Саньки вновь разбежались по разные стороны от дороги. Кряж исчез так, что ДиЗи и не заметил. До такого уровня ему было далеко. Оставалось только предполагать, сколько времени займет такое превращение из обычного ковбоя в солдата Стикса.

Послышался шум приближающегося транспорта. Судя по звуку, это были не грузовики. Слишком легкий звук, не похож на тот, что издавал железный монстр, сиротливо уткнувшийся в сосну. Легковой автомобиль. Нет, несколько. Минимум их было два. Ладони взмокли, мысли снова заплясали, как голоногие на раскаленной сковороде.

«Надо успокоиться»,— подумал ДиЗи и щелкнул предохранителем. Еще есть маленький рычажок, который отвечает за «бах» и «бах-бах-бах», как объяснил Кряж. Переводим в режим многочисленного «бах». Все, ДиЗи готов.

В отличие от грузовика, ревевшего раненым зверем при одолении подъема, двигатели этих автомобилей, казалось, его вовсе не ощущали, и в какой-то миг появились, выпрыгнув на ровный участок. Два черных хаммера сами по себе имели устрашающий вид, так что в апгрейде не нуждались. За темными, наглухо тонированными стеклами рассмотреть «всадников» адских колесниц не удавалось, и ДиЗи в уме прикидывал, скольких человек с оружием может уместиться в одной такой машине. Даже в самом скромном варианте получалось, что перевес противника подавляющий. Хорошо, что он остался. Четверо — лучше, чем трое. Или двое? Как считать Саньков, за двоих или все-таки за одного?

«Буду жив — обязательно спрошу», — решил ДиЗи.

До грузовика оставалось совсем ничего, и новоприбывшие вскоре заметят то, что осталось от их группы, направлявшейся с пленными на базу. Пора бы уже Кряжу сказать свое веское слово. Отчего же он медлит, почему ДиЗи не слышит выстрела? Он даже попытался найти снайпера глазами и тут же отказался от этой затеи. Лучшее, что сейчас он может сделать, так это сосредоточиться на скорой схватке с бандитами и не опоздать со своим вступлением в бой.

Тем временем, первый хаммер достиг того места, где грузовик свернул с дороги. Резко остановившись, джип дважды коротко просигналил. Видимо, то был некий условный знак, и второй автомобиль, не доехав пару десятков метров до первого, остановился, тут же начав разворачиваться. В разрез ожиданиям ДиЗи, хаммер, после того как развернулся, не уехал в обратном направлении, а сдавая назад, вплотную приблизился к бамперу головной машины. Не заглушенные двигатели продолжали утробно ворчать. Никто не спешил выходить наружу, опасаясь первым словить пулю в голову.Пауза затянулась, натягивая нервы ДиЗи до предела. От такого напряжения желудок вновь разбушевался, и если бы в нем что-нибудь было, то пришлось бы вновь выгибать спину, стоя на четвереньках. Сглотнув липкую тягучую слюну, ДиЗи протер кулаком вдруг заслезившийся правый глаз. Проморгался, стряхивая пелену.

Дверцы обоих джипов синхронно распахнулись, и по асфальту застучали подошвы тяжелых армейских ботинок. На свет божий из утробы автомобилей появилось девять человек. Одеты они были не как военные, а как люди, забравшиеся на склад дармовой одежды. Сброд. Вооруженный, с налетом дисциплины, но все-таки сброд.

Как бы плохо ни думал ДиЗи о вновь прибывших, а позиции они разобрали грамотно. Двое отправились к грузовику, посмотреть, что произошло. Остальные рассматривали пространство вокруг через прицелы своего оружия. Вооружены они были лучше, чем ДиЗи и его друзья. Тут тебе и неизвестные, черные, как беззвездное февральское небо, автоматы, и угрожающе покачивающие стволами Томпсоны, с кругляшами магазинов. Он даже заметил два израильских обрубка, носящие звонкое и лаконичное название — Узи.

Десятый участник этой экспедиции оставался в машине. Устроившись на заднем сидении, он склонился над ящиком рации и, поглядывая наружу ошалелыми глазами, без умолку говорил во вполне похожую на телефонную трубку. Нервы его не выдержали, и он, оторвавшись от своего занятия, срываясь на фальцет, закричал на одного из своих бойцов.

