— Тебе… больно, — произносит существо и вытягивает руку. Кожа на лице фюрестера восстанавливается, раны затягиваются. Становится нестерпимо жарко, а потом, в раз, убийственно холодно. Дыхание Резы вырывается облачком пара, на ресницах оседает иней.

— Спасибо, — говорит Хэш. — Ты пришла ко мне?

— Хэш… — повторяет существо. Как будто силится вспомнить, кто стоит за этим именем.

— Юдей, я здесь.

— Оум… Оумер.

Фюрестер пытается разглядеть хоть какие-то эмоции, но чёрное лицо больше похоже на маску. Хочется сорвать её и увидеть карие глаза совсполохами цвета охры на радужке.

— Морав.

— Хэш, я… Не помню. Я не помню, кто я. Это имя, оно…

— Юдей, подожди.

Охотник прикасается к руке существа, но тут же одёргивает её. Кожа надувается волдырями, а уже через секунду приходит в норму. Вновь присутствующих обдаёт жаром пополам с холодом.

— Не трогай… меня. Больше… Я должна. Должна защитить Хагвул.

— Что? Постой!

— Защитить.

Существо исчезает с тихим хлопком и возникает на прежнем месте, над площадью Кричащего острова, около нового кхалона. Высоко подняв руки, оно издаёт высокий звук, едва ли не на границе слышимости, изгибается, складываясь в кольцо. Портал за его спиной надувается, опадая вниз тяжёлой ртутной каплей. Кто-то не выдерживает и начинает стрелять, но пули не вредят кхалону и проводнику. Гранату серебристая поверхность проглатывает до того, как она успевает сдетонировать.

— Нам пора, Реза, — говорит Хэш.

— На улице…

— Все заняты Юдей. Нужно добраться до площади раньше, чем она закончит.

— Закончит что? Ты вообще уверен, что это она?

Охотник смотрит на силуэт.

— Не знаю. Но её нужно остановить.

>>>

На площади царит хаос.

Передовые отряды закатников и восходников думали быстро прорваться к центру и занять муниципалитет, разделив обороняющихся, но атака захлёбывается. Те, кто успел отступить из Портов заняли новые, куда более основательные баррикады, в дело вступили свежие силы Патруля и Ополчения. Ожесточённое противостояние на площади прерывается лишь с эффектным появлением кхалона.

Прежде всего в глаза бросается обрубок центральной башни муниципалитета. Как будто нечто просто проглотило её, оставив чистый срез. То же самое происходит со всеми строениями на этом уровне: крыши, башни, купола — исчезает всё. Изменение не касается только горной породы. Артиллерия молчит, и никто не питает иллюзий на счёт их судьбы.

— Совет…

— В порядке. Они были в комнате для собраний.

— Слава Элоиму! Может быть, пока враг в замешательстве…

— Тигр приказал выжидать. Только ответный огонь.

— Ладно…

Существо исчезает, но Западная и Восточная империи, похоже, не решаются идти в бой. У нападающих, как, впрочем, и у обороняющихся, не осталось артиллерии, а без поддержки с кораблей передовые отряды действуют не так споро и быстро. Тревожный маятник замирает в срединном положении между выживанием и уничтожением.

— Смотрите!

Существо возвращается и начинает ритуал. Площадь содрогается от ужаса. Капля, стекающая вниз, выглядит как угроза, но куда страшнее тот, кто ей управляет. Чёрное гибкое тело изгибается, источая чужеродность. Точно не известно, кто делает первый выстрел, но его поддерживают с обеих сторон. Сдерживаются только ибтахины, подчиняясь Мадану Наки. Неумолимо приближающийся к брусчатке кхалон льнёт к камням, быстро растекается во всех направлениях, поглощая куски баррикад, брошенное оружие, трупы. Он превращается в небольшое ровное озерцо.

— Оступаем! — несётся по ряду защитников. Ополченцы и патрульные покидают баррикады, отходят к муниципалитету, спешно выстраивая новую линию обороны. Ибтахины и мандсэмы включают гальванические стены, активируют мины и бомбы.

Но нападающие остаются на своих местах.

Верхняя часть кхалона расширяется. Через несколько секунд в центре площади высится серебристый цилиндр.

— Мар Гон, настоятельно рекомендую эвакуироваться, — говорит один из ибтахинов, без стука входя в комнату для собраний. Глава Патруля, канцлер и ректор Университета сидят вокруг квадратного стола, на котором разложена карта города.

