Глупейшая метафора. И почему все это так мозолит мне глаза? Маша и внимания на это не обратила. Еще бы! Там же, наверху, ее лучшая подруга с незнакомцем. Куда уж интереснее. До сих пор не верится Бедная Маша..

Последнее, что мелькнуло в моем сознании — это яркий вход на вечеринку. Дальше — ничего. Это сильно напрягало. Я не помнила, как все там прошло, как началось, как возник пожар. Ничего. И почему я раньше не замечала, как эта Екатерина похожа на мою одноклассницу? Зачем она говорила мне, что трагедия произошла после защиты?

Тут журнал соскользнул с моих рук и упал на пол. Наклонившись к нему, я увидела вырезку из какой-то газеты, что, видимо, была заложена между последними страницами. То, что я там прочитала, была одна из недавних новостей города, в котором я находилась. Его название и дата публикации были вырезаны.

Как утверждалось в этом клочке бумаги, за неделю в больнице пропало три человека. У меня не было сомнений о какой здесь шла речь, в правом углу почти каждой страницы мелькало лицо главного врача. Но пугала информация, находившаяся на самом последнем куске бумаги.

«Возбуждено уголовное дело. Всех пациентов переводят в другие больницы. Эта подлежит сносу…»

Быстро спрятав вырезки в страницы журнала, я бросила его на стол и подняла глаза на камеру. Повезло, что я сидела спиной.

Да что происходит? Мне стоит поковать вещи? Или… Погодите! А если по каким — то причинам заключенный под стражу Михаил Львович оказался на свободе? Мало того, он продолжает лечить людей. Мне это всё жутко не нравиться.

Но больше интересовало, кто мне пытается помочь. Хотя очевидно. Журналы принесла Марго. Ну конечно же.

Что всё это значит?

Я сидела на кровати около часа, пытаясь придумать хоть что-нибудь.

Взгляд упал на приоткрытую дверь.

За красной дверью не слышалось шума, который встретил меня в прошлый раз. Я прошла тот коридор без приключений, т. к. врачи сидели по кабинетам, а экраны на стенах молчали.

За второй такой дверью вниз по лестнице я наконец увидела палаты. Коридор казался длиннее обычного, я сумела насчитать около десяти комнат, также закрытых, как и по идее должна быть моя. Здесь не было ничего кроме грязных стен и слабых ламп, висящих над головой. Только запах. Мерзкий запах, похожий на смесь тухлой рыбы, мяса и еще множество всего остального.

Я дважды пожалела, что пошла именно сюда.

Камеры здесь были на каждом углу, но я и не собиралась играть в прятки. Мне хотелось увидеть людей, находящихся под замком, хотелось поговорить с ними и разузнать об этом месте побольше, пока меня снова не отправят в комнату.

Подойдя вплотную к наугад взятой двери, я прислушалась. После нескольких шорохов, всё внезапно затихло.

— Простите? — прошептала я, оглядываясь по сторонам. — Меня зовут Рита. Я не так давно здесь прохожу лечение… Мне хотелось бы узнать…

И тут в дверь будто что-то ударило, я резко отстранилась, сбившись с мысли.

— Уходи, — послышался громкий женский шепот.

Не решаясь что-либо сказать, я замолчала.

— Я знаю про тебя. Уходи. Тебе нельзя здесь быть. Они не должны найти тебя.

— О чем вы говорите?

Я отступила на шаг назад и вздрогнула от возникшего шума из всех камер. Я написала камер? Простите, палат, конечно…

Множественный шепот переплелся с грохотом запертых дверей. Я оперлась о стену, где находился бордовый выход на лестничную площадку и затаила дыхание.

В тот момент, когда моя спина коснулась твердой поверхности, двери распахнулись. Свет в коридоре был тусклый, но я отчетливо могла видеть отсюда, как что-то повсюду пытается выползти из своих клеток.

