— Да, Высокочтимый Мост, — торопливо ответил Гаренд, всё ещё держа лицо ниже уровня моих глаз. — Балидор просмотрел всю работу, проделанную Декланом и остальной командой. Этот говнюк Лао Ху сейчас под наркотиками, как и в восемь часов этого утра. Балидор одобрил несколько изменений дозировки, получив доклад от Деклана. С тех пор мы слегка меняли дозу, пытаясь определить предел его терпимости.

— И каков он? — спросила я. — Предел его терпимости?

— Высокий, — признал Тензи. — Не на уровне твоего мужа, но довольно высокий.

Тензи всё ещё выглядел нервным, но также принял более раболепную позу.

Оба видящих умолкли, переглянувшись, затем посмотрели на меня.

— Балидор также слегка изменил триггеры газа и поменял несколько лимитов в плане определения движения, Элли, — добавил он.

Побледнев (наверное, из-за того, как только что назвал меня), он одной рукой показал уважительный жест, а на его лице опять отразилась нервозность. Я увидела там виноватое выражение ещё до того, как он заговорил.

— …Тысяча извинений за то, что мы в какой-либо манере поставили твои желания под сомнение, Высокочтимая Сестра, — сказал он. — И тысяча извинений за то, что я собираюсь сказать далее… но Меч убьёт нас, если мы впустим тебя туда. Ты должна это понимать. Цепочка подчинения или нет, но он ожидает от нас, что мы рискнём навлечь на себя любые личные трудности ради того, чтобы защитить тебя — в том числе и вызвать гнев твоей самой уважаемой персоны.

В этот раз он также использовал официальный прекси.

Улыбнувшись им обоим, я показала ободрительный жест одной рукой.

— Я понимаю ваши тревоги, братья… понимаю. Я прослежу, чтобы брат Меч не возложил на вас ответственность за мои действия. Я надеюсь, что он питает достаточно уважения ко мне и достаточно верит в ваши способности и способности брата Балидора, так что это не будет повторяющимся вопросом всякий раз, когда решу сделать что-то без его непосредственного участия.

Посмотрев на них обоих, я вздохнула, скорее про себя, чем для них.

— Мне вовсе не нравится запугивать моих братьев, — произнесла я более обыденным тоном. — Но у меня нет времени на то, что мои приказы постоянно ставятся под вопрос из-за мнимых угроз моей безопасности… угроз, которые, видимо, абсолютно приемлемы для всех в нашей команде, кроме меня. Так что, если вы не отказываетесь чтить мой ранг из-за доброй опеки моего мужа, я предлагаю вам сделать всё необходимое, чтобы убедить себя, что вы не подвергнете меня опасности, когда я войду в эту комнату допроса.

Увидев непонимающие выражения на их лицах перед тем, как они опять переглянулись, я добавила, вновь нарочно переходя на менее официальный прекси.

— …Я также приказываю вам поддерживать Барьерную тишину в отношении этих бесед до тех пор, пока я не дам вам прямое разрешение поступить иначе. На это у меня имеются свои причины. Я окажу вам услугу и сообщу, что они продиктованы не только и даже не в первую очередь желанием защитить моего мужа от страхов за меня. В любом случае, я собираюсь сама ввести его в курс того, что найду.

Увидев, что Тензи и Гаренд опять засомневались, я заговорила резче.

— Мне не стоило этого говорить. Но я предпочту предельно ясно высказать свои пожелания на этот счёт… на случай, если потом у кого-то будут негативные последствия.

В этот раз я увидела, как они оба побледнели и обменялись обеспокоенными взглядами.

Похоже, в те же несколько секунд они оба приняли решение.

Тензи шагнул вперёд и показал уважительный знак Моста.

— Нам не нужно делать что-либо дополнительно, Высокочтимый Мост, — сказал он, во второй раз опуская голову ниже уровня моих глаз — видимо, на случай, если жест руки был недостаточно ясным. — Пленник надёжно нейтрализован. Балидор всецело одобрил наши протоколы перед введением тех небольших изменений, которые я упомянул. Ты можешь войти в любое время. Ты по-прежнему хочешь сначала увидеть записи бесед? Мы можем воспроизвести их для тебя в комнате управления, чтобы ты видела и Барьерные сигнатуры…

— Спасибо, — ответила я. — И нет. Я передумала. Я сначала задам ему вопросы, а потом посмотрю на записи бесед. Балидор не стал бы задавать ему те вопросы, которые собираюсь задать я, и я знаю Дитрини достаточно хорошо, чтобы понимать, какими «полезными», скорее всего, были его ответы до сих пор.

