Он посмотрел на меня, и часть напряжения ушла с его лица.

— Да, жена. Я тебя боготворю.

— Ты хочешь сделать мне больно? — спросила я. — Имею в виду, причинить мне настоящую боль?

Ревик покачал головой, и его глаза прояснились ещё сильнее.

— Нет, — ответил он.

— Тогда в чём проблема? — сказала я. — Это всего лишь из-за того, что двум парням, которые тебе не нравятся, перепало первыми? — я выдавила улыбку, в которой было не очень-то много веселья. — …Добро пожаловать в мой мир, муж. Или ты думаешь, что мне было весело слушать, как Кэт вот так говорит о тебе? И с тех пор помнить это всё? — поколебавшись, я добавила: —…И я не упустила ни единого момента того, как ты лишился девственности с Рейвен и остальными. Это, может, и не было явным, но намёк определённо присутствовал. Они сразу же уловили, что тебя возбуждает.

— Но сделаешь ли ты это для меня, Элли? — прямо спросил Ревик.

Когда я вскинула взгляд, озадачившись, поскольку мне казалось, что я уже дала ответ на этот вопрос, он покачал головой, словно прочёл непонимание в моих глазах.

— …Я имею в виду, позволишь ли ты мне сделать это, — повторил он, послав более прямой импульс света. — Позволишь ли ты мне контролировать это? В том числе, научишь ли ты меня той штуке, которую ты делаешь со своим светом? — когда в моих глазах проступило понимание, он добавил: — Мне никогда не было комфортно просить о таком. Об обратном — запросто, но я никогда не спрашивал, можно ли мне контролировать процесс. Даже с проститутками, — в его глазах вновь отразилось то противоречие. — После истории с Жизель я просто чувствовал…

Я перебила его, подняв ладонь.

— Я поняла, Ревик. Остановись. Хорошо?

И всё же я осознала, что смотрю на него, думаю над его словами и тем, что я ощущала в его свете, обвивавшемся вокруг меня.

— Никогда? — переспросила я.

Ревик покачал головой, слегка щёлкнув языком от очередной волны смущения, которую я ощутила.

— Практически нет.

— Практически… нет?

— Это не попытка увильнуть, Элли, — он посмотрел на меня, и его глаза засветились жёстче. — С Шулерами я почти избавился от этого, когда они поручили мне тренировать новых рекрутов. Мы не подключали к этому секс… во всяком случае, не слишком явно, хотя да, временами границы размывались. Мы не сношались.

Он пожал плечами, опять избегая моего взгляда.

— Галейт был довольно консервативным в этом отношении. Он не хотел, чтобы кто-то из нас злоупотреблял своим положением в отношении непосвящённых видящих, если они присоединялись к нашей сети. Да я бы этого и так не сделал. Даже у Шулеров я не придерживался принципа «любые средства хороши» в отношении всего подряд. В итоге мне приходилось обуздывать Териана, когда дело доходило до таких вещей, конечно же…

Сглотнув, он жестом руки отмахнулся от собственных слов.

— …А в сексуальном плане я лишь ходил по краю. В основном в окружении группы. Когда мне казалось это безопасным, когда таким было настроение в целом.

Я кивнула, но мои челюсти сжались чуточку сильнее.

Я догадывалась, что он занимался групповым сексом по традициям видящих, но мы никогда это не обсуждали, и он никогда не показывал мне подобное, даже в резервуаре. Он не показывал мне и процесс «тренировки рекрутов», который он только что упомянул, но это всплывало не в первый раз. Териан отпускал шуточки о «талантах» Ревика в этом отношении, пока я была его пленницей в Вашингтоне.

Что касается группового секса, то, насколько я знала, это считалось более-менее нормальным.

Особенно для тесно связанных военных группировок вроде Повстанцев.

— Это было не с ними, — сказал Ревик, и в его голосе прозвучали нотки досады. — Шутишь, что ли, жена? Мой дядя не позволял мне заводить сексуальные отношения с одним видящим, что уж говорить про целую группу. Я даже не мог обнажаться при них, особенно после того, как сделал ту татуировку меча и солнца. Он беспокоился, что один из них увидит в этом намёк… начнёт догадываться. Если бы он не доверял Врегу так безоговорочно, то он мог бы стереть его память за то, что он сделал мне тату, — хмыкнув, Ревик обнял меня покрепче. — Ты правда думаешь, что он приглашал меня на оргии, чтобы связаться с группой? Иисусе, жена.

