Глянул туда, куда только что рухнула Сорэн и демонстративно вздохнул:

— Утопил мой меч… — потом глянул на Нивена и спросил. — Лаэф за тебя держится? Серьезно?

— Долгая история, — отмахнулся Нивен и тут же вернул руку обратно на пол — одной подпирающей его руки было мало.

Только сейчас почувствовал, какой пол холодный. Опустил взгляд и поморщился. Белый мрамор. Вот теперь он точно на всю жизнь возненавидит белый мрамор.

— У меня есть время послушать, — хмыкнул Йен, уселся рядом, смерил Нивена подозрительным взглядом.  — Если ты, конечно, не запланировал опять умирать. С тебя станется, ты чтобы поменьше говорить, и помереть можешь…

Нивен уловил движение рядом, обернулся, Йен уставился туда же, задумчиво прищурившись.

Тейрин осторожно поднимался, держась за стену. Мертвенно бледный, но живой. Стражи во главе с Критом уже спешили подхватить.

— Очухался, — насмешливо бросил Йен. — Давай-давай, приходи в себя! Убирать беспорядок-то надо. И первым делом вот это, — кивнул на емкость с кровью, — пока оттуда опять ничего не полезло. Понаразводят тут Мертвых богов, а мне их того…

— Это мне их того, — отозвался Нивен.

— Моим мечом, — напомнил Йен.

— Твоим? — переспросил Нивен. — Ты его нашел в облом...

***

Лаэф медленно осел на землю, вновь схватившись за лицо. Трое замерли, не сводя напряженных взглядов с него. Ух'эр же проследил за нитью. Не оборвалась, не упала. Значит... Он первым понял, что произошло, а потом и почувствовал — Сорэн ушла. Мелькнула кровавым сполохом вдали и исчезла.

Рядом глубоко и будто бы устало вздохнул Заррэт.

А Лаэф вдруг засмеялся его, ух'эровским, смехом, звенящим на грани безумия.

И смех этот стал сигналом.

Даже не переглянувшись, все четверо шагнули к старшему брату.

Сорэн мертва, а значит, остался он, Темный, Истинный.

Тигрицей прыгнула Тэхэ, завалила на спину, вторым прыжком оказалась за головой и прижала к земле плечи. Эйра вцепилась в ноги. Ух'эр схватился за горло, но Лаэф все продолжал смеяться, задыхаясь, будто выпад этот — тоже смешон. Смеяться уже над ними, и Ух'эр внезапно понял, за что все так ненавидят его.

Он — воплощение вот этого смеха.

Лаэф отмахнулся легко, как от здешнего ветра, и Ух'эр так же легко отпустил, откатился в сторону, схватился за веревку, пытаясь вырвать из рук, отодрать от ладони. Да и не хотел он брата душить — отвлекал внимание. Потому что Заррэту всегда нужно было немного больше времени, чтобы перейти к действиям.

И все получилось: стоило откатиться в сторону, как в грудь Дикого вонзился черный кинжал Воина. И тот навис, вглядываясь в фиолетовые, на миг изумленно округлившиеся глаза. Навис не хуже самого Ух'эра, любившего ловить такие вот последние взгляды.

Веревка подалась, но не в ту сторону. Не мальчик вытаскивал Темного — тот тянул мальчика вниз.

И упорно не отпускал.

***

Нивен не договорил — вскрикнул. Коротко, но страшно. Рухнул на спину, сцепил зубы, выгнулся дугой. Его швырнуло в сторону, в другую. Йен схватил за плечи, с трудом удержал.

— Да я же пошутил! — рявкнул так, что снова будто бы дрогнуло все вокруг: дворец, скала, мир. — Хватит! Умирать!

И зло процедил сквозь зубы:

— Ты и впрямь не понимаешь шуток!

— Всё. Хорошо. — с трудом вытолкнул из себя Нивен, не открывая глаз.

— Не хорошо, — Йен мотнул головой, будто Нивен мог увидеть. — Это плохо! Я плохо отличаю одно от другого, но сейчас даже я знаю, это — плохо!

— Ла-эф, — прошептал из себя Нивен, — уходит. Все правиль...

Его снова скрутило. Снова дернулся. Из носа потекла кровь.

— С-сволочь! — прошипел Йен то ли Лаэфу, то ли Нивену, вскинулся, приказал Тейрину. — Ведьму сюда! Быстро!

— Но я уничтожил…

— Не ври мне, — Йен заговорил тише, впустил в голос стальные нотки речи Дэшона. — Ты мог перебить десятки, сотни ведьм, но некоторых должен был оставить. Лично для себя. Поэтому. Ведьму. Быстро.

И впервые за очень-очень много лет в глазах Тейрина мелькнуло вполне четкое выражение: изумление.

— Бегом, — совсем тихо отчеканил Йен.

И мальчик послушался. По крайней мере — кивнул. Шепнул что-то растерянному гному — и тот быстро зашагал прочь. Оперся на руку второго стража — и побрел куда-то с ним.

Йен перевел взгляд на Нивена. Тот уже затих. Не дергался, не крутился. И кажется, не дышал.

Йен протянул было руку, чтобы приложить к его груди, послушать сердце, но отдернул, не дотянувшись.

В конце концов, с ним такое бывает. Он так делает. Падает, а потом поднимается. Оживает. Умирает и возвращается. Так какой смысл проверять, бьется ли сердце сейчас?

— Я подожду, — тихо сказал ему Йен. Уперся рукой в пол позади себя, второй — обхватил согнутое колено и уставился на темную, уже почти черную, тягучую кровавую массу. — Подожду.

***

Гном распахнул перед ней дверь, и в нос тут же ударила страшная вонь.

А потом она узнала обоих, и в тот же миг ее сердце покрылось коркой льда, нет, оно стало льдом, треснуло, рассыпалось осколками.

Шаайенн сидел на полу. Нивен лежал рядом. Ей не нужно было подходить, чтобы знать, чувствовать: Нивен мертв.

Рыжий обернулся, уставился в глаза странно, задумчиво, и только теперь она вспомнила, что сейчас — в облике старухи. И только через мгновение поняла: ему плевать. Он узнал ее, и ему плевать. Он вообще как будто не здесь.

— Помоги ему, — бросил равнодушно. И снова уставился на что-то впереди себя, пробормотал. — С ним бывает…

Она подошла, села рядом с Нивеном, закрыла глаза и протянула к нему ладони. Длинные узловатые пальцы дрожали. Дрожал и голос, когда начала шептать заклинания. Бессмысленно шептать, потому что ни сил у нее сейчас не было, ни шансов. Повторяясь: как тогда, двадцать лет назад, разговаривала с ним, уговаривала: живи.

Пыталась заставить биться заново замершее сердце.

***

Ух'эра отшвырнули, он прокатился по черной земле, поднял клубы серой пыли, врезался спиной в скалу. Вскочил на ноги и здесь, вдали от их возни, отчетливо услышал ведьму.

Он всегда слышал их — тех, что пытаются спасти, вернуть.