь предотвратить разорение, нарушил закон, что-то намудрил с налогами. Многие так делают, многих ловят, наказывают как правило, не слишком жестко. Но на его примере решили преподнести урок остальным, выслали с планеты на принудительные работы на астероид, отобрали остатки денег и повесили долг на семью. Теперь Илис почти половину жалования отчисляет государству. Но этого мало, если до этого к ней относились вполне сносно, нет дураков, становиться врагом человека из богатой семьи, то после разорения начался кошмар — домогательства от старших и травля равными.

Конечно, ей раньше завидовали, красивая, богатая, умная и действительно хороший летчик, теперь же, мстили. Дошло до того, что пятеро негодяев попытались ее изнасиловать. Они вытащили ее из женской казармы, и сослуживицы позволили им это, она отчаянно сопротивлялась, и ее зверски избили. Илис потеряла сознание, и очнулась уже в лазарете. Майор Дебюсси сказала, что успела вовремя и разогнала подонков. Соврала она во спасение или сказала правду, Илис не знала, она была так избита, что было уже все равно. Насильники отделались гауптвахтой, их даже не понизили в звании, потому что их родители оставались богатыми и уважаемыми членами общества, хорошо хоть их отослали на другую базу.

Все эти события — разорение, травля, избиение уложились в двухнедельный промежуток. Поправлялась Илис очень медленно, были разрывы селезенки и ребро проткнуло легкое. Через три недели ее выпустили с лазарета, и Дебюсси взяла над ней шефство. Илис почти оставили в покое, только стали называть подстилкой. Майор Дебюсси любила женщин молодых и красивых, но сволочью не была, и ни к чему Илис не принуждала. Но кто об этом знал? Илис не ненавидела всех: мужчин, за то, что сначала отвешивали комплименты, а потом превратились в скотов, завистливых сослуживиц, предавших ее, и даже Дебюсси, за то что та молчаливо ждет, когда же она сдастся. И самое ужасное было в том, что уйти из армии она не может, у нее контракт, разорвать который не возможно из-за долга перед государством. Некуда деваться.

Я плакала вместе с ней, у меня не было слов утешения.

Когда до отлета тропезок осталось два дня, я пошла к Дебюсси.

— Я не могу спать, Илис стонет по ночам, я замучилась цыкать на нее, — сказала я майору, она опустила глаза, но ничего не ответила.

— Майор, я знаю, вы честная и порядочная женщина, — продолжила я, она вскинула на меня глаза, готовясь сказать колкость, но я быстро продолжила, — я знаю, что вы не хотите Илис зла, что вы защищаете ее как можете. Но ей нельзя возвращаться.

Дебюсси задумалась.

— Да, синто, ты права, я не хочу ей зла. Я люблю эту девочку, — сказала она с вызовом после раздумий.

— Любите, так что готовы пожертвовать своими интересами ради нее, или так, что любым способом будете удерживать рядом с собой?

— Ты наглая тварь, — было мне ответом.

— Я ее друг, и я вижу, что она в тупике, выход из которого перебить всех или умереть самой. Если она опять вернется к тем же людям, в ту же ситуацию, то будет опасна. Если она не убьет себя, то нет гарантии, что она не попытается отомстить тем, кто ее сломал.

Дебюсси опять задумалась.

— У тебя есть план? — спросила она.

— Есть.

— Ну и?

— Просто есть. Рассказывать сейчас ничего не буду. Нужно готовить летчиков, я одна не справляюсь.

— Интересно, кто поставит девчонку, год как из училища на инструкторскую работу?

— Может и поставят…Спасибо вам… — сказала я на прощание.

В день отлета Илис слегла с высокой температурой. Диагноз оказался страшненьким — мутоксоплазмоз. Я как выяснилось, была носителем, Илис во время сна получала большую дозу инфекции, чем остальные, имея пониженный иммунитет. Полковник Грево рвала и метала, называя меня мусорной кошкой, Дебюсси просто мрачно смотрела. Пришлось показать зубы и вызвать Грево на дуэль, но драка не состоялась. Полковник еще не выжила из ума, она извинялась долго и старательно пока не начала закипать. Видя что она уже готова взорваться я приняла извинения, едко поинтересовавшись у всех ли летчиц такой низкий иммунитет, или это следствие пребывания в лазарете. Грево сдержалась, и ничего не ответила. Тропезки улетели вчетвером.

