В первые дни он действительно не задирал Франческо, и жизнь стала входить в более или менее налаженную колею. Инес присматривала за детьми и учила Нану готовить итальянские блюда, а её ворчливый супруг находил утешение в хорошем вине, которое он потихоньку таскал из погреба Франческо.

Марко Антонио ежедневно ходил на работу в банк, но толку от него там не было никакого. Он мог часами сидеть за столом, тупо уставившись в листок бумаги, и мысли его были одна мрачнее другой.

Франческо несколько раз напоминал ему, что надо вернуть Анннью Жулиане, и слышал в ответ одно и то же:

- Пока она живёт с итальянцем - этому не бывать!

А однажды Марко Антонио вдруг сам заговорил с отцом:

- Такая жизнь мне осточертела! Я бы давно уже с ней покончил, но меня удерживает только то, что Жулиана и умрёт оплакивая своего итальянца.

- Ты о чём это, сынок? - не на шутку испугался Франческо. - Выброси из головы подобные мысли! Тебе надо развеяться, уехать куда-нибудь… Знаешь, поезжай-ка ты в Манаус! Я давно хотел послать тебя туда, чтобы ты изучил производство каучука. Говорят, это весьма прибыльное дело. Возможно, и нам стоит им заняться.

- Но у нас же нет денег, чтобы вкладывать их в это производство.

- Деньги уходят и приходят. Так же как и кризисы имеют свойство когда-нибудь кончаться. Поезжай! Изучи там всё досконально. Мы должны быть во всеоружии, чтобы не пропустить момент, когда этот чёртов кризис, пойдёт на убыль.

- Ладно, я поеду. Может, там мне и в самом деле станет легче, - вяло пробормотал Марко Антонио.

На следующий день он, собравшись в дорогу, попросил Паолу:

- Отвези мою дочку Жулиане, пожалуйста. Потому что я уеду в Манаус и пробуду там долго. А может… может, и вообще сюда не вернусь. Если мне не удастся убежать от себя, то я, хотя бы постараюсь убежать от неё, от Жулианы!

Паола выполнила его просьбу, и теперь, когда в доме остался лишь один маленький ребёнок, Инес и Анаклето могли бы вернуться домой, но они этого не сделали. Инес тут пришлась ко двору, естественно и просто взяв на себя управление домашним хозяйством. Без неё уже трудно было представить этот дом. Анаклето же здесь маялся от безделья, но слово своё держал: в обществе Франческо предпочитал молчать, чтобы ненароком не наговорить зятю гадостей.

Нана быстро уловила основные секреты итальянской кухни и с некоторых пор стала готовить соус для спагетти не хуже самой Паолы или доны Инес.

Антенор упорно продолжал искать работу и, не желая быть здесь приживальщиком, помогал женщинам по дому, а также стриг газоны и обихаживал цветники.

Но однажды ему повезло: прочитав объявление в газете, он поехал по указанному адресу, и там его взяли на работу кучером.

Хозяева, у которых он отныне должен был служить, показались Антенору людьми симпатичными.

- Сеньора Жанет была со мной очень приветлива, - рассказывал он за ужином. - А сеньора Жозуэ я сначала принял за её сына, но потом оказалось, что это её муж. Вероятно, между ними большая разница в возрасте.

- Надо же! - изумилась Нана. - Обычно мужчины женятся на молоденьких, а тут всё наоборот!

- Ну, мало ли как в жизни бывает! Мадам Жанет ещё нельзя назвать пожилой женщиной, к тому же выглядит она прекрасно.

- Как вы сказали, дядя? - вдруг оживился Тизиу. - Мадам Жанет?

- Да, именно так представил её сеньор Жозуэ, - подтвердил Антенор. - Он пояснил мне, что она привыкла к такому обращению.

- Папа, тебе всё ясно? - обратился Тизиу к Дамиао. - Дядя Антенор будет работать кучером у этой расистки - бывшей жены сеньора Франческо! И будет катать в экипаже её кучера!

- Тизиу, что за бред ты несёшь? - ничего не понял Антенор.

- Сейчас я объясню, - вызвался Дамиао. - Тебе повезло, что ты родился не таким чёрным, как я. Иначе бы эта мадам тебя на порог не пустила и ты бы сегодня не получил работу!

