- Вы меня неправильно поняли. С отцом всё в порядке, он прекрасно себя чувствует. Даже лучше чем когда бы то ни было. Я давно его таким не видел.

На губах Паолы расцвела улыбка, в глазах засверкали искорки.

- Ваш отец - удивительный человек! - сказала она. - Я горжусь своей дружбой с ним.

Марко Антонио неплохо знал женщин, у него их было много, и он мог поручиться, что Паола сейчас говорила искренне. Всё остальное его не касалось, он не был вправе вторгаться в то, что касается только двоих.

- Вы хотели мне что-то сказать? Вас что-то беспокоит? - продолжала спрашивать итальянка.

- Уже ничего, - ответил Марко Антонио, извинился и уехал. Почему-то ему стало грустно, он снова подумал, что никто так не радуется встрече с ним.

Проводив сына Франческо, Паола подумала: интересно, что так волнует молодого человека? Он обеспокоен, что его отец в отсутствие матери завёл роман? Но разве это похоже на Франческо? А то, что у него нелады с женой, видно сразу, хотя он никогда и слова не сказал о жене – ни дурного, ни хорошего. Но его молчание было красноречивее любого рассказа. И благороднее. В глазах Паолы Франческо был самым благородным человеком, самым весёлым, умным, очаровательным. Даже почтенный возраст Франческо Паола относила к его достоинствам. Мужчина хочет быть для женщины первой любовью, а женщина всегда хочет быть его последней любовью. Франческо вызывал у Паолы то безотчётное чувство доверия, которое всегда является преддверием любви.

Продолжая уборку в доме, Паола невольно вспоминала руки Франческо, они представлялись ей такими ласковыми, сильными, умными. Вспоминала его сияющие тёмные глаза и понимала: этого человека она любит и дождётся, когда он найдёт в себе силы признаться, что любит её.

Марко Антонио не сказал отцу, что виделся с Паолой. Зато Франческо охотно упоминал о ней в разговорах, ему было приятно произносить её имя, она словно бы постоянно радовала его своим присутствием.

Мы теперь компаньоны, - говорил он. – Придётся потрудиться и ради макаронной фабрики.

- Смотри, не перетрудись ради хорошеньких глазок! – шутливо предостерёг его Марко Антонио.

- За кого ты меня принимаешь сынок? – рассмеялся Франческо. – В моём возрасте ценят не глазки, а сердце. И должен сказать тебе, что совсем недавно я понял: я ещё вполне живой человек.

В этот день Марко Антонио впервые не захотелось идти домой сразу после работы. Он долго бродил по улицам в одиночестве, раздумывая о себе, о Жулиане. Отец и Паола, сами того не ведая, передали ему весть о счастливой взаимности, и это весть потрясла Марко Антонио. В его жизни не было ничего подобного, и впервые за все эти дни ему стало тоскливо. Он вернулся поздно и лёг у себя, как ложился всё чаще и чаще, не желая тревожить Жулиану, которая день ото дня становилась всё более нервной.

Жулиана и впрямь очень нервничала тем вечером. Дело в том, что она машинально распечатала письмо, адресованное сеньору Франческо: мадам Жанет сообщала, что на днях приедет.

Этот удар доконал несчастную Жулиану. Вот чего она наверняка не выдержит, так это приезда свекрови. Долго в темноте ей мерещился испытующий взгляд Жанет, но под утро Жулиана, наконец, заснула. Когда же она открыла глаза, то поняла, что уже светает и что в её спальне кто-то есть. Этот кто-то не был Марко Антонио. Ей стало страшно, однако она превозмогла себя, встала и оказалась в объятиях Матео.

«Мне снится сон, - подумала она. - Во сне всё бывает и всё можно»

- Я оставил жену, сына, - проговорил Матео. - Оставил навсегда, чтобы быть с тобой.

Догадка подтвердилась, это точно был сон.

- А у меня и не было никого, Матео. - простодушно ответила Жулиана, - стоило мне закрыть глаза, как я знала: я с тобой!

- Пойдём! - позвал её Матео. – Мы начинаем новую жизнь. У нас будет свой дом.

- Конечно, - согласилась Жулиана. – Пойдём, только я соберу нашего малыша. Разве ты не хочешь взглянуть на него, он такой хорошенький!