Гаренд невесело фыркнул, источая злость.

— Тут ты права, — пробормотал он.

Кивнув, я ощутила неожиданную тесноту в груди, но постаралась не выдать этого лицом.

Если я собиралась сделать это, я хотела покончить с этим. Быстро.

Оставив дверь в будку охраны, Тензи подошёл к следующей двери дальше по коридору.

Я стиснула зубы, наблюдая, как он проделывает все протоколы безопасности у двери.

Я не видела Дитрини с тех пор, как покинула Город. Даже там я не видела его много недель до приезда Ревика и остальных. Я не видела его с того утра, когда Вой Пай забрала меня из комнаты возле его спальни в рабских кварталах Города. Им пришлось потрудиться, чтобы разбудить меня… ну, или так сказал мне Улай… и двое из них вынесли меня на руках, поскольку он накачал меня обезболивающими, избив до такой степени, что я не могла ходить.

Когда через два дня я наконец-то проснулась по-настоящему, я едва помнила, как покидала ту комнату.

Вытолкнув эти образы из головы, я крепче стиснула челюсти.

Даже если не брать в расчёт Ревика, я не была уверена, что готова к этому.

Тензи протянул мне свою гарнитуру, включив её перед тем, как отдать мне. Он наблюдал, как я вставляю её в ухо, и держал руку на L-образной ручке двери, дожидаясь, пока Гаренд закончит настраивать машины в будке перед моим входом. Когда я закончила с гарнитурой, мои руки дрожали. Я притворилась, будто не заметила этого, но почувствовала, как Тензи с напряжённым выражением следит за моими пальцами, и его кожа сделалась как никогда бледной.

— Приём, приём, — тихо произнёс Гаренд в моем ухе.

Я кивнула, взглянув на Тензи.

— Приём, — подтвердила я. — Тебя слышно отлично.

Я в равной мере ощутила и услышала, когда Гаренд из кабинки охраны отпёр замки.

— Я останусь за этой дверью, Высокочтимый Мост, — сказал Тензи. — С пистолетом в руке. Держа палец на триггере газа. У Гаренда тоже есть газ, и он может вырубить пленника с помощью удара током через ошейник, — его голос смягчился, хоть лицо и оставалось ниже уровня моих глаз. — Не стесняйся прибегнуть к нашей помощи, Высокочтимая Сестра. Пожалуйста. По любой причине.

Я кивнула, ещё сильнее стиснув зубы.

Кивком головы я показала на дверь, пока не растеряла всю смелость.

— Открывайте, — сказала я.

Он не поднял взгляд сразу же.

Это дало мне несколько секунд, чтобы осмотреть его, попытаться привыкнуть к его виду.

Это дало мне несколько секунд, чтобы вздрогнуть, поморщиться, подавить учащение дыхания, бешеное биение сердца под рёбрами.

Я сосредоточилась на деталях, на актуальном, на том, что находилось прямо передо мной.

Я знала, что для ощущения контроля — для удержания контроля, если возможно — требовались усилия. Во всяком случае, это требовало усилий по контролю моих реакций.

Я сразу же увидела, что его накачали наркотиками.

Я замечала отличия, даже если не принимать в расчёт эти его зловещие серебристые глаза, которые мне всегда сложно было прочесть. Конечно, я много раз видела его пьяным. Наверное, пьяным я его видела даже чаще, чем трезвым, если подсчитать процентное соотношение — но опять-таки, я никогда не видела его за работой, только когда он с неё возвращался.

Но эти воспоминания были немножко чересчур.

Они делали всё остальное более реальным, не менее.

Затерявшись в этом, как минимум на несколько секунд, я вспомнила другую жизнь, может, другую меня. Я не уверена, кем я была, пока жила в Запретном Городе, но я знала, что та версия меня приглушила эмоции до самого низкого уровня, по крайней мере, когда имелась возможность. Сказать, что я была несчастлива — это ничего не сказать. Сказать, что я была одинока — это тоже ничего не сказать.