— Не стоит. Дриады ошиблись. Пророчество говорило о пробуждении Мастермана, а не Сердца. Я должен был понять это раньше. Костяная флейта призывает мертвых, а Сердце мира живо, хоть и спит.

— Что же делать?

— Я сыграю пробуждение. Надеюсь, это поможет.

Мелодия резко изменилась. Теперь она звала, пела о радости, обещала веселье и смех.

Вода озера вспенилась, вспыхнула, словно сотня радуг, и в небо ударил сноп света. Мадлен не успела отвернуться, и все вокруг превратилось в яркую вспышку. Глаза жгло огнем. Ноги подкосились, и она упала на траву. Ладонь наткнулась на сухую ветку. Ступни горели, в мизинце на правой ноге колола заноза и Мадлен вспомнила, что после встречи с драконом в катакомбах, ходит босой.

— Ничего не вижу. Перед глазами словно пелена, — она испуганно покрутила головой, тщетно пытаясь рассмотреть хоть что-то.

— Я предупреждал, что глаза нужно беречь, — Кирьян заиграл новую мелодию. — У меня нет трав, чтобы облегчить твое состояние, но, думаю, Джинг поможет.

— Ой! — Мадлен схватилась за лицо. Словно кто хлыстом ударил. Однако же туман перед глазами рассеялся, и зрение вернулось. — Спасибо.

— Джинг благодари, — Кирьян с нежностью посмотрел на лютню.

— И ей тоже спасибо, — Мадлен посмотрела на озеро. Тихое, словно и не было ничего. — Мэтр Кир, как думаете, на этот раз мы все сделали правильно?

— А ты как считаешь? — срывающимся от волнения голосом спросил в ответ Кирьян.

— Не знаю, — Мадлен попыталась встать и подвернула ногу. — Οй! Больно! Мэтр Кир, я чувствую!

Она с размаху села на землю и провела пальцами по траве.

— Шелковая! Мягкая. Ой, крапива! Жжет! — из глаз брызнули слезы. — Ой!

Мадлен вытерла соленые капли и счастливо рассмеялась.

— Мы теперь живые, — голос наставника был хриплый, а глаза подозрительно блестели.

— Да, — Мадлен вскочила на ноги и, словно маленький ребенок, пробежалась по траве. — Я к речке! Не подсматривайте!

На бегу сбросив с себя лиф и юбку, Мадлен нырнула в прохладную воду.

Мадлен разложила вещи, которые у нее остались: слегка потрепанный, но все ещё крепкий кожаный пояс, узкий стилет — последняя память о доме, ганлин, на котором так и не довелось сыграть, и кнут. Последним она так и не научилась пользоваться, ведь наставник успел дать только несколько уроков. Рядом лежала пустая сумка, в которой за время путешествия появились дыры. Нитки и иголки потерялись, и зашить было нечем.

Мадлен тяжело вздохнула и привычно потерла колечко на пальце, единственное напоминание о Регуле. Когда он вернется? Ответа не было, но уверенность, что василиск жив, не покидала.

Мадлен шмыгнула носом и собрала вещи. Стилет и кнут за пояс, ганлин в сумку.

Зашумели крылья, и на берег озера опустилась Эйвис.

— Я тебя ждал, — Кирьян поманил к себе феникс. — Подойди, я хочу, чтобы ты послушала одну песню.

Эйвис превратилась в человека и поправила сбившуюся во время полета юбку.

— Ты ведь не просто играешь, — она подошла и села возле некроманта. — Ты творишь волшбу.

— Да, — Кирьян тронул струны. — Слушай. Тебе понравится.

Мадлен села в стороне, прижавшись спиной к шершавому стволу ивы. Солнечные лучи слепили, но больше не обжигали. Трава нежно скользила между пальцев.

Мадлен все никак не могла насладиться вернувшейся чувствительностью и дорожила каждым прикосновением.

Торжественная мелодия, которую заиграл Кирьян, гармонично вплелась в звучание ветра и далекое пение одинокой пичужки. Мадлен прикрыла глаза, отдаваясь давно забытому ощущению расслабленности в мышцах.

Чары лютни действовали только на того, кому играли, поэтому Мадлен не боялась попасть под их действие.

Что Кирьян решил сыграть фениксу? Исцеление, чтобы она могла сама менять облик, или нечто иное?