Илис быстро поставили на ноги, никакого мутоксоплазмоза у нее естественно не было, правда, пришлось ввести вакцину, чтоб выработались антитела. Внимание к мелочам, это то, что отличает профессионала от дилетанта, втолковывал нам дедушка Синоби.

Я поговорила с Ларсоном, объяснила, что не справляюсь, и что для всех будет лучше, если будет еще один относительно опытный инструктор летной практики, и что это даст дополнительные шансы мальчишкам в будущих боях. Он проникся, и подбросил идею Грево.

Через десять дней Илис получила приказ-назначение на инструкторскую работу. Ну что ж, как говорили сотни и сотни лет тому назад и говорят сейчас — мир не без добрых людей, какая бы Дебюсси ни была, без ее помощи этого назначения не было.

На Тропезе и Синто начали собирать модифицированные истребители и прочие наши придумки, пока всё в частном порядке. Мы с Илис вели инструкторскую работу посменно, давая имитаторам три раза по два часа в сутки на «остыв», сами же по двенадцать часов гоняли курсантов маленькими группами и днем и ночью. Надо ли говорить что в конце своей смены мы еле доползали до подушки, Илис отселили в пустующую ректорскую комнату и мы с ней иногда не виделись сутками. Однажды я встретила в коридоре Каса и Пола, они на меня как-то неадекватно среагировали, даже не могу объяснить как, не так и все. Я их давно не видела, потому что безвылазно сидела в учебке, а значит они были мне не нужны и отец перенаправил их к Ронану.

— Какими судьбами? — поинтересовалась я.

— Да так… — промямлил Кас, Пол как всегда молчал.

— Ронан здесь? Почему меня не предупредили? — они вообще стушевались.

— Что происходит? — грозно спросила я, тоном, отработанным на курсантах.

— Ваш брат здесь, — все же выдавил из себя Кас, — но он прилетел не к вам. Пол неодобрительно уставился на Каса.

— К кому?

— К тропезке.

— К Илис?!

Кас кивнул.

— Зачем?!

Они ничего вслух не ответили, но мимика была красноречивой.

Надо отдать мне должное, я не стала сразу ломиться в ректорскую дверь, а зашла к себе и попыталась собраться с мыслями. Не получилось.

Я подошла и позвонила, свободного доступа в эту комнату у меня уже давно не было. Открывать никто не спешил, я принялась обрывать звонок. Дверь в конце концов распахнул Ронан, наспех одетый, и не дал мне зайти выперев в коридор.

— Пусти! — брат достаточно меня знал, чтобы понять, если не пустит, то будет валяться с повреждениями, а все равно войду.

Мы вошли, Илис полуодетая сидела на кровати.

— Может вы все-таки объясните мне, что происходит? — постаралась спокойно спросить я. Вместо ответа Илис зло глянула на меня.

— Я люблю ее, и хочу чтобы она была моей младшей женой, — выдал брат.

Я уставилась на него, нет, он не шутил.

— Илис! В наложницы! С ее феминистскими заскоками? А ты ее спрашивал, хочет ли она быть твоей младшей! Женой? — кричала я, бред какой-то.

Ронан «закусил удила».

— Да, спрашивал! И она согласна. Люди меняются. И некоторые в худшую сторону, — это он на меня намекает. Ладно. Я повернулась к Илис.

— Ну что ж ты, подруга моя единственная, скажи, что любишь моего брата! Что он не средство, чтоб выкарабкаться из неприятностей. Что мой брат не такой как все мужики — скоты, которых надо просто использовать. Что ты готова рожать ему детей и не вмешиваться в их воспитание. Готова быть ему опорой во всем и не требовать награды. Скажи!

Илис молча смотрела на меня.

— Илис… — раздался потерянный голос брата за моей спиной.

— Что Илис! — ее прорвало — Такой же, такой же! Нежные слова и все такое, а понять, что я никогда не буду его вещью — не в состоянии! Я своим умом поступила в космолетное, была лучшей! Я не буду инкубатором для ваших ублюдков! — Тут она развернулась к Ронану. — Ты дурак и ничтожество!