— Лёш, — проговорила она, протягивая к лицу снайпера ладонь. — Ты чего?

Снайпер рыдал в голос, прижимаясь к любимой всем телом, вдыхая аромат ее волос и не мог остановиться. В одно мгновение рухнула плотина, которой он отгородился от всех эмоций после ее смерти. Теперь все будет хорошо, она будет жива. Пальцы скользнули по ее шее, коснулись небольшой шишечки. Леший скосил глаза. В основании черепа у девушки находилась еле заметная родинка, размером с монету. Он не стал придавать ей значения, ведь это такая мелочь…

На острове все шло своим чередом. Стены, разрушенные при атаке бандой Кабана на анклав, были практически восстановлены, мост, ведущий на остров — отремонтирован, разрушенные и сожженные дома — восстановлены. Молодой парнишка прилежно трудился на общественном поле, с силой вгоняя лопату в землю, роя ямы для столбиков. К следующему лету анклав планировал завести несколько буренок, для которых и строился загон. Молчаливый, с отросшей челкой, он работал не покладая рук, чтобы отвлечься от мыслей о маме. Ее больше не было. Мужчина, который спас их, пропал. Лешего не было уже пару недель. Окончательно уйдя в себя после смерти Нади, он замкнулся, стал подолгу пропадать в лесах, оставив Сашку и старшую сестру на попечении бабушки. Она трудилась в теплицах, а Катька, старшая сестра, помогала взрослым закатывать бочки с соленьем в погреба невдалеке. Парнишка выдохнул и распрямился. Очередная лунка была готова. Скоро принесут столбы и придется закапывать ямы… Сашка любил работать, работа закаляла.

Внимание паренька привлекло движение на мосту. Он сдул челку, мешавшую обзору. Это был Леший. Он шел по совсем новым мосткам, а за ним… Мальчишка замер. Лопата упала на землю. Он всмотрелся и ахнул.

— Мама! — выкрикнул он, срываясь с места.

Катька недоуменно посмотрела на брата, печально вздохнув… «Опять померещилось», подумала она и помчалась брату наперерез.

— Мама! — кричал парнишка, мчась навстречу женщине, которая, разглядев ребенка, тоже кинулась к нему.

— Сашка! — донесся ее звонкий голос и тут Катька вздрогнула…

Это была она!.. Дети с удвоенной силой рванули навстречу к ней. Руки их наконец–то встретились, и семья слилась в одном объятии. Леший ласковым взглядом глядел на семейную идиллию, ощущая умиротворение на душе…

Сержант достиг верхнего этажа базы, рыча и пыхтя, откидывая в стороны насевших на него зараженных. Патроны закончились. Он уже почти выбрался из лифта, когда первые из них вцепились ему в ноги.

— Ах вы, твари! — гудел гигант, пинаясь наугад.

Наконец–то взобравшись на бетонный пол нулевого этажа, он схватил попавшуюся под руки железяку и с размаху долбанул ей, сбивая, словно кегли, сразу пятерых зараженных. Те, хрюкнув, сорвались обратно в черный зев лифтовой шахты.

Вынув из припрятанного за колонной рюкзака небольшой пульт с одной кнопкой, Кнехт уже было вдавил ее, чтобы инициировать подрыв запоров, удерживавших бетонную пробку над шахтой, но палец замер, едва коснувшись красного пластика…

В ангар ворвался отдаленный звук двигателей военных машин. Кнехт скинул гранатомет с плеча и, пробегая мимо черной пасти шахты, выпустил, не глядя вниз, несколько гранат, сбивая уже почти поднявшихся тварей. Подмога была уже совсем близко, а это означало, что взрывать запоры нет смысла, иначе как они вернутся, чтобы спасти ученых?..

Сержант рванул к дверям, чтобы подать сигнал группе спасения, и тут его словно что–то дернуло. Показалось, что сержанта кто–то окликнул. Он ясно услышал звонкий девичий голосок, доносившийся откуда–то из–за спины. Гигант замер, оглядевшись, сделал два нерешительных шага вперед, выйдя в освещенный тамбур. К ангару двигался БТР, с пулеметом на крыше. Оружие дернулось при виде гиганта, и через мгновение из его ствола сорвались росчерки трассеров. Если бы сержант не замешкался на секунду, то угодил бы точно под этот огненный шквал. В груди его зачесалось, словно сотни крупнокалиберных пуль действительно разорвали его тело. Ощущение было таким реальным, что гигант даже опустил взгляд на грудь, удостовериться, что дыр от ранений нет. Наваждение спасло его, не дав совершить ошибки. Сержант отделался лишь легким ранением руки, успев укрыться за створками.

