‒ Нет? ‒ Пламенем во взгляде Люкоса легко можно согреть целый подъезд. А в моей дорожной косметичке точно не хватает огнетушителя. Сейчас бы ему было очень кстати этакое пенное «пыщ-пыщ» на прическу. ‒ Позволь узнать причину такой категоричности?

О, какой любознательный. Лады, сами напросились.

‒ Я по девушкам, ‒ поразмышляв, выдаю я. ‒ А моя симпатия распространяется исключительно на животинок.

И вообще в монашки уйду. Или нет, лучше к милым бабочкам. Разбаловали они меня пироженками да массажем ступней. Те точно будут рады меня видеть.

Ой-ой.

Люкос резко наклоняется ко мне, но в последнее мгновение останавливается в пределах разумной допустимости.

‒ Держу пари, вскоре твое мнение изменится, ‒ многообещающе выдыхает он в мою сторону.

Самоуверенность бьет через край. Слегка опасаюсь будущего, в котором меня собираются «разубеждать» в моих жизненных приоритетах. Надеюсь хотя бы остаться целехонькой.

‒ Думаю, Асе не слишком комфортно, когда границы ее личного пространства нарушают. ‒ Эни плавно взмахивает рукой между мной и Люкосом.

У-у-у, какой прожигающий «зырк» у королевича. Огнетушителем здесь теперь явно не отделаться.

‒ Лучше бы тебе не вмешиваться…

Люкос не успевает закончить предполагаемую угрозу. Его подзывает к себе профессор Ярый. Парень оставляет наше общество с заметной неохотой, но я его уходу рада. Та еще напряженка вокруг меня организовалась.

‒ И зачем ты его целенаправленно злишь? — интересуюсь я, сдвигаясь по скамье к другому краю, чтобы Эни мог присесть рядом.

‒ Во-первых, это отчасти забавно. ‒ Он поворачивается ко мне, ставит локоть на спинку скамьи и удобно пристраивает на собственной ладони щеку. ‒ С другой стороны, мне все-таки стоит внести некоторые коррективы в твое утверждение.

‒ И какие?

‒ У меня не было намерений сердить Люкоса. Я всего лишь акцентировал внимание на фактах.

Понятно. Снова решил меня по-соседски поддержать, как тогда на учебной арене. Ведь вчера он достаточно настойчиво предлагал обсудить проблему с Люкосом. И, видимо, раз я не заинтересовалась этим, решил сам встать на мою защиту.

Не раз уже замечаю, что защитные методы у Эни весьма радикальные. Если притворяться, то натурально. И у моего соседа эта «натуральность» танцует на острой грани. Не спорю, в такой спонтанности есть свое очарование.

‒ Назвать тебе еще одну причину гнева Люкоса? ‒ Эни принимается тихонько теребить краешек рукава пиджака, чуть касаясь моего запястья.

‒ Давай.

‒ Никто никогда не вмешивается в первичное присвоение. Ведь «присвоение» ‒ это по-настоящему серьезное заявление. И обычно никто не смеет идти против желания сильного.

‒ А Люкос сильный?

‒ Крайне.

‒ И ты ему…э-э… бросил вызов?

Мне мерещатся всполохи в мерном сиянии его янтарных глаз. Он чуть сощуривается и клонит голову в сторону, позволяя шелковистым волосам мягкой волной скользнуть по руке.

‒ Точно.

Опасный момент. Противник готов забить гол.

‒ А… бомбы! Да, насчет бомб! ‒ На меня внезапно нападает такое смущение, что я едва могу смотреть Эни в глаза. ‒ Которые ты дал мне. Они были с трещинами и… Мы… Я… И Люкос, Реджи, Нико, а еще те мужики в черном… Мы чуть не подорвались там.

Эни поднимается на ноги и встает прямо передо мной. Отклоняюсь, не ожидав, что он потянется рукой к моей щеке.

Прикосновение невесомое, деликатное, сдержанное.

А затем кончик его большого пальца проскальзывает по моим губам.

‒ Я бы не позволил тебе пострадать. Ни за что. 

Не переставая отбивать пальцами по подлокотнику бойкий ритм, съезжаю в кресле еще ниже. Делать пока особо нечего, поэтому я просто пялюсь на зеленые огоньки в глазницах черепа, уместившегося на вершине спинки ректорского кресла. На мне ‒ академические обновки. Те самые, которые Эни подогнал под мои размеры. Местная команда, в которую наверняка входил и Люкос, подсуетилась и собрала все элементы моей формы, которую я в спешке побега оставила где попало. И блейзер подобрали, и сорочку с брюками из моего мира переместили. Да даже тапки с кроличьими ушами ‒ презент от ректора, ‒ и те вернули.

