Пока мне все это рассказывали, я переводила взгляд с одного лорда на другого, честно, я думала, что меня разыгрывают, не могла поверить, что можно сотворить подобную глупость и подлость по отношению к своему ребенку, пусть и инорожденному. Двенадцать лет это же даже еще не подросток, это ребенок, я насмотрелась на двенадцатилетних, своих курсантов, это дети, и как ты его ни воспитывай, ни муштруй, в этом возрасте он всё еще остается ребенком. Какой ужас. Так думала не я одна, на Хореса во время рассказа лорда Ларина, многие бросали неприязненные взгляды, хотя он-то в чем виноват, наоборот, не побоялся «вынести сор из избы». Теперь понятно, почему Ларин так ловко заткнул ему рот, предыдущий Хорес сотворил такое, отчего семья и ранга могла лишиться, если бы эта история стала известна Совету Семей. А так, в маленьком кругу «безопасников» разберемся сами.
Так вот, моя задача состояла в том, чтобы вдвоем с напарником отправиться к пиратам, найти там Хореса, и самое интересное, определить его адекватность. Если он остался синто, вытащить его, если нет — убить.
К моменту объявления моей задачи, я была уже так ошарашена, что уже ни на что не реагировала. Я еще клеветала на Соденберга, мол ставит нереальные задачи… Ха! Найдем, определим, вытащим или прибьем. Раз плюнуть, вернее три раза. Кажется у меня истерика, хорошо, что лицо по-прежнему расслаблено и спокойно, но глаза меня, похоже, выдают. Леди Китлинг, тоже, между прочим, хозяйка орбитальной крепости, внимательно на меня посмотрела и выдала.
— Давайте сделаем перерыв…
Ларин коротко глянул на нее, на меня, и согласился.
Кто-то поставил передо мной стакан воды. Добрые люди. Я его выхлебала, мне чуть полегчало. Да ладно, наверняка напарника дадут опытного, знающего… Я подняла глаза, лучше бы я этого не делала, и наткнулась на взгляд Соболева — пустой. Он постарался сделать для меня все что мог, а теперь вычеркнул, списал со счета, похоронил. Сначала мне стало очень больно, а потом захлестнула ярость — рано хороните, лорд Соболев. Я выживу. А эту минуту я вам так припомню, кусок в горло не полезет, ни на кого смотреть не сможете кроме меня! Моя вспышка ярости не осталась незамеченной, увы не Соболевым, а Шур. Поймав ее любопытный взгляд, я и ей отвесила сполна, но она лишь насмешничая подняла бровь. Это меня отрезвило, не в той я компании, чтобы чувства демонстрировать. Как будто всего этого было мало, я еще наткнулась на взгляд лорда Синоби, меня продер озноб. Это был взгляд крысодлака. Мне тут же вспомнилось, что недоброжелатели именно так и называют первого Синоби. То ли от потрясений, то ли от врожденной глупости я вступила в эту схватку взглядов. У нас был один учитель — дедушка Синоби, он учил нас так смотреть, он же научил и защищаться. Я стала легкой и прозрачной, агрессия потекла сквозь меня, глаза засветились внутренней улыбкой. Яркой галлюцинацией увиделась розовая кружевная шапочка-панамка, над изломанными бровями и демоническими глазами и палочка от леденца в жестко сжатых губах. Я отвела взгляд, кусая губы, чтоб не расхохотаться. Когда я осмелилась опять бросить взгляд на Синоби, он пристально смотрел на кольцо, подаренное отцом, на моем указательном пальце, а Шур ему что-то нашептывала.
Как я и предполагала, мне дают старшего напарника. Но, неслыханное дело, со мной полетит гражданин Русской Федерации, агент под прикрытием среди пиратов, который недавно видел Хореса и примерно знает, где его искать. Я воспрянула духом, если со мной будет столь опытный человек, может что-то и получится. Естественно, вся эта операция затевалась не ради несчастного Хореса, а ради информации, которую он успел накопить, находясь у пиратов, и которой мы поделимся с Федерацией. На руса возлагалась основная задача — найти пацана и вытащить, на меня — определить его адекватность, и в меру сил, способствовать русу. Все не так уж плохо, зря я раскисла… кажется… Мы еще какое-то время обсуждали сроки операции, места нашего выхода из пиратского сектора, и прочие оргмоменты. Саму же операцию предстояло разработать совместно с русом, что ж ему и «карты в руки». В конце нашего собрания, когда заверялся договор, лорд Хорес вдруг выпалил.