— Полковник, падаль, — выдохнул он, зажав рану.

Выхватив из сумки, переброшенной через плечо, «ромашку» осколочных гранат, он быстро откинул барабан гранатомета, вставил заряды и, застегнув его обратно, нацелил оружие на броневик.

— Приятного аппетита, — оскалился он и шесть раз нажал на спуск…

Тяжело ступая по запачканным кровью полам подземной базы, вжав гашетку пулемета, он возвращался в подземный ад. Патроны к пулемету теперь были в избытке. Ему повезло: в подбитом БТРе нашлось два короба по 2.5 тысячи патронов к его оружию. Неистово хохоча, он продвигался вглубь базы, переступая через растерзанные тела зараженных, которые нескончаемым потоком перли на него.

Добравшись до места, где Ландскнехт оставил своего напарника, он тяжело вздохнул. Двери в комнату были выбиты. Вокруг лежали разорванные пополам тела, посеченные осколками от взрывов.

— Капитан! — ринулся гигант в дверной проем, встав на полотно поваленной двери.

В комнате было темно, но визор шлема исправно подсвечивал помещение ровным зеленым свечением. Батарейки к приборам он также отыскал в броневике, и теперь сержант мог видеть в кромешной тьме и без фонарей.

Небольшая комната была усеяна трупами зараженных, но тела капитана Кнехт так и не увидел. Внезапно под ногами что–то зашелестело, раздалось непонятно мычание. Великан тут же отскочил в сторону, отшвырнул обломок двери. Улыбка озарила его лицо. Раненый, но живой, его друг лежал на полу, матерясь и извиваясь всем телом.

— Чуть не раздавил, кабан! — бухтело тело, зажимая рукой дырку в панорамном стекле противогаза. — Ну, ты и тяжелый!..

— Кэээп, — прогудел Кнехт, сграбастав в объятия товарища.

Великан помог мужчине подняться. Тот отряхнулся. Сержант порылся в своем безразмерном рюкзаке и достал кусочек скотча. Кое–как им удалось, не нарушая герметичности костюма, заделать дырку и, пополнив капитану боезапас, они вновь начали спускаться, чтобы вывести на поверхность спрятавшихся ученых. Противогазов должно было теперь хватить на всех, и потому миссию можно было считать оконченной…

Город байкеров, после возвращения главных сил на базу, гудел, словно встревоженный улей. Лысому пришлось нанять целых два каравана, чтобы перевезти все добро, взятое с убитых тварей в долине. Неделю не покладая рук мотоциклисты, труп за трупом, потрошили мутантов, в итоге нагребя столько споранов, жемчуга и прочего полезного, что за неполный месяц стали самым богатым городом в регионе.

Стаб разросся, границы его расширились. Строились новые дома, в город потянулись люди. Лысый отказался от изоляции, сохранив при этом идейность. Они остались байкерами, но теперь с радостью принимали всех желающих.

Байкер неспешно хромал к центру города. Сегодня намечался крупный праздник. Целую неделю в центральном парке шли какие–то работы. Ходили слухи, что в город для этого привезли какого–то мужичка, который провалился в Улей не так давно. Мужичок оказался бесполезным, и так бы ему и сгнить попрошайкой где–то на окраинах, если бы не случай.

Лысый приехал в Изумрудный за новой партией рабочих и случайно поинтересовался, нету ли у них какого–нибудь скульптора. На это местный глава покачал головой, мол, нет, откуда… Но уже собравшись ехать домой, его взгляд привлек какой–то худой, оборванный, небритый и немытый мужик, который высекал из куска камня фигурку. Он зарабатывал спораны этим ремеслом и, надо было признать, что скульптурки оказались очень даже симпатичными. Тогда–то Лысый и поинтересовался его судьбой…

Оказалось, что мужичка звали то ли Захар, то ли Заруба, то ли Зазором, Целителем, или Целюлозой… Вроде бы нет, Зурабом. Точно, Зурабом звали мужика, а вот фамилия… Кабан точно не помнил, да и ни к чему это было. В общем, вышло, что скульптор этот провалился в Стикс вместе с полным автобусом каких–то шибко известных певцов и прочих деятелей искусства, которые были важными шишками в их мире. Нашел их отряд Косого. Полный автобус разодетых в яркие тряпки личностей, от вида которых тянуло опорожнить свой желудок в ближайшей канаве.