В конечном итоге, я возвратилась в изначальную точку. Снова сижу в ректорском кабинете и жду серьезных бесед. Интересно, мне поставят в укор то, что я предприняла попытку сбежать от навязываемого обучения?

Надеюсь, нет. Магия условия и так уже мне все отлично пояснила. Скрутила разок мои нервишки в бублик и окунула в океан панического безумия. Как тут не понять намека?

Малява спит внизу, прямо на моих ногах. В этот раз ректор Тунгусский позволил впустить псинку в свой кабинет, но, предполагаю, только потому, что звереныш находится в полусонном состоянии. Эни выдвинул версию, что аморфность песика вызвана тем, что тот все еще не отошел от сонного заклятия, которым воспользовался Плюшка. Усыпляющая «доза» была достаточно большой. Со слов Эни, таким количеством можно взрослого камнежорного эллипса уложить.

Здорово. Заклинание, фактически предназначенное для гиганта Жорика, использовали на малюсеньком Маляве. Удивительно, что он проснулся так быстро, да еще и смог поучаствовать в бое. Поразительная сила воли для детеныша.

Что ж, оставлю пару ласковых про запас для моего наставника. Если он собирается со мной нормальные взаимоотношения строить, то пусть не злобствует в сторону моих зверюшек.

Радик, еще один представитель моего кочующего зверинца, послушно остался снаружи. Пышная цветочная клумба для ближайшего самостоятельного времяпровождения его вполне устроила. Не факт, конечно, что цветы после такого нашествия выживут.

Эх, Эни такой вандализм точно бы не одобрил.

Легонько трогаю пальцами ног гладкий бок Малявы. Тот сонно булькает и тычется носом мне в пятку.

Ожидание — пожалуй, худшее из всех возможных испытаний. Сидеть на месте без дела ‒ не по мне. Мой внутренний двигатель требует действий.

‒ Как самочувствие? ‒ раздается позади голос Михаэля Тунгусского.

Ректор осторожно прикрывает входную дверь и практически на цыпочках пробирается к своему креслу. Да здравствует уважение к сну лавовой куги.

Сегодня он в костюме и выглядит максимально солидно ‒ с учетом внушительности фигуры, лысого черепа и тату на щеке.

‒ Буду жить, ‒ убежденно откликаюсь я.

‒ Произошедшее сегодня ‒ нешуточное испытание для того, кто не родился под счастливой звездой истинного альфы. ‒ Мишаня устраивает локти на своем столе и с широченной улыбкой осматривает меня с ног до головы. ‒ А потому в сотни раз приятнее наблюдать за успехами этого создания. Великолепно сработано, Лютик.

Ага?

Плен у обиженного беты. Плен у бандитов. Плен у магии условия в академии.

О да, роль пленницы я отыгрываю превосходно. Киньте в меня золотую статуэтку. Или сразу две.

‒ Благодаря вам мы обнаружили кладезь порока. Преступные деяния совершались практически у нас под носом, а мы об этом ничегошеньки не знали. Непростительная некомпетентность.

А у ректора богатый эмоциональный диапазон. И крутые навыки по владению голосом. Чего только стоят его детские интонации.

Честно говоря, я ожидала несколько иного направления беседы. Думала, что меня будут… ну-у… ругать. А в итоге ректор все свое негодование направляет на недостатки в собственном контроле, а я…

Я ‒ герой.

Ничего себе расклад.

Решаю кое-что проверить.

‒ С моей стороны, по сути, ничего толкового сделано не было, ‒ аккуратненько сообщаю я. ‒ Мне и выбраться удалось только благодаря студентам «Акрукса».

‒ Но что этому предшествовало? ‒ Мишаня с важным видом тычет пальцем в сторону потолка. ‒ Не догадайся вы передать сигнал Сластэллу, никто бы и не подумал искать вас в Прорве.

Так вот как Пупырку зовут. Сластэлл? Не-е-е, ему это имя не совсем подходит. Сластена ‒ идеальный вариант.

‒ Да… Я и правда привлекла его внимание, пока в темнице сидела. ‒ Нахмурившись, смотрю на ректора. У того крайне одухотворенный вид, поэтому жду, пока он сам озвучит мысль, к которой пытается склонить меня весь разговор.