— Если вы все-таки примете решение уничтожить объект операции, вам придется предоставить веские доказательства в пользу своего решения.
Все мое сочувствие к нему в момент испарилось.
— Я прекрасно понимаю, что нужны очень веские доказательства, чтобы уничтожить вашего единокровного брата, лорд Хорес.
Мой ледяной тон не остался незамеченным. Лорд Ларин добавил.
— Вообще постарайтесь его вывезти, даже если у вас будут сильные сомнения в его лояльности.
— Да лорд Ларин, я понимаю, что даже если он стал врагом, он все равно является носителем важной информации. И если будет возможность, хоть как-то доставить его на Синто, не подвергая себя смертельной опасности, я это сделаю.
Кажется, мой ответ всех удовлетворил.
После Совета мне хотелось только одного — остаться в одиночестве, нет, еще, пожалуй, поесть. Я вышла раньше всех, дав возможность лордам пообщаться без посторонних, но за мной тут же вышел некст Грюндер. Он обаятельно улыбнулся, при том что он был ужасно некрасив — большой рот, нос с горбом, а главное, густо-черные из-за нанолинз глаза. Но он был ужасно обаятельным, сразу же захотелось улыбнуться ему в ответ. Что ж хвала его воспитателям, привившим ему это обаяние, иначе люди от него просто шарахались.
— Леди некст Викен, я отвезу вас к нам, рус у нас. Он вам понравится.
Мне показали стерео-фото руса Радика Назарова, ему тридцать шесть лет и выглядел он, как опасный негодяй. Хотя, если он работает среди пиратов, то как еще ему выглядеть.
— Очень надеюсь, что вы не ошибаетесь, лорд некст Грюндер.
— Ой, да какие между нами некстами церемонии, бросайте их. Зовите меня Грюнд. И давайте перейдем на ты, — и не дождавшись даже кивка от меня, продолжил. — А как тебя лучше звать?
Я подумала…
— ВикСин, зовите меня ВикСин.
— Ну что ж ты мне выкаешь?
— Да потому что между нами разница, как между кошкой и тигром, только и сходства, что род кошачьих.
Он сложился пополам от хохота.
— О какая прелесть, чувствуется школа….
— Какая школа? — он меня совсем заморочил.
— Школа гейш, меня еще никто не сравнивал с тигром, вот с борзой — это да.
Я не нашла ничего лучше чем спросить.
— А что такое борзая?
— Собака, такая большая и очень худая. Нет, ну если я тигр, то Соболев тогда кто? А?
— Лигр — нашлась я, лигры сейчас опять входили в моду. Я сама и не заметила, как Грюндер раскрутил меня на «игру гейши», а заметив, посерьезнела. И как со мной это частенько бывает, в самый неподходящий момент, в голове что-то повернулось, и разрозненные картинки сложились в одну. Грюндер и Шур беседуют, Шур испепеляет взглядом Грюндера, Шур насмешничает в ответ на мое бешенство… С языка сорвалось.
— Чья это была идея?
— Какая? — он еще не переключился.
— С вашей речью?
На меня взглянул руководитель службы расследования уголовных преступлений, а не очаровательный страшилка.
— Моя. А что, не понравилось?
— Боюсь, моего отца она бы взбесила.
— А я при нем бы и не выступал, мы знали, что ты прилетела одна. Многие были не согласны посылать тебя, а еще так вовремя названный код, это хороший ход. Да и вообще, ты произвела очень выгодное впечатление.
— Вы мне льстите, — саркастично заметила я. — А кто мы?
— Разработчики акции и Ларин.
За разговором мы подошли к флаеру и сели. Я была не рада, что завела серьезный разговор, хватит с меня и Совета. Да и предстоящее общение с русом…Некст Грюндер, видно это понял и спросил шутливым тоном.
— О чем задумалась?
— О том, что ни за что на свете, не хотела бы увидеть вас в гневе.
Он был ошарашен.
— Почему?
Я наклонилась к нему и глядя в глаза произнесла.
— Уписаюсь со страху.
Хорошо, что автопилот перехватил управление, разбились бы «в лепешку». Когда Грюндер отсмеялся, колотя рукой по коленке, я озвучила свою мысль.