— Что случилось?

— Активность на площади.

— Империи?

— Нет. Это… — ибтахин выразительно кивает на Кано Шакрана и Вазера Ханевела.

— Если это уже происходит на площади, то вряд ли является секретом, — устало говорит Филин. — Можешь говорить.

— Появился объект, похожий на кхалон.

— Что?! — Ректор дёргается в кресле. Тигру и канцлеру секунду кажется, что старик сейчас вскочит и бросится на улицу.

— А ещё существо… мы не знаем, как его классифицировать. Оно не похоже на кизеримов. По крайней мере на тех, что мы видели раньше. Предлагаю срочно эваку…

— Я должен его увидеть.

— Йоним! — рявкает Кино, поднимаясь с кресла. — О каких, к чёрту, кизуримах вы говорите…

— Долго объяснять, — бросает ректор, и поворачивается к ибтахину. — Немедленно вези меня на улицу.

— Но ректор…

— Немедленно!

Вазер хмыкает. Он слышал, что ректор не утратил былой прыти, но увидеть Филина в действии…

Канцлер встаёт и направляется к дверям.

— Пойдём, глянем на диковинку! — говорит он, поворачиваясь к ничего не понимающему Кино. — Может, последний шанс в жизни удивиться.

Тигр раздражённо всплескивает руками и встаёт из-за стола.

— Или отличный шанс отбросить копыта!

>>>

Хэш и Реза, в компании Боевой Сестры, беспрепятственно добираются до площади. Плутая разрушенными улицами, они с удивлением замечают, что никто не пытается их убить. Захватчики сомнабулически бредут в сторону площади с закрытыми глазами. Она будто притягивает их.

— Гипноз? — спрашивает ибтахин, когда очередной солдат чуть было не утыкается в них, и лишь в последний момент изгибается всем телом, чтобы обойти внезапную преграду. Хэш мотает головой. Он постоянно сканирует пространство, но не чувствовал никакого присутствия хасса-абаб.

«Тогда что их так влечёт на площадь?» — размышляет охотник.

Силы обороны Хагвула сгрудились у баррикад, завороженно наблюдая за тем, как восходники и закатники выстраиваются ровными шеренгами перед серебристым цилиндром. Глаза солдат закрыты, потому все вместе они напоминают марш лунатиков, собранный по случаю диковинного праздника.

Троица обходит разномастное шествие. Хэш смотрит наверх, пытаясь разглядеть в чёрном кольце, повисшим над площадью, Юдей.

«Ты там?» — спрашивает он. Его хануал вытягивается, но охотник не видит сознания, к которому мог бы прикоснуться. Ментальное поле испещрено мелкими значками, но откуда они взялись, микнетав не понимает.

«Да», — возникает ответ в голове. Такого он не ждёт и рефлекторно выстраивает барьеры, но они не могут защитить его.

Та часть цилиндра, что обращена к нападавшим, стремительно чернеет. Пятно образовывает высокую арку с проходом, за которым что-то извивается и щёлкает.

«Мэвр?» — думает Реза, прикрывая рот и нос.

Помимо незнакомого мира удивительно то, что проводнику удаётся открыть полноценный проход в другое измерение, в то время как высшей точкой достижения СЛИМа остаётся погружение. Хэш думает о том, что мир, который показывает сейчас Юдей — не Тебон Нуо, а куда более тёмное и опасное место, если судить по огромному щупальцу, которое осторожно подползает к границе и медленно-медленно пересекает его. Стоит мясистому отростку очутиться в нашем мире, как Реза тут же кривит нос из-за вони. Щупальце исследует незнакомую брусчатку, оставляя едкий блестящий след, от которого в небо поднимается белёсый дымок.

«Пожалуйста, перестань, — думает Хэш, догадавшись, что задумала Юдей. — Они этого не заслужили».

«Защитить Хагвул. Накормить страждущего», — слышит фюрестер в ответ.

Гигант бросает взгляд на разрушенные Порты, всё ещё полыхающие Доки, вспоминает воронку. Лица солдат империй испещрены ранами, кровью, сажей и Элоим знает чем ещё. Тёмные волны в бухте походят на солдат, ещё только готовящихся войти в Хагвул, затопить и уничтожить его.