Прими он правильно гномов — те стали бы щитом, заслоном от великанов, а теперь…

       Тейрин вздохнул уже вслух.

       Теперь чертов Даар — тоже его забота. Как будто ему забот мало.

       — Что думаешь? — спросил Крит. Он стоял по другую сторону стола и тожа разглядывал карту, уперевшись в стол локтями.

       — Мы можем предложить Даару помощь, — задумчиво ответил Тейрин. — Каарэй будет рад помощи, хотя станет упираться. Помнишь его?

       Крит передернул массивными плечами. Тейрин не был уверен, видел ли он этот жест когда-либо раньше. Жест был смешной: он бы, наверное, запомнил.

       Жест был смешной, но Тейрин не улыбнулся.

       — Ему лучше погибнуть в гордом одиночестве, — продолжил он, — чем позволить кому-то помочь себе. К тому же, каким бы он ни был плохим правителем, должен понимать — мы не станем помогать просто так…

       Тейрин снова замолчал, задумавшись.

       Это был шанс. О, какой прекрасный это шанс!

       “Мы вам людей, вы нам — ездовых животных, дающих стратегическое преимущество в бою”, так?

       Ну и с этого момента — поставки, пусть за деньги, пусть, виверн для разведения, для работы, для боя, обучение погонщиков, дрессировщиков… Если у Верхних земель появится такая, воздушная, сила — никто и никогда больше не подумает к ним соваться.

       К ним и так, конечно, никто не суется, но ведь все когда-нибудь бывает впервые.

       И когда оно приходит, лучше, чтобы в кармане была запасная сильная фигура.

       — Прежде, чем начинать переговоры, нужно узнать больше, — Тейрин решительно поднялся и снова отбросил за спину непослушный хвост. — Пиши.

       Гном сел за стол со своей стороны, подвинул к себе пергамент и чернила.

       Сначала — узнать, насколько мощная армия угрожает Даару. И если у Верхних земель будет шанс победить в этой битве — только тогда в нее встревать.

       Глупо ведь проиграть еще до того, как сильная фигура окажется у тебя.

       С другой стороны, у него уже и так полно сильных фигур, которые можно использовать, чтобы получить самую главную. Идя в Даар великаны никак не ожидают, что их встретят там, к примеру, колдуны с химерами. Или Орден Чистильщиков.

       Конечно, надо узнать, какими фигурами играет противник, и выводить свои в правильном порядке, не чрезмерном количестве и…

       В комнате внезапно потемнело — черная туча наползла на небо над дворцом, закрыв собой и без того призрачный свет Ирхана. Крит чертыхнулся и ниже склонился над пергаментом. А Тейрин, начавший было диктовать послание, оборвал себя на полуслове и на полумысли.

       Слишком быстро и слишком темно стало вокруг.

       Нет, он не боялся темноты, он даже не боялся дурных предзнаменований, но с недавних пор безоговорочно доверял своим инстинктам. И когда туча закрыла свет, что-то внутри неуверенно шевельнулось. Тейрин не спросил сам себя, но подумал о том, чтобы спросить: не знак ли это? Точно ли стоит идти в Даар?

       Удар сердца — и он продолжил диктовку.

   — Не боишься? — задумчиво спросил Нивен.

       Он сидел на досках. Обхватил колено, уперся спиной в борт и глядел на бесконечные воды, дотянувшиеся аж до того самого места, где небо касается земли.

       — Чего мне бояться? — хмыкнула Аэ.

       Она, тонкая и напряженная, не смотрела на него — всматривалась вдаль. И казалось, готова была в любой момент вскочить с лавки, закрепленной меж бортами. Всё в этой лодке было таким, как она: тонким, острым, почти прозрачным. Одной большой волны хватит, чтобы переломить пополам. И ножик не спасет.

       Время от времени Аэйлар подбрасывала его, не глядя, бездумно, не отрывая взгляд от горизонта. Длинный кинжал, несколько раз обернувшись в воздухе, всегда возвращался ей в руку — ложился точно рукоятью в ладонь. Нивен тоже старательно рассматривал волны, но все равно видел все, чувствовал все: каждое движение, каждый оборот кинжала в воздухе, каждый отблеск Ирхана на лезвии. Он будто помнил это.

       Будто это не ее движения — его. Его привычка коротать время.

       Она украла его движения. А лезть за кинжалом теперь и начинать бросать — как-то глупо. Да и силы… Силы нужно экономить, потому что кажется, что их еще много, очень много, но вот воздуха — мало. И сейчас все силы нужно направить теперь на одно: дышать.

       “Ну так молчи! — в очередной раз посоветовал себе. — Береги дыхание. Чего лезешь?”

       — Шторма, — ответил вслух. — Твоя лодка — это… Лодка. Не корабль.

       Аэ замерла, сжав в руке кинжал. Всмотрелась в Нивена. И снова он не увидел — он все еще не смотрел на нее, — почувствовал: теперь сверкали не отблески на лезвии, сверкали искры в глазах.

       — Я не боюсь штормов, — ответила почти ласково, но все так же холодно, Нивену даже показалось, что он услышал в голосе угрозу, такую же призрачную, воздушную, невесомую, как сама Аэйлар. Но такую же настоящую, твердую, острую. — Я управляю штормами.

       — Да, — понимающе протянул Нивен. — Напугала. Страшная. Довольна?

       Покосился наконец на нее — как раз успел к моменту, когда она изумленно подняла узкие светлые брови. Ухмыльнулся и осторожно лег.

       Ему нужно было лечь: слишком много воздуха уходило на то, чтобы сидеть и говорить.

       “А промолчать не мог, да?” — мрачно спросил у себя.

       — Змею еще, — сказал он и закрыл глаза. — Можно бояться. Тут бывают…

       — Ни одно живое существо не нападет на нас, — твердо ответила Аэ. — Мы Иные. Мы никогда не причиняли зла им, а они — нам.

       — Я не эльф, — Нивен попытался поднять руку, но вышло только слабо взмахнуть. И говорить нужно было медленно, тихо, чтоб успевать вдыхать.

       — Я помню, — презрительно хмыкнула она. И с холодной жалостью добавила. — Ты еще не разобрался, кто ты на самом деле.

       — Так змея… тоже не разберется… — пробормотал Нивен и подумал: “Да заткнись уже! Только девчонку пугаешь… Без смысла, без нужды. Как Шаайенн, честное слово!”

       Но продолжил:

       — Сначала съест. Потом поймет. Или не поймет. Чего понимать? Она змея…

       — Нивен! — оборвала она его.

       — А?

       — Береги дыхание, — холодно бросила. Ну, или попыталась холодно, а вышло, скорее, удивленно.

       Нивен замолчал. Он был опять в темноте, опять на волнах, опять один.

       Кажется, он понял, почему Йен постоянно говорил — он не хотел оставаться один в темноте.

       Аэ что-то зашептала — не ему, ветру. Повторила фразу. Начала другую. Нивену казалось, он вот-вот разберет. Он уже почти разобрал. Он будто знал, что она говорит, просто забыл, но сейчас вспомнит…

***

       — Ой, да хватит уже себе врать! — фыркнул над ухом Ух’эр.