Тоска даже глазом не повел и продолжал молча наблюдать за метаморфозами на лицах людей, стоявших напротив. Больше всех страдал Ханума, оказавшись между двух огней. С одной стороны люди наводившего ужас, даже больший, чем муры, Майора. С другой стороны Тоска с его непробиваемым самолюбием и обостренным чувством свободы и выбора того, что ему делать, а от чего следует отказаться. Ни те, ни другие на попятную не пойдут. А случись между ними заварушка, то начальник охраны «Поляриса» вновь сделает вид, что ничего не происходит, предоставив шанс этим головорезам перебить друг дружку.

— Господа! Господа! — зачастил Ханума, встав между Кряжем и его визави. — Призываю вас всех успокоиться. Давайте уважать если не друг друга, то хотя бы хозяев этого поселения. Все свои вопросы решайте между собой вне стен «Поляриса». В противном случае…

— Что? — не глядя на коменданта, поинтересовался тот, кто был, судя по всему, главным у людей Майора. — «Полярис» прекратит всякое сношение со «Звездным»?

— Нет, — поспешил с ответом Ханума. — Мне придется все рассказать Майору. Думаю, что нарушители дисциплины у него не в почете, как бы там ни было.

Человек со «Звездного» ничего не ответил и, махнув своим людям, направился к тарахтевшей машине.

— Никого не ждем, — мельком глянув на Тоску, сказал он, распахнул скрипнувшую дверцу автомобиля и устроился на пассажирском месте.

— Не люблю «буханки», — вздохнул Тычок. — Мне всю жизнь казалось, что ее разработали истинные враги человечества. Более неудобной машины нет на всем белом свете.

Кряж засмеялся и первым направился за скрывшимися в утробе машины людьми.

Чихнув сизым облачком, «буханка» задрожала и, взвизгнув шинами по асфальту, сорвалась с места, направившись к выезду из стаба.

Уставший от постоянного напряжения Ханума смахнул выступивший на лбу пот.

— Пойду напьюсь, в самом деле.

Он развернулся и направился к бару. Подойдя к дверям, остановился, встретив пять местных куртизанок, которые прятались за углом.

— Чего?— буркнул Ханума, не способный понять робкое девичье сердце.

Жрицы любви все как одна плакали, как заведенные повторяя:

—Саньки…Саньки…

Утроба жестяной банки, которая носила гордое звание автомобиля, в действительности была жутко неудобной. ДиЗи полностью согласился с мнением Тычка, упомянувшего при посадке в «буханку» о том, что конструировали эту ездящую катастрофу никто иные, как маньяки, ненавидящие все живое.

Пять пар глаз с настороженностью смотрели на Тоску и его людей. Пять пар напряженных рук сжимали или тянулись к своему оружию, готовые в любую секунду пустить его в дело. Наученные горьким опытом бойцы «Звездного"не собирались повторять своих ошибок и особое внимание уделяли Санькам, беспечно дремлющим сидя на полу дергающегося авто. Сидений на всех не хватало, и кое-кому пришлось усаживаться на пол. Никто не роптал, все люди привычные.

ДиЗи повезло больше, чем Санькам, и ему досталось место в самой задней части «буханки». Тут, конечно, трясло нещадно, но и присутствовала некая компенсация в виде окошек обозрения с толстым стеклом.

Наблюдая за тем, как с облегчением на лицах расслабляются солдатики у блокпоста, когда они проезжали сквозь ворота, ДиЗи чуть было не покатился по салону, но вдруг, заскрипев рессорами, «буханка» резко затормозила.

— Че за нах? — не скрывая раздражения, воскликнул Кряж, обращаясь к водителю.

— Драгун, что там случилось? — спросил один из бойцов.

— Шляпа на дороге, — ответил их командир и, открыв дверцу, пружинисто спрыгнул на потрескавшийся асфальт. Салон машины качнулся.

— Драгун, значит, — с интересом резюмировал Кряж.

Тоска едва заметно кивнул:

— Майорский зверек. Раньше севернее промышлял, пока его в «Звездный» не заарканили.

— Слыхал о нем? — удивился Тычок.

Ребятки вовсе не стеснялись присутствия посторонних и говорили об их командире так, словно были одни. Не обращая внимания на скривившиеся лица, Кряж, задевая и откровенно наступая на ноги, двинулся вперед, пытаясь пробраться ближе к голове автомобиля, дабы без помех рассмотреть то, что творилось на дороге. Комментарии не заставили себя ждать.