Мысли текли вяло, и Мадлен не заметила, как задремала. Очнулась она от внезапно наступившей тишины. Лютня молчала, пичужка и та оборвала свою песню, даже ветерок утих.

Эйвис сидела, молча смотря в землю. Кирьян не сводил с нее глаз. Ему явно хотелось узнать результат, но он не торопил феникс. Наконец, Эйвис поднялась. Запрокинула лицо к солнцу. Тело девушки вспыхнуло огнем, контуры фигуры смазались, и через мгновение она превратилась в птицу.

— Теперь ты можешь контролировать свой дар, — в голосе некроманта звучало удовлетворение хорошо проделанной работой.

— Ты ведь подарил мне не только возможность оборачиваться, — феникс склонила голову набок.

— Да.

— Ты лишил меня выбора, как жить дальше. Не боишься, что взял на себя слишком много?

— Могу попросить прощение, если тебе станет от этого легче.

— Не станет, — Эйвис вскинула голову, словно прислушиваясь к слышным только ей голосам. — Меня зовут. Я должна идти.

— Лети, — Кирьян приглашающе махнул рукой.

— Мне не нужно твое разрешение. И будь осторожен, — феникс наклонилась к нему. — Не смей больше вмешиваться в мою жизнь, иначе пожалеешь о своей песне, менестрель.

Эйвис взмахнула крыльями и исчезла. Не улетела, а словно растворилась в пространстве.

— Она вернулась домой? — Мадлен подошла к наставнику.

— Нет. Феникс ушла в храм Соло.

— Эйвис решила стать жрицей? Почему? Что вы ей спели?

— Божественность.

— Не понимаю.

— Людям нужны боги, иначе их место займут демоны. Соло и Тарья погибли, поэтому я сделал Эйвис богиней. Думаю, она справится. В любом случае, я за ней присмотрю.

Мадлен не успела ответить, как на берегу показалась волчица. Ее голову украшала шапочка с пером феникса. Похоже, что перо означало не просто украшение, а знак силы и власти.

Следом за самкой шли три оборотня в человечьей ипостаси. Мадлен покраснела и отвела взгляд: смотреть на обнаженных мужчин ей было неловко.

— Вы изменили моих волков, — женщина не сводила глаз с Кирьяна. — Раньше они сбрасывали шкуры только во время спариванья или по приказу.

— Да, — Кирьян не стал прятать довольной улыбки. — Твои волки излечились и теперь разумны, как и волчицы.

— Это неправильно.

— Но ведь это хорошо. Они стали умнее. Будут приносить тебе больше добычи. Будут лучше охранять твоих детей.

— В других стаях волки тоже изменились?

Мадлен показалось, что этот вопрос интересовал волчицу больше всего.

— К сожалению нет. Чтобы получить разум, им нужно испить воды, — Кирьян кивнул в сторону озера.

— Мы собираемся здесь каждую весну во время гона. Если твои слова правдивы, то скоро все стаи станут похожи на мою.

— Рад этому.

— Ты разрушил тот мир, в котором мы жили.

— Я надеюсь, ты и твои соплеменники оценят изменения. Вода в озере отныне целебная, и не только дарует разум волкам, но и избавляет от любого недуга.

— Тебя стоило бы убить, но это не вернет сделанного.

— Тут я с тобой согласен, — Кирьян держал ладонь на рукояти кнута, готовый в любой момент пустить его в ход.

Женщина пристально посмотрела в глаза некроманту. Мадлен напряглась, готовясь к бою, но волчица не стала нападать. Молча развернувшись, она ушла. Самцы поспешили следом.

Мадлен расслабилась, радуясь, что обошлось без столкновения.

— Так вы поэтому утопили чашу? — повернулась она к наставнику.

— Да. Я надеялся, что ее магия подействует, даже если раствориться в большом объеме воды.

— Неужели вы оставите такой ценный артефакт в озере?

— Да.

— Король щедро заплатит, если вы принесете ему чашу Мастермана.

— Принести королю? Чтоб он запер ее в своей сокровищнице? Нет уж, не для того чаша столько лет избегала искателей, чтобы теперь оказаться в королевском заточении. Пусть лучше она дарит свою силу каждому, кто сможет прийти и испить воды из озера. Раз уж чаша пришла ко мне в руки, то мне и решать ее судьбу.

— Мало кто из людей сможет сюда добраться, — Мадлен вспомнила все трудности, с которыми они встретились в пути.

— Местные смогут, — пожал плечами Кирьян.