Неудачная попытка назначить Матео управляющим фазенды весьма огорчила Гумерсинду, но у него ещё оставалась слабая надежда на то, что кум Бартоло не откажет ему в помощи – оставит хотя бы ненадолго свой виноградник и поддержит Анжелику в столь трудное время.

С этой целью Гумерсинду и отправился в провинцию Жундиаи, хотя не был до конца уверен, что посмеет просить Бартоло о такой огромной услуге. Виноградник тоже требует постоянного ухода, и Леонора в одиночку с ним не справится. Да что там Леонора, если даже Бартоло не потянул это дело один, без жены! Приехал однажды к Гумерсинду исхудавший, осунувшийся и сказал, что вынужден забрать жену и дочку, несмотря на то, что ему придётся туго без тех денег, которые получала Леонора у кумовьёв.

С той поры Гумерсинду не видел ни Бартоло, ни Леоноры и не знал, как у них идут дела. Догадывался только, что кризис ударил и по ним, а значит, живут они наверняка трудно. Однако Гумерсинду и представить не мог, в каком бедственном положении оказались его кумовья.

Весь свой небольшой участок земли Бартоло засадил виноградом, который ещё не плодоносил и, стало быть, не приносил никакой прибыли. Места для посадки кукурузы, фасоли, овощей на участке не осталось, всё это нужно было покупать у соседей, а деньги, некогда заработанные Леонорой, незаметно подошли к концу. Бартоло пробовал подрядиться на ближайших фазендах, чтобы хоть как-то прокормить семью, но плантаторы не испытывали нужды в дополнительных рабочих руках. И только сеньор Серезер, имевший здесь большой виноградник, иногда прибегал к услугам Бартоло, причём делал это исключительно из сострадания.

Вот какие подробности узнал Гумерсинду, приехав к своим кумовьям. Нет, они не жаловались на трудности, просто рассказывали всё как есть. Их гораздо больше смущало то, что они вынуждены были принимать Гумерсинду в такой лачуге и потчевать его лишь зеленью да кашей.

- А нельзя ли ваш виноградник сдать хотя бы на время в аренду? – осторожно спросил Гумерсинду. – Тогда бы вы смогли поработать у меня на фазенде… Анжелике, сейчас очень нужен хороший управляющий.

Эту идею Бартоло и Леонора восприняли как спасение. Оставалось только договориться с сеньором Серезером – единственным человеком, который согласился бы помочь Бартоло, взяв на себя хлопоты о его винограднике.

Сеньор Серезер не отказал Бартоло в поддержке, и таким образом Гумерсинду получил в своё распоряжение прекрасного управляющего, способного изъясняться с итальянцами на родном языке.

- Твоя задача - внушать им, что они должны держаться как можно дольше и не отдавать свой кофе за бесценок, - наставлял его Гумерсинду. - Я понимаю, их терпение уже на пределе, но если они сейчас потребуют от меня денег, даже в обмен на весь причитающийся им кофе, мне будет нечем расплатиться с твоими земляками, Бартоло!

- Неужели и у вас всё так плохо?

- Да, кум, плохо. Я имел неосторожность вложить все свои сбережения в банк сеньора Мальяно, а он сам теперь на грани разорения. Мне остаётся только ждать, когда повысятся цены на кофе. Если этого не случится в скором времени, я вполне могу потерять и фазенду.

- Но неужели же ничего нельзя придумать, чтобы спасти её?

- Как видишь, я пытаюсь это сделать. Вот, приехал за тобой, чтобы ты помог мне удержать от бунта твоих горячих итальянцев, а я бы выйграл время. К тому же я надеюсь, что и мой коспаньон Мальяно не сидит сложа руки. Наверняка он тоже что-то предпринимает. Но в целом положение тревожное…

Отправив Бартоло на фазенду, Гумерсинду вернулся в Сан-Паулу и обрадовал Аугусту:

- Теперь ты можешь спокойно забирать Анжелику и Марию сюда, в город. Я сделал всё, что мог, для спасения твоего брака и… и моей фазенды.

- Спасибо. Я тоже кое-что успел сделать за это время, - с довольным видом сообшил ему Аугусту. - Договорился с немцами о продаже своих плантаций. Только боюсь, что Анжелика воспротивится. Вы же знаете её мнение на сей счёт!

- Ты волен поступать как считаешь нужным.