— А что я могу предпринять? — грустно спросила Матильда.

— Не знаю, но в твоей фантазии не сомневаюсь. Шель, проследишь за ней?

— Конечно, — сказал эльф таким тоном, что Матильда поняла — теперь он будет ее даже в туалет сопровождать, а не скромно стоять под дверями, каждую минуту спрашивая: госпожа, госпожа, все в порядке?

— Мотя, не дрейфь, прорвемся.

— Мы-то да, а парни? — спросила Матильда.

— И парням не дадим пропасть, своих не бросаем. Спокойно, не плачь, милая. Те, кто заставил тебя страдать, очень, очень, очень об этом пожалеют.

Матильда еще долго смотрела в погасший экран, зябко обхватив себя руками.

— А где Илиас? — спросила она, заставив себя вырваться из трясины грустных раздумий.

— Общается с сотрудниками Зейна, — сказал эльф. — Я слышал часть их беседы, им явно есть что обсудить.

Матильда тяжело вздохнула и решилась, наконец, на довольно тяжелое для себя действо — визит к Кирку.

Рыжему выделили крошечную, но одноместную, каюту. Наверное, из уважения к Матильде — обычно Зейн не стеснялся селить персонал по три-четыре человека, экономя место.

Кирк выглядел как восставший из гроба. Матильда видела красочные постеры одного из самых популярных в сети сериалов, но рыжий был страшнее. Тощий, бледный до зелени, с потухшими глазами, в бинтах… Он попробовал подняться, но даже не смог как следует сесть. Упал на подушки, от усилия на лбу выступил пот.

— Привет, — сказала Матильда, осторожно присаживаясь на край койки. — Извини, что раньше не заходила, я и сама…

— Я знаю, — тихо сказал Кирк. — Вы тоже едва не погибли… Знаю. Госпожа, что с Кириллом?

Матильда пожала плечами.

— А что с остальными? Кирк, я не знаю. Правда, не знаю. Меня это очень мучает, но пока я не могу ничего сделать. Мы сейчас садимся на Хот, капитан Карат обещал что-то выяснить по своим каналам.

— Если Кирилл погиб, вы оставите меня у себя? — спросил Кирк.

Памятуя о его любви к самоубийству, Матильда поостереглась давать какие-то обещания.

— Кирк, я сейчас ничего не знаю, — с отчаянием в голосе произнесла она. — У меня теперь нет корабля, я не знаю, где парни, я ничего, ничего не знаю…

У Кирка остекленел взгляд. Матильда вдруг осеклась: для раба госпожа — это стержень, на котором строится вся его жизнь. Поэтому, собрав все свое мужество, она уже куда увереннее сказала:

— Но я решу все проблемы, по очереди. Вот сейчас и начну с ними разбираться. Ты не переживай, Кирк, решение о тебе мы будем принимать только с учетом мнения Кирилла — и твоего. Сейчас твоя главная задача — выздоравливать, ты мне нужен.

— Хорошо, госпожа, — с энтузиазмом отозвался Кирк. — Что мне делать?

— Выздоравливать, я же сказала! — рыкнула Матильда и вылетела из каюты.

— Не могу, как же он меня раздражает! — поделилась она с Шелем. — Что мне с ним делать?

— Ваше раздражение он переживет, — ответил Шель. — Не думаю, что прежние хозяева его сильно баловали любовью. Если бы любили, то так часто бы не продавали. А вот ваше пренебрежение для него губительно.

— Вот честно, Шель, понять не могу, почему он меня так бесит! Если бы не Кирилл, я бы…

— А вы отрешитесь от «если бы не Кирилл» и поступайте так, как вам хочется. Вы — госпожа, и только вам решать.

— Я не госпожа! Понимаешь? Не госпожа! А вы все ждете от меня чего-то… Не понимаю я, как должна себя вести!

— Тш-ш-ш, — Шель прижал голову Матильды к своей груди. — Тихо. Для меня вы — госпожа. И не нужно понимать, как себя вести. Не нужно ничего придумывать. Ведите себя так, как вам хочется. Я — и Натаниэль тоже — будем любить вас любой, просто потому что вы это вы.

— Шель, как ты не понимаешь! Я боюсь ляпнуть что-то не то при Кирке, и он опять пойдет вешаться! Или травиться… или… Да мало ли!

— Просто запретите ему это, — сказал эльф.

Матильда отстранилась, хотя в объятиях Шеля было уютно.

— Просто запретить? Ты думаешь, что он подвергся психокоррекции как и ты?

