Совсем скоро, буквально через час или того меньше, он будет дома. Молодецки спрыгнув с седла, почувствует под собой нечто незыблемое, а не качающееся все время под тобой живое тело. То будет земля. И не просто земля, а его собственная.

Тридцать два года Люк Вилд живет на этом свете, и пятнадцать из них пришлось прожить самостоятельно. Так сложилось. Никто не может выбрать себе судьбу по вкусу и нраву — что досталось, с тем и мирись. Люку пришлось не только мириться, но и испить из своей чаши горькую и отвратную порой на вкус судьбину. Рано осиротев и оставшись в полном одиночестве, он не пустился во все тяжкие, как того ожидали соседи и знакомые, и ожидания их имели под собой твердые основания. До трагической кончины его матери Люк не отличался особым рвением к учебе и работе, прожигал дни в праздности и сомнительных удовольствиях. Безотцовщина. Отец его пропал, когда Люку было четырнадцать. Лишившись человека, который был способен обуздать в нем дикого мустанга, он превратился в неконтролируемого подростка. Драки в школе и на улице, сомнительные знакомства и выпивка юного «протестанта» заставили его мать продать дом и переехать из родного города на запад, туда, где, как она надеялась, ее единственный сын придет в себя и станет ей опорой. Не дождалась.

Как только Люку исполнилось восемнадцать, к нему заявился тип и, представившись адвокатом, вручил ему завещание, где черным по белому было написано, что Люк Вилд является единственным и неоспоримым наследником состояния в сто двадцать тысяч долларов, дома в котором они жили с матерью, и некоего ранчо в Техасе. На все вопросы адвокат лишь пожимал плечами и ответить, что это за ранчо и откуда оно вообще взялось, так и не смог.

Недолго думая, Люк собрался в дорогу и всего через пару дней был уже на месте. Ранчо представлялось ему как некая деревенская дыра, и каково же было его изумление, когда он обнаружил не просто кусок земли и дом на нем, а дело, которое может, да, в общем, и приносило неплохие деньги.

Управляющий, маленький тщедушный мексиканец, встретил хозяина, сняв сомбреро и прижав его к груди так, словно прочел в глазах Люка великое желание завладеть этим чудом. С его слов Люк узнал, что ранчо принадлежит семейству Вилдов уже более семидесяти лет. Семья Хулио, управляющего, все эти годы живет здесь и держит все в надлежавшем порядке.

Много ответов тогда получил Люк. И корил себя, что узнает о таких вещах от чужого человека. Стыдился того, что никогда не задумывался, на какие средства содержится дом, в котором он жил, и на какие деньги покупается все необходимое. Оказывается, вот откуда все это.

Миллионов ранчо не приносило, но на нормальную жизнь хватало.

Лошадь под ним всхрапнула, возвращая седока из прошлого в настоящее.

— Молли, я отдам тебя живодеру, а сам из твоей шкуры сошью чехол для ружья.

Молли презрительно фыркнула и дернула ухом. Не поверила.

— Холодает. Не знаешь, от чего так?

Люк встряхнул плечами и заозирался. По этой дороге он бесчисленное количество раз проезжал в обе стороны: в городок и обратно на ранчо. Никогда не замечал, чтобы на этом участке был туман. Откуда ему взяться? Никаких водоемов рядом нет.

— Странно все это. Не желаешь ли ты врубить вторую скорость, или мне ее поискать плеткой самому? В районе твоей облезлой задницы я вроде бы видел ее. А?

Молли была старой, но не глупой и решила сама включить злосчастную вторую передачу. Седока затрясло от мелкой рыси.

— От стремительного бега Молли у Люка разыграется икота.

Лошадка, не слушая седока, все прибавляла ходу, словно пытаясь убежать как можно дальше и быстрее от тумана.

Что-то не то. Странный туман. И запах… Кислый. Такой запах с примесью химии Люк чуял только в школе на практических занятиях в лабораторном кабинете.

Он и не заметил, как его старая кобыла разогнала себя до такой степени, что вполне могла конкурировать с лучшими жеребцами из его стада.

— Эй, внизу! Ты потише, хорошо? Замерзну еще.