— Тогда кто? — спросила я.

— Это тоже было с Шулерами, если тебе непременно нужно знать, — ответил он, источая очередной импульс смущения, вопреки ворчливым ноткам в голосе. — На самом деле, так мы с Рейвен и сошлись. Галейт не говорил этого прямым текстом, но он поощрял подобные вещи. Это делало ячейки прочнее.

Я кивнула, но мои челюсти сжались ещё крепче. Должно быть, что-то изменилось в моём свете, потому что Ревик сжал мои бёдра ладонями, легонько тряхнув меня.

— Элли… ты сама спросила.

— Я знаю, — я кивнула, по-прежнему не глядя на него. — Я знаю, что спросила.

— Тогда я не был знаком с тобой.

— Это я тоже знаю.

Воцарилось очередное молчание. Затем я выдавила вздох, подняв на него взгляд.

— Ты уверен, что мы можем с этим справиться? — спросила я. — Мы оба немножко… гиперчувствительны.

Ревик вздохнул.

— Честно? Нет, я не уверен, — он хмыкнул, всматриваясь в мои глаза пронизывающим взглядом. — Ты вообще хочешь это сделать, Элли? Или ты просто потакаешь мне?

Я тоже задумалась над этим.

Ощупывая разные аспекты своим светом, одновременно стараясь слегка закрыться от него, я поразилась резкому приливу боли, которая в этот раз исходила от меня.

— Да, — сказала я. — Да, я хочу это сделать. И я хочу, чтобы это контролировал ты, Ревик… не только я. Не всё время, но да… я хочу этого, — я взглянула на него. — Полагаю, я тоже волновалась, что ты можешь неправильно это воспринять. Если я попрошу о таком, имею в виду.

И вновь я ощутила, как в его глазах пронеслась не одна реакция.

— Ты и так воспринимаешь это неправильно, — произнесла я, подавляя разочарование в голосе.

— Самую чуточку, — ответил Ревик, крепче обнимая меня. — Я всё равно хочу сделать это, Элли. Настолько сильно, что готов рискнуть тем, что один из нас может психануть. Но, может, не в данную минуту. Может, когда наши света будут связаны ещё сильнее, — он поколебался. — Поначалу мы не будем спешить, ладно?

Я кивнула, но по-прежнему ощущала ком в горле.

— Доверься мне, — сказал Ревик, вновь легонько меня встряхнув. — Я не Дитрини. Я даже не хочу такого, Элли. Это меня не возбуждает. Ни капельки.

Я закатила глаза.

— Я знаю. Меня беспокоит не это.

Но он покачал головой.

— Твой разум, может, и знает, но ты всё же испугалась, вот только что, и не просто из-за моих эмоциональных реакций, — он осыпал моё лицо поцелуями. — Я почувствовал это, жена. И я понимаю. Клянусь, я не сделаю всё только хуже. Я обещаю, что не сделаю хуже.

Я снова кивнула, расслабившись ещё немножко.

— Ладно, — увидев пытливость в его взгляде, я опустила голову на его грудь. — Может, ты прав. Может, нам какое-то время стоит обходиться друг с другом полегче.

Он крепче обхватил меня руками и запустил пальцы в мои волосы.

Я вновь ощутила в нём это желание защитить, столь мощное, что мои былые тревоги вернулись с удвоенной силой и затмили всё, что мы только что обсуждали. Что бы я ни чувствовала в его свете, это была не просто любовь. Во всяком случае, не только любовь, и даже не только собственничество. Ревик ощущался так, будто готовился броситься за меня под пулю. А может, пожертвовать одной из своих почек.

Если я действительно умираю, я его убью.

Продолжая прижимать меня к своей груди, Ревик усмехнулся.

Однако та интенсивность его света ни капли не ослабела, а руки, если уж на то пошло, лишь сильнее стиснули меня в объятиях.

— Я всегда хотела летать, — она почти кричала, улыбаясь ему через плечо. — Когда я была ребёнком, я хотела летать. Я сломала руку, пытаясь взлететь с крыши Элли… я тебе это рассказывала?