— Он раб, — просто ответил Шель. — С рабской психологией. Он просто даже не подумает, что сможет поступить иначе. Он с детства личный раб, госпожа. Как личность он не существует.

— Да, конечно. Не существует. Ага. А прерыватель он воровал как раб?

— Он пытается стать человеком, госпожа. А попытки не всегда удачны. Просто покажите ему другую дорогу вот и все.

— Почему с другими не было таких проблем, а?

— Потому что мы все не были личными рабами, госпожа. От Кирилла и Натаниэля вообще всегда требовались самостоятельные поступки, они же элитники, обслуживали разных дам и к каждой нужно было найти подход. Рик… по большому счету, он же даже и не раб. Вырос в семье, работал… Вы же сами рассказывали о жизни в трущобах, там многие свободные живут хуже.

— Шель, помнишь, как я его била после первой попытки самоубийства?

— Я не присутствовал именно при этом, госпожа, с вами был Натаниэль. Но да, я знаю, что вы его били.

— Тогда я ему запретила самоубийство.

— И вы все равно боитесь? Значит, вы считаете, что недостаточно серьезно запретили.

— Я поняла, — медленно произнесла Матильда, глубоко подышала, настраиваясь, и вернулась в каюту к Кирку.

Измученный парень спал, но девушка не дала ему отдохнуть. Схватив его за плечи, она несколько раз с силой его встряхнула и рявкнула, дождавшись, пока на нее посмотрят испуганные зеленые глаза с желтыми пятнышками — такие же, как и у Кирилла, но… совсем не такие.

— Я запрещаю тебе пытаться покончить жизнь самоубийством, — твердо сказала она.

— Вы говорили, госпожа, — пролепетал Кирк. — Я помню.

— Мне кажется, при нападении пиратов ты специально подставлялся. Как это называется, а?

— Я защищал брата, госпожа.

— И не думал о том, чтобы тебя убили?

— Я знал, что меня могут убить, но лучше меня, чем Кирилла. Он же мой брат, госпожа. Брат. Но я не специально, госпожа, как вы такое могли подумать?! Вы же запретили!

— А… ясно. Молодец. — Матильда потрепала Кирка по рыжим прядям. — Фууу. А ты когда голову последний раз мыл?

— В моей каюте нет санузла душа, госпожа, и я не знал, могу ли я воспользоваться общим. Там же свободные, а я…

Матильда проглотила рвущуюся речь о том, что он не раб, и сразу перешла к делу:

— Шель, помоги Кирку добраться до нашей каюты и принять душ. И волосы ему хорошо помой, они же мерзкие.

Эльф поднял обе брови, но больше ничем своего удивления приказом не выразил. И правильно. Сам же говорил, что все примет.

— Его потом в вашу постель положить, госпожа? — поинтересовался Шель таким голосом, что Матильда, поленившись поднимать руку для подзатыльника, просто ткнула его под ребра.

— Рядом с моей койкой. Пусть на виду будет.

— Я… госпожа… — Кирк страшно покраснел и, запинаясь, признался: — Я… не умею так хорошо заниматься сексом, как Кирилл.

— Боже упаси! — содрогнулась Матильда. — Какой секс, Кирк? Я еле на ногах стою. Вот уж чего мне хочется меньше всего. — «Особенно с тобой, но лучше этого не говорить», — подумала несчастная рабовладелица.

Мытье так утомило рыжего, он совсем без сил повалился на пол в Матильдиной каюте и отключился, даже не дождался подушки. Шель, на которого свалились обязанности няньки, постелил Кирку не рядом с койкой, а в самом дальнем углу и перетащил парня туда за ногу. Бедняга даже не проснулся.

В каюту заглянул Зейн.

— О, ты пацаненка к себе забрала? Хорошо.

— Когда мы садимся?

— Да кто его знает. Я не хочу садиться на грузовой космодром, а на том пассажирском, который мне нужен, мест нет. Вроде обещают, что скоро освободятся, туристы улетают.

Карат прошел к кровати и с комфортом на ней устроился. Матильда знала, что ему это помогает думать, поэтому просто отодвинулась, чтобы не касаться Зейна. А то мало ли как он это расценит. Шель молча пересел на пол и принялся расчесывать вымокшие волосы.

— Ти-ти, я хотел обсудить с тобой финансовый вопрос поисков, — сказал Зейн. — Если ты моя невеста, то все расходы я беру на себя. Если ты все еще сомневаешься — хотя, видят боги, я не могу понять, почему! — то сколько денег ты можешь себе позволить потратить?