- Бедная Жулиана! – Матео из сна стал очень грустным и произнёс совсем уж невероятную вещь: - Тебя снова обманули, они взяли чужого ребёнка и выдали за нашего сына. Твой сын у чужих людей, мы никогда его не найдём.

Жулиана вскрикнула. До неё дошло, что перед ней стоял настоящий Mатео, что он говорит правду. Её снова поймали в ловушку. Она заплакала и припала к нему. В ушах у неё звучали слова Марко Антонио: «Мама переменилась, она так старалась отыскать твоего малыша». Конечно, старалась, поскольку боялась, что сеньор Гумерсинду подаст на неё в суд. Она боялась суда и принесла из приюта ребёнка. А Марко Антонио? Он тоже участвовал в обмане? Наверняка. Ему же не было дела до ребёнка, и тот, и другой был для него чужим. А Франческо? И ему тоже было всё равно! Жулиана взглянула на столик, где лежало письмо, в котором дона Жанет извещала о своём приезде. Змея возвращалась в своё логово. Но она не найдёт в ловушке одураченной жертвы! Птичка упорхнёт! И пусть они сами расхлёбывают чёрное дело, которое совершили по недомыслию или подлости! Пусть расплачиваются за него.

- Я иду, Матео! Иду, - сказала решительно Жулиана.

Она взяла с собой только самое необходимое, увязала в небольшой узелок и сказала:

- Я готова.

- Пошли! - ответил Матео и взял её за руку. - Нам предстоит нелёгкая жизнь, но всё в ней будет без обмана!

Все в доме крепко спали, и каждый видел во сне то, что хотел увидеть и наяву: дон Франческо – Паолу, Мариана – Шикинью, как она ласково называла Франческо-младшего, Марко Антонио – пароход, который увозил его в неведомые страны…

Утром Марина никогда не входила к Жулиане без зова. Она сама занималась Шикинью, понимая, что беременной всегда лучше выспаться. Но в этот день она забеспокоилась, не стало ли плохо её молодой хозяйке? Уже полдень, а за дверью ни звука. Она заглянула в спальню и увидела, что там никого нет. Это её встревожило. У Жулианы не было привычки уходить из дома. Она обычно сидела по целым дням у окна, расшевелить её было трудно. Может быть она поехала с мужем в банк?

Марианна не слишком ладила с новой штуковиной, которую дон Франческо поставил в доме и называл «телефон», но - нужда научит! - она справилась с диском, набрала номер и попросила девушку соедините её с сеньором Мальяно.

Ни дон Франческо, не Марко Антонио ничего не знали о Жулиане, они очень забеспокоились, но узнав, что малыш дома, принялись в два голоса успокаивать Мариану:

- К обеду она вернётся, - говорил Марко Антонио. – Уверен, она поехала смотреть, как идёт строительство нашего дома. В последнее время Жулиана говорила, что хотела бы переехать туда как можно скорее.

Они обещали приехать к обеду домой. На том все и успокоились.

Однако к обеду Жулиана не вернулась. Марко Антонио забил тревогу. Он стал расспрашивать Дамиао, не видел ли тот Жулиану? Когда она вышла из дома.

- Дону Жулиану я не видел, - отвечал Дамиао. - Но зато я несколько раз видел итальянца Матео, он крутился возле нашего дома.

«А знаешь, что я уйду с Матео, если он позовёт меня?» - вспомнил Марко Антонио слова Жулианы, которые она сказала ему, когда он уговаривал её выйти за него замуж. Так оно и вышло, но Жулиана предупреждала его, она всегда была честна, честна до идиотизма!

- Почему ты не сказал мне? – возмутился Марко Антонио. - Я должен был говорить с ним, а не Жулиана!

- Я не был уверен, что это он, - отвечал Дамиао. - Я видел его мельком, и не был уверен. А теперь думаю, что он украл дону Жулиану и увёз её к себе на фазенду, как в прошлый раз.

Марко Антонио не стал обсуждать с Дамиао, что могло случиться, он поблагодарил его и отправился к отцу.

- Если она, в самом деле, ушла с Матео, то, значит, узнала правду, - сделал вывод Франческо, - думаю, нам в любом случае имеет смысл повидаться с сеньором Гумерсинду. Вероятно, Дамиао прав, они на фазенде.

- Тогда я убью этого итальянца! – процедил Марко Антонио. - Другого он не заслуживает! Он украл у меня не только жену, но и ребёнка!