— Не может быть. Я же слышала человеческий голос…

Из первых камер показались щупальца, да такие толстые, что превысили бы в диаметре полметра, наверное. Из третьей палаты показались острые конечности, количество которых я не смогла посчитать от банального страха. В четвертой и шестой я увидела маленьких существ, похожих на скелетов, обтянутых кожей. В пятой и седьмой я увидела людей. Но только по телу можно было отнести их к людям. У одного был рот на пол лица и тела, которым он пытался прогрызть стену, а у второго длинные конечности, которыми он, двигаясь, создавал звук, похожий на перелом костей. В девятой я увидела широко улыбающееся мохнатое существо, которое даже не пыталось двигаться, еще больше пугая меня. В десятой я ничего не увидела, только глухие удары по невидимой преграде, что не давали выбраться этой незримой массе.

И тут до меня дошло, что двери просто стали прозрачными.

— Эй, ты. Долго пялится будешь?

Злой голос заставил меня опомниться и повернуться в сторону его обладателя. Это была девушка из восьмой палаты. Ее черные волосы достигали пола, лицо было в какой-то сине-черной сыпи, глаза разного цвета, не зрячие, как мне тогда показалось.

— Дикая что ль? Или людей давно не видела?

Тут я не выдержала, ударила кулаком в то предполагаемое место стены, в котором находилась кнопка, делающая двери прозрачными, чтобы белые потрескавшиеся куски досок скрыли существ от меня, и выбежала из коридора.

И только я распахнула дверь, где находились все врачи, я почувствовала, как меня схватили за капюшон пижамы. Красная дверь захлопнулась прямо перед моим носом, лишив меня возможности оставить все это в прошлом, а рука, что сжала мне рот, позвать на помощь.

— Добегалась, чукча?! Ну говорили же. Предупреждали же… — прохрипел незнакомый мужской голос перед тем, как заволочь меня обратно.

Резко включился свет, сильно режущий непривыкшие глаза. Я продолжала брыкаться в руках незнакомца, но на мгновение замерла, увидев с обоих сторон лестницы арки со входом в другие коридоры. В голове сложно было представить подобного рода строение, здесь легко можно было заблудиться. И если верхний этаж полностью оборудован и стерилен для больницы, то это место было похоже на подвал. Хоть стены были здесь не из песка или глины как в пещерах, а из когда-то белых панелей, количество проходов пугало, тем более что ни один из них не был освещен.

Затащив меня в один из них, мужчина отпустил меня и, сильно сжав запястье, потянул за собой.

— Эй, мне больно! Куда мы идем? — запинаясь, спросила я, пытаясь держать себя в руках.

— Лучше помолчи, — прошипел тот и зашагал еще быстрее. — Ты чем думала? А если бы тебя увидели ученые, а? Что тогда было бы?! Ты в курсе, что покидать свою палату строго настрого запрещено?!

— Да, но я…

— Кто твой лечащий врач? Я спрашиваю тебя, кто твой лечащий врач?!

Я не рискнула ответить этому взбесившемуся животному.

— Молчишь. Что ж, чудно.

Мы вышли в третью дверь конца второго (считая от верхних ступеней ведущей вниз лестницы) коридора и оказались на другом лестничном пролете. Мужчина распахнул дверь.

— Как это возможно?

Мы стояли прямо напротив моей палаты.

— Надо же было так сглупить, — продолжал злорадствовать врач. — Черт, придется переносить сроки.

Теперь я смогла его разглядеть. Лет тридцати, с щетиной и русыми волосами, собранными в хвост за спиной, в круглых очках, очень худой с костлявыми, как мне показалось, руками.

— Да кто вы вообще такой?! — я отступила к двери, но он приблизился еще сильнее.

— Я тот, кто в следующий раз ампутирует тебе ноги.

Тут распахнулась дверь и вошла Мари с тележкой, полной посуды.

— Владимир Александрович? Что вы делаете? — вступилась за меня девушка, подбегая к нам.

— Уйди! Простым санитаркам нечего лезть в подобные дела.

Он оттолкнул ее, схватил кружку с тележки и вылил в нее какую-то жидкость в форме суспензии, которую достал из халата.

— Пей, — сказал он мне спокойным голосом, хотя быстро поднимающиеся и опускающиеся плечи выдавали его.

— Что это?

Я мысленно молилась, чтобы эта ситуация наконец закончилась.