Молли никак не реагировала на его подколки и знай себе неслась вперед. Становилось опасно. Туман окутал их такой плотной пеленой, что рассмотреть творящееся на дороге ближе пяти метров не представлялось возможным. Чего доброго, угодит копыто в ямку, и кувыркаться будут они вместе до самого перелома шеи. Не дальше.

Пронесло.

Впереди послышался лай собак, и сквозь туман уже пробивался желтый диск света. Это фонарь над воротами. Доехал. Спрыгнув на землю, Люк подхватил под уздцы Молли и ввел шатающуюся от усталости лошадь во двор. Расседлал, подзывая Хулио.

— Где вы, мистер Вилд?

— Тут, у коновязи. Молли прими, боюсь — околеет.

Хулио подошел и, поставив у ног большой фонарь, забегал вокруг кобылы.

— Свет отключили.

— Что так?

— Не знаю, мистер Вилд. Давненько такого не припомню. Пришлось генератор старый заводить.

— Понятно. Что еще?

— Молодняк отсеяли и сопроводили на дальний выпас. Стадо увели, как и договаривались. Как прибудет к мистеру Шефелду — так и оплата незамедлительно поступит на ваш счет. Он уже звонил несколько раз.

— Странно. Мне звонков не поступало.

Люк достал телефон и уставился на экран. Сеть отсутствовала.

— У тебя ловит мобильный?

— Нет, мистер Вилд. Я это связываю с отсутствием электричества.

— Полноте, Холмс. Это происки русских.

— Ваш юмор не уместен, — поджав губы, Хулио изобразил обиду.

— Ладно. Что еще?

— Я по поводу нашего с вами разговора. О поездке в город.

— Хулио, я не собираюсь отнимать у тебя твой заслуженный отдых, но как ты себе это представляешь? На дороге такой туман, что ни дьявола не видно! А вы собирались всей семьей ехать. Не боишься заночевать на обочине?

— Нет, не боюсь. Нам до города только добраться, а там хоть трава не расти. Племянница Марии сегодня празднует свой пятнадцатый день рождения, грешно не поехать.

— Так света нет, того самого электричества, которое русские спрятали.

— В городе все есть, — лукаво заулыбался Хулио.

— Нет, мой юный друг, — Люк похлопал по спине «юного» седовласого Хулио, который раза в два был старше. — Коль нет связи, то электричества нет и в городе, и даже за городом. Странно все это… Что у них, в самом деле, генераторов нет? У нас и то есть.

— Ничего, — отмахнулся управляющий. — Пока до города доберемся — все исправят. Мы, слава богу, живем с вами в лучшей стране мира, где демократия и свобода превыше всего. А уж поломку исправить для такой страны плевое дело. А туман — так он обычный, только пахнет странно.

— Езжайте, бог с вами. Только Генри мне оставьте, один не управлюсь.

— Его никто не взял бы с собой и за тысячу долларов. Пропащий человек.

— Что так?

— Спит пьян. Как узнал, что выходные — сразу за бутылку. К утру, так думаю, оклемается. Вы уж его побраните, мистер Вилд, парень-то он работящий, только очень уж к выпивке малодушен. Побраните.

— Обещаю тебе, Хулио, не только побранить его, но самым жестоким образам наказать.

— Это как же?

— Привяжу его к бочке с виски и за всякую попытку отпить из нее стану бить его электричеством.

— Так его же русские спрятали, — с недоумением захлопал глазами Хулио.

— Ну, найдем. Сам же говорил, что для нашей лучшей в мире страны это не проблема.

— Найти-то найдем, — согласился Хулио. — Только боюсь я, что пока искать будем, от той бочки мало что останется.

За разговором Люки не заметил, как управляющий успел отереть Молли от пота, выходить и напоить. Осталось только завести ее в загон, и можно отдыхать.

— Возьмите пикап, мне оставите бьюик. Проверь — заправлен ли, и возьми на всякий случай с собой канистру с бензином. Ружье тоже возьми. Коль, не дай бог, придется ночевать в дороге, будет из чего зверье попугать. Деньги есть?

— А сколько вам надо?