— Ого, юродивый! — воскликнул он. — Что-то бубнит там…бумажку какую-то сует Драгуну…мгм…ничего себе! Идут сюда. Вроде нас еще на одну башку больше станет. Чур, я на пол не переселяюсь. Я человек сострадающий, но предпочитаю сострадать лицом. Пусть этот чудак к Санькам пристраивается.

Кряж проворно вернулся на свое место, устроился удобнее и, прикрыв глаза, притворился спящим, даже всхрапнул несколько раз.

Человек в шляпе заполз на карачках в салон и, в самом деле ни на кого не глядя, прямиком направился к Санькам. Те расступились, пропуская его занять место между ними. Тронулись.

— В отпуск? — приоткрыв глаз, обратился к новенькому Кряж. — Или так, проветриться решили?

Человек в шляпе вздрогнул, а когда понял, что обращаются именно к нему, вдруг начал говорить так, словно давно беседовал с кем-то и попросту продолжил рассказ.

—…и не был бы Стикс самим собой, если бы не дал мне шанс все исправить. Я говорил уже, что недоразумение, постигшее меня, не что иное,как стечение обстоятельств…Рожденный в Стиксе благословен, как никто иной, и будь у меня воз…

— Заткнулся там! — прилетел приказ спереди.

Драгун не пожелал терпеть бормотание юродивого и прямо заявил об этом.

Кряж вернул своим глазам прежний вид, которые чуть не вылезли из орбит после столь странного ответа на шуточный вопрос.

— Давай поменяемся местами, — вдруг обратился он к человеку в шляпе. — Чует сердце мое — тебе нужнее.

*****

ДиЗи клонило в сон. Тихое бормотание юродивого вклинилось неназойливым фоном в сознание и сработало как снотворное. Дорога сменилась, став более гладкой. Это значит, что они выехали на кластер, который обновляется. Там, где кластеры стабильны, дороги приходят в негодность. За ними некому следить и ремонтировать. Да и зачем? Передвигаются по Стиксу не на спорткарах, а на машинах, способных пройти где угодно. Так что на потрескавшийся асфальт никто не обращал внимания.

Бормотание незнакомца стихло, но на смену тихим неразборчивым словам пришло то, что заставило ДиЗи вздрогнуть. Юродивый заплакал и стал сползать на пол, пытаясь спрятать голову между Саньками.

— Смерть…смерть, — вначале шепотом, затем окрепшим голосом сказал он и вдруг, уткнувшись в плечо Саньку, заорал:— Смерть!

Первым среагировал Тоска. Он схватил ДиЗи за ворот,швырнул его на пол, словно рюкзак, придавив ногой в тяжелом ботинке. Сам вскинул руки вверх, упираясь в потолок, весь напрягся, превратившись из человека в бетонную сваю. Кряж подобрал ноги, уперся коленями в грудь и застыл лежа на боку. Саньки, не меняя выражения лиц, сомкнули друг друга в объятьях, спрятав между своими телами юродивого. Тычок уперся ногами в колени сидевшего напротив бойца из Звездного, руками вцепившись за скобы внизу сидения, на котором сидел.

Все остальные отреагировали позднее, за что и поплатились.

Уши заложило, будто ваты напихали. Буханка подпрыгнула, оторвалась от земли и, сделав кувырок, слетела в кювет. Протяжно, на одной высокой ноте, ревел не заглохший двигатель. ДиЗи чувствовал, что на нем кто-то лежит. На лицо капало чем-то липким и теплым. Кровь. Да, это была кровь. Дрожащей рукой отер лицо и, взглянув на ладонь, убедился в своей правоте.

«Буханка», как неваляшка, встала на колеса, присев на один бок. Одного заднего колеса как не было. Часть крыши срезана, словно консервным ножом, можно полюбоваться на небо. Это приятнее, чем смотреть на стеклянные мертвые глаза, уставившиеся тебе в подбородок.

Шум в голове сменялся звуками матерной брани, которые прорывались сквозь звенящую пелену, засевшую в голове после взрыва.

—…мать! Саньки, живые? — это Кряж волновался о судьбе близнецов.

ДиЗи попытался скинуть с себя труп парня. Не выходило. Здоровая рука была прижата чем-то тяжелым, а на любое движение другой сломанная ключица отзывалась нестерпимой болью. Снова сломал? Вдруг стало легче. Тычок стянул мертвого с крестника и, прихватив за грудки, встряхнул: