- Успокойся, мой дорогой, - произнёс Фрасческо, - для начала съездим на фазенду.

Ранним утром они выехали из дома и к полудню уже были на «Эсперансе». Дон Гумерсинду не ждал подобного визита, но он и не удивился, увидев перед собой дона Франческо и его сына.

- Я догадываюсь, что привело вас сюда, - сказал он.

- Я хотел бы знать, где моя жена, - произнёс Марко Антонио.

- Я мог бы задать вам тот же вопрос, потому что понятия не имею, куда подался мой зять. Он оставил жену и маленького ребёнка, не взял с собой ничего, даже одежды. Так уходят люди, которые задумали самоубийство.

Гумерсинду не стал рассказывать о том, что Розана после исчезновения Матео несколько дней отказывалась от еды и питья, она даже не подходила к малышу, твердя одно: «Я хочу умереть, я хочу умереть».

За ребёнком ухаживали Мария и Анжелика, причём Анжелика страшно ругала сестру за безответственность. Сама она, чтобы не случилось, принимала самое деятельное участие в происходящем и зачастую брала верх над неблагоприятными обстоятельствами.

- Ты видишь, как я был прав, когда не хотел отпускать Анжелику в монастырь, - говорил Гумерсинду жене, - теперь стало видно, что характером она пошла в тебя, у неё такое же отзывчивое сердце, столько же мужества м стойкости.

Мария поцеловала мужа, его слова были ей приятны. За Анжелику она теперь была спокойна, а вот за Розану… Только совсем недавно она всё-таки одумались и стала подходить к малышу, и Гумерсинду полегчало на сердце. Когда он увидел Марко Антонио, то подумал, что, возможно, не стоит жалеть о сумасшедшей парочке которая, бросив всех и вся, избрала для себя нищенскую жизнь под каким-нибудь забором, - нужно быть порядочной дурой, чтобы бросить такого мужа и такого свёкра! «И такую жену, и такого тестя!» - прибавил он про себя.

Он пригласил гостей отобедать, но обедали невесело, хотя общая беда как-то сблизила обе семьи. Розана довольно долго говорила с Марком Антонио, оба были приятно удивлены тем благоприятным впечатлением, которое взаимно произвели друг на друга. Оба подумали про себя, что никогда бы не оставили такого спутника жизни.

- Пойду, посмотрю, что там с маленьким, - сказала Розана и поднялась наверх.

Марко Антонио и Франческо допоздна засиделись с Гумерсинду. Гостей оставляли ночевать, но они заспешили домой.Но если бы они знали, какой сюрприз приготовила им судьба, то, наверное, переночевали бы на фазенде, потому что в это время к дому уже подкатила дона Жанет, распорядилась выгрузить чемоданы и спросила у обомлевшей от неожиданности Марианы:

- Ну, что? Какие новости? Да что ты на меня так уставилась? Можно подумать, что не получила моего письма!

Матео привёл Жулиану в небольшой пансион на окраине Сан-Паулу. Его содержала одна немолодая испанка, дона Долорес. Земляки-итальянцы, которые останавливались у неё, остались довольны и ценой, и удобствами и порекомендовали этот пансион Матео. Денег у Матео было негусто, у Гумерсинду он не взял ни сентаво и гордился этим, а у Бартоло перед отъездом занял совсем небольшую сумму, но её должно было хватить на то короткое время, за которое он найдёт себе работу. В том, что работа его ждёт за каждым углом, Матео не сомневался.

- Вы такие оба красивые, - с приветливой улыбкой сказала им испанка. - Я желаю вам обоим счастья, вам и вашему будущему ребёнку.

Только теперь Матео обратил внимание на округлившуюся талию Жулианы. Разумеется, это ничего не меняло, но почему-то ему стало очень неприятно. Они дошли по коридору до своей комнаты и, едва остались одни, как Жулиана сказала:

- Ещё не поздно, я могу вернуться домой.

- Твой дом здесь, - твёрдо заявил Матео. - Больше я тебя никуда не отпущу. Но не могу сказать, что твои новости меня очень порадовали.

- У каждого из нас есть прошлое, - со вздохом сказала Жулиана, - мне кажется, не стоит превращать его настоящее.

- Прости меня, это просто от неожиданности, - извинился Матео.

- Я на тебя не умею обижаться, - ответила Жулиана.

Наутро Матео отправился на поиски работы. Первое, с чем он столкнулся, были толпы таких же, как он, итальянцев, которые странствовали по городу и искали работу. Матео не сообразил, что с их приезда прошло уже довольно много времени, у некоторых закончились контракты и далеко не все захотели продолжать работать на земле. Если бы он был внимательнее, то продумал бы, где может предложить свои рабочие руки. Но он действовал импульсивно, под влиянием эмоций, и жизнь приносила ему только эмоции. Чаще всего отрицательные. Шоком для него стало отсутствие работы, он считал, что найдёт её играючи. Ещё большим шоком - беременность Жулианы. Он не мог простить ей этого ребёнка. Честно сказать, он не столько искал работу, сколько бродил по улицам, пытаясь сладить с собой, со своим гневом, со своей обидой. Вечером он вернулся к Жулиане подавленным и мрачным.

- Мне показалось, что в Сан-Паулу итальянцев куда больше, чем бразильцев. Куда не ткнёшься, непременно встретишь соотечественника, и ему тоже нужна работа!…

Шоком для Матео стало и то, что именно итальянцы были теперь его конкурентами и соперниками.

На фазенде они жили своеобразным землячеством, помогая друг другу, и всячески друг друга поддерживая. Матео дорожил этим сообществом. Главной его заботой было отстаивание интересов итальянцев. Возможность облегчить положение друзей на какое-то время примерила его с семейной ситуацией. Но город всё переменил: земляки смотрели друг на друга недоброжелательным оценивающим взглядом, каждый был сам за себя и против всех остальных. Матео почувствовал себя затерянном в этом чужом мире, законов которого не понимал. Этот мир ему не нравился, он охотно снова уехал бы из города. Но Жулиана, которую он сам увёл из богатого дома, от любящего мужа?… Нет, он должен был всем доказать, что способен постоять за собственное счастье! Что ради своей вечной любви он способен на подвиг! Что ради своей Жулианы!… Но Жулиана ожидала ребёнка от другого… А их собственный ребёнок был вообще неведомо где… В общем, причин для мрачности у Матео было более чем достаточно, и он был мрачен, как океан перед бурей.

Жулиана всячески старалась его утешить и развеселить, и в конце концов, он стал улыбаться.

- Не горюй! - говорила она. - Вот увидишь, завтра ты найдёшь работу!

Но прошло и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, а работы так и не было.

Долорес сочувствовала молодой паре. Когда у неё высвободилась минутка, она подсела к Жулиане и стала у неё выспрашивать, чем может заниматься Матео. Вполне возможно, она поможет ему. Жулиана пожала плечами, подумав про себя: «Вообще-то и здесь, и в Италии он работал на земле, знал все деревенские работы, а вот в городе…» Она даже не могла вообразить, чем бы он мог заняться.

- Я спрошу его, - пообещала она. – Думаю, что он умеет всё, - прибавила она с гордостью.

- Ну а ты? – спросила Долорес.

- Я могу выполнять только домашние работы, - ответила Жулиана.

- Ничего другого мне не надо. Если будешь помогать мне на кухне, я буду брать с вас половинную плату.

- С радостью, - ответила она.

Она и в самом деле была рада тому, что нашла себе занятие, что поможет Матео. Она нисколько не обманывалась на счёт его душевного состояния, видела и понимала, как болезненно он относятся к её прошлому и к ребёнку, который должен был появиться. Поэтому и не заговаривала с ним о малыше, которого оставила в доме Мальяно, понимая, что не может взвалить на плечи Матео ещё и эту тяжесть. Но сердце у неё разрывалось при одной только мысли о брошенном мальчике. Бедный сиротка! Как он там? Все надежды были только на Мариану. Она очень привязалась к маленькому Шикинью, и будет заботиться о нём и дальше.

Трудности, которые свалились на Жулиану, словно бы разбудили её для жизни, сейчас её главным ребёнком стал Матео, о нём она и должна была позаботиться, а потом уж и обо всех остальных.

С этого дня она хлопотала с утра до ночи на кухне, а Матео по-прежнему искал работу.