— Закрой дверь, валенок! Не хватало мне е…

О чем он кричал, ДиЗи, естественно, не понял, но он знал точно, что уже никто не поймет, ибо договорить ему не дал хлопок выстрела, на который, словно многократное эхо, отозвались все стволы. Стреляли куда попало, но не попадали никуда. Если бы небо можно было убить, то оно погибло бы уже через секунду.

— Все-таки сброд! — ничуть не таясь и не боясь быть услышанным, вмиг повеселевшим некой безумной веселостью голосом проорал ДиЗи, выцеливая свою первую жертву. Плавно потянул спуск, и автомат тут же отозвался короткой очередью.

Удержать ствол оказалось труднее, чем рассчитывал ДиЗи, и, положив мысль об этом на воображаемую полку, он лихо откатился с прежнего места. Вышло удачно. Перед головой оказался пень, спасающий голову от шальной пули.

Канонада не прекращалась. Правда, как на слух самого ДиЗи, стала тише. Видимо, из игры выключилось несколько стволов. Вязко чавкнула пуля, прилетевшая в пень, вырывая этим звуком ковбоя из ненужных мыслей. Еще одна пуля выбила изрядную щепу из его укрытия и, взвизгнув, рассекая воздух у самого уха, скрылась в лесу. Некто облюбовал его укрытие в качестве мишени, резонно приняв пень за вполне годный заслон. Не понять — кто-то видел, как он откатывался за пень, или же невидимый стрелок интуитивно решил разбавить древесину свинцом?

Только он собрался приступить к ведению ответного огня, как все стихло. Уши не терзал более треск оружия, и лишь пороховая гарь осталась витать безмолвным свидетелем, указывая на то, что тут стреляли.

До слуха ДиЗи долетели булькающие звуки, перекрывающие даже тихое урчание работающих двигателей, и он искренне пожалел, что не слышно выстрелов. Поднимаясь на ноги, он знал, что откроется его взору, и все ровно вздрогнул. Саньки, покрытые кровью с головы до ног, как страшные боги войны, возвышались над полем боя. Стрелковое оружие в их руках отсутствовало, и каждый из них, словно отражение один другого, сжимали окровавленные альпенштоки и тесаки. Люди как сломанные куклы лежали под их ногами. Все повторилось — картина ничем ни отличимая от той, что была в кузове грузовика. Кто-то даже еще булькал разрезанным горлом, пытаясь стянуть рану, остановить поток жизни, убегающей через разрез. Жертва не понимала, что уже мертва.

Из леса вышел Кряж и, чуть пританцовывая, приближался к ним.

— Иди сюда, Джек Восьмеркин! — Кряж был доволен и не замечал творившегося у него под ногами кошмара.

Неужели ДиЗи вскоре станет таким же бессердечным?

«Лучше бессердечным, чем мертвым. Или нет?» — мысли выкарабкивались из потаенных уголков сознания, куда минутой ранее сам ДиЗи их и распихал.

Не дойдя до хаммеров всего пять метров, он остановился, увидев, как одна, ближняя к нему дверца, пришла в движение. За распахнутым «крылом» автомобиля в глубине салона дико блестели два испуганных глаза. Страшнее этого взгляда было только одно — дуло пистолета, направленное прямо в живот ДиЗи. Все, на этом его путешествие по Стиксу закончено. Как нелепо…

— Ложись, крендель сухоногий! — заорал Кряж, и ДиЗи, влекомый сильной рукой стоявшего рядом Санька, стал заваливаться на залитый липкой кровью асфальт.

Как сквозь сон он услышал хлопок винтовки. В голове звенел вопрос — кто такой крендель сухоногий? ДиЗи понял, что ему сказали. Понял без переводчика.

Неторопливый бег сбивался на умеренный шаг, так что запыхаться сильно не получалось. Такой ритм движения позволял быстро сокращать расстояние, отделявшее Тоску с Тычком, ушедших с группой освобожденных в направлении стаба, от Саньков, Кряжа и ДиЗи.

После чудесного спасения, сопровожденного болезненным приземлением сломанной ключицей об асфальт, и устранением затаившегося в утробе хаммера радиста, вознамерившегося было прожечь брюхо ДиЗи пулей, поговорить с Саньками и Кряжем не удалось. Все делали очень быстро, резонно опасаясь подхода еще одной группы муров.

Подоспевший Кряж помог ДиЗи подняться, коротко осведомившись: