Уничтожил противников, которых Рэй считал почти непобедимыми.

       Как быстро он уничтожит Даар?

 Нивен поднял голову, когда почувствовал запах, гнилостный сладковатый аромат, всегда бродящий под руку с богом смерти.

       Из земли потянулись вверх дымные серо-зеленые струи, Нивен отпрянул. Он ожидал появления Ух'эра — нескольких капель крови и веры должно хватить, чтобы тот воплотился ненадолго — но в то же время не был готов к нему. Струи закружились, словно в танце, сплелись, устремились было вверх, но опали, растеклись над землей зловонным облаком.

       Из облака шагнул Ух’эр.

       Темные сапоги ступали по траве так же мягко, как ходил сам Нивен. Длинный плащ стелился по земле, и дым тянулся за ним, был его продолжением. Тонкие губы, измазанные кровью, кривились в победной ухмылке.

       Ух’эр был бледен, почти сливался цветом со своим облаком, но ступал твердо, четко, и даже хромота почти прошла — едва заметно припадал на ногу. Глаза все так же сверкали, и безумия в них меньше не стало, но появилось что-то еще. Победное, самоуверенное.

       Плечи казались шире, чем помнил Нивен, сам Ух’эр — выше.

       Возможно, потому что впервые за все время, что Нивен его знал, бог распрямил спину. Словно перестал прятаться.

       Он победил.

       Ну, или думал, что победил.

       Нивен ухмыльнулся ему в ответ.

       — Ты звал, — Ух’эр присел напротив, заглянул в лицо. — Одумался?

       — Не совсем, — осторожно ответил Нивен, и ухмылка Ух’эра изменилась: превратилась в болезненную гримасу.

       — Нужна помощь, — сказал Нивен.

       — Неужели? — Ух’эр справился с гримасой, выгнул бровь, хищно прищурился. — Я похож на того, кто оказывает насекомым помощь?

       Нивен дернул плечом.

       — Поможешь — поговорим об остальном.

       — А если не помогу? — Ух’эр подался вперед, оказался совсем близко, и Нивена обдало новой волной могильного смрада.

       — Крови надолго не хватит, — ответил Нивен, сдерживая желание отшатнуться: отшатываться было некуда, он и так вжимался спиной в спящего грифона. — Вернешься к себе. Останемся при своем.

       Ух’эр наклонил голову набок, всматриваясь в его глаза.

       Снова скривился, как от боли, резко поднялся и направился обратно к облаку. Кажется, начал хромать заметнее. И опять стал ниже.

       — Я могу согласиться на твои условия, — сказал ему в спину Нивен.

       Ух’эр остановился. Не оборачиваясь, протяжно вздохнул. Облако шарахнулось от его вздоха, деревья пошатнулись, листья на ближайших ветвях — потемнели.

       — Как вы мне надоели… — пробормотал Ух’эр и медленно развернулся.

       Скрестил руки на груди, замер, рассматривая Нивена.

       — Но сначала нужно разобраться, — договорил Нивен.

       Ух’эр ничего не ответил. Но и не вздохнул. И хорошо, что не вздохнул. Учитывая, что грифон, да и сам Нивен, и так полумертвы, один такой вздох может их добить.

       Бог нетерпеливо взмахнул когтистой ладонью, мол, продолжай, я слушаю. И вернул руки в скрещенное положение.

       — Нужно поговорить с Йеном, — объяснил Нивен.

       — По-го-во-рить?! — по слогам процедил Ух’эр.

       Нивен кивнул.

       — Я угроблю грифона, — сказал он. — И себя. Если соглашусь. Хочу знать, почему. Проведи меня к нему в сон.

       Ему казалось, предложение вполне резонное. Но Ух’эру, кажется, не понравилось. Он возмущенно втянул в себя воздух. Гневно блеснули расширившиеся вдруг светлые глаза. Казалось, он сейчас разразится бранью. Или лопнет изнутри.

       “Только не выдыхай! — подумал Нивен, размышляя, как быстро он сможет перемахнуть через грифона, если вдруг что. — Не выдыхай!”

       Ух’эр наконец справился с собой и по-лаэфовски прошипел:

       — Я вам что, сойка почтовая?!

       — Нам? — переспросил Нивен, прищурившись. С огромным трудом сдержал ухмылку. И не задал вопрос, кто еще додумался использовать бога смерти таким образом.

       — Так, — Ух’эр поднял палец, прерывая веселье — до боли знакомый жест — шагнул ближе, легко вздернул Нивена за воротник плаща, поднимая на ноги, выдохнул в лицо. — Уясни себе, мальчик с косичками, я тебе не помощник, я не буду…

       — Тихо! — теперь прервал Нивен и поднял ладонь перед самым носом Ух’эра. Глаза у того вновь расширились, брови изумленно поползли вверх.

       — Спрячься, — сказал Нивен.

       — Ч-что… — он так растерялся, что даже не рассердился.

       — Слышишь? — Нивен кивнул себе за плечо. — Сюда идет ребенок. Не хочу его пугать, он идет помочь.

       — Какой… — теперь Ух’эр перевел растерянный взгляд за его спину.

       “Хорош бог! — мысленно фыркнул Нивен. — Глухой, слепой и растерянный!”

       Но и об этом предпочел не говорить вслух. Сказал другое:

       — Испугаешь ребенка — он не поможет. Я не доберусь до Даара. Сделки не будет. Смысла не будет.

       — Ты хочешь, — Ух’эр снова перешел на злобное шипение, — чтобы я спрятался. А потом помог тебе. А потом — возможно — ты примешь нашу помощь?

       Нивен широко улыбнулся и кивнул.

       Ух’эр поморщился еще раз, посоветовал:

       — Не делай так, — объяснил. — Не улыбайся, — и разжал пальцы.

       Ноги все еще не держали. Нивен не упал только потому, что сполз на землю, привалившись спиной к грифону. Ух’эр все так же стоял над ним и смотрел сверху вниз. И чуть заметно ухмылялся — кажется, гордился тем, что нашел кого-то, чья улыбка может напугать больше, чем его собственная. Еще и сообщил ему об этом.

       "Молодец, — мысленно похвалил его Нивен. — Очень, очень страшный бог смерти".

       Ух’эр не знал, что Йен уже рассказал Нивену все, что можно, и о его улыбке, и о манере поведения, и о красноречии, и о многом другом. Это у богов, возможно, принято на подобные заявления кровно обижаться и страшно мстить.

       Нивен же — просто продолжил улыбаться, глядя теперь снизу вверх.

       — Почему ты считаешь, что я соглашусь на это? — спросил Ух’эр.