Лаэф криво усмехнулся и качнул головой.

— Меч у меня, и я буду тем, кого она увидит перед тем, как испустить дух. Я! — потемнел ликом, как Д’хал, всего на мгновение, и голос громыхнул Заррэтовым раскатом. Лаэф умел менять лица и голоса, но сейчас был слишком занят своим — и те менялись будто сами по себе.

—  Что с тобой? — удивился Ух’эр. — Как дело дошло до битвы — так все планы поменять хочешь? Я всегда тебе помогал, и сейчас помогу. Хочешь чтоб она видела тебя — мне-то что?

Лаэф не шевельнулся. И не закричал теперь. Посмотрел Ух’эру прямо в глаза — кажется, этот взгляд у рогатой перенял.

— Ты многое потерял, брат…

“Всё”, — подумал Ух’эр.

— … Ты плохо сейчас справляешься с собой. За тебя говорят твоя скорбь, твой гнев, твоя ненависть.

"Себя-то видел?" — обиженно подумал Ух'эр.

— И пусть говорят! — с вызовом сказал.

— Мне они не должны помешать, — Лаэф говорил твердо, ровно, рассудительно, но Ух’эру казалось: всё ложь. Зачем-то — кто знает, зачем — ему захотелось остаться наедине с Сорэн. Он был таким грозным, пока говорил о том, как ее победит. Таким убедительным, когда говорил, что они будут биться вместе. Но пришло время битвы — и Лаэф вдруг захотел остаться с ней вдвоем. Втроем — еще с мечом.

Зачем?

Впрочем, ему-то, Ух’эру, какое сейчас дело до того, зачем что-либо кому-либо? Он решил начать Последнюю битву. Он ее закончит.

— Да кто ты такой, чтобы стоять на моем пути? — он широко улыбнулся.

Лаэф понимающе кивнул.

И только повторил:

— Проверим?

Не дожидаясь ответа, швырнул тень. Промазал — та упала у ног.

Резкий выпад, взмах плаща, чтоб Ух’эр не увидел движения, — свистнул кинжал в воздухе. Но Ух'эр знал все его движения, смазанные тенями, потому без труда увернулся — кинжал просвистел совсем близко, но не задел. А когда развернулся обратно — Лаэф был рядом: исчез там, где стоял, и в мгновение ока поднялся из растекшейся под ногами тени.

Ух'эр и забыл: брат никогда не промахивается.

Лаэф схватил его за шею, сдавил.

И всё это — одной рукой. Вторая до сих пор сжимала меч.

Сдавил сильнее — Ух’эр захрипел. Еще немного — хрустнет шея. Еще немного — и Ух’эр бесчувственным телом свалится ему под ноги… 

“Как я мог забыть, насколько сильны старшие? — мелькнула неожиданно спокойная, рассудительная мысль. — Глупо к ним лезть напрямик…”

Конечно, Ух’эр не умрет так просто — Смерть не убьешь. И нельзя задушить того, кто не дышит. Но вывести его из игры, пусть ненадолго, Лаэф смог. Как оказалось, одной левой рукой. Потому и не напал со спины, вышел лицом к лицу — со спины нападают на тех, кого боятся.

— Проверили, — тихо сказал Лаэф, будто сам себе, и отшвырнул его к ближайшей скале.

Ух’эр схватился за нее рукой, с усилием сел.

— Ты, — Лаэф поднял наконец руку с мечом, указал на него острием лезвия, — последний.

Беспечно развернулся спиной и зашагал вверх по тропе, легко помахивая мечом.

Ух’эр нахмурился, наблюдая за тем, как брат уходит.

И вдруг почувствовал: ушел насовсем. С Ух'эром бывало иногда: он, владыка потерь и потерянных, сам чувствовал, когда какая потеря прийдет к нему.

Сейчас он потерял брата... 

Почему — почему?! — совсем недавно не смог почувствовать самую важную?

— Ну-у… — протянул он задумчиво и, держась за скалу, поднялся на ноги. — Осталось еще пятерых потерять.

Фыркнул. А потом тихо рассмеялся. Смех был чужим. Лаэф будто выдавил из него весь звон, оставив невнятные хрипы.

— Прощай, — усмехнулся Ух’эр ему, уже скрывшемуся из виду, вслед.

***

Тэхэ почуяла движение за спиной, вскочила, развернулась, вскинула лук, но замерла — всего лишь Эйра.

Стояла по ту сторону поляны. И как только прошла так тихо? Как получилось, что плутовка стала в Священных рощах своей? И — когда? Когда огрызками в эльфов кидалась?

Ведь ни птица, ни зверь, ни древо не предупредили Тэхэ о приходе сестры.

А та — пробралась. Стоит с обезоруживающей улыбкой и румянцем на щеках, с рыжими, смешно торчащими во все стороны волосами. Так и не скажешь, что огрызками бросалась. Что чудовище породила…

Внешность обманчива. Уж кому, как не Тэхэ знать, сколько гадости внутри Эйры.

— Что там? — ровно спросила Тэхэ. — Что на горе?

— Пока всё тихо, — Эйра наклонила голову набок, улыбнулась.

Тэхэ кивнула.

— Но пора, — твердо сказала Эйра. Тэхэ выгнула бровь. — Кое-что случилось. Ух’эр теперь ударит первым. А дальше ударами будем менять, наверное. Нужно быть готовыми ответить на любой.

— Откуда знаешь? — спросила Тэхэ.

— Я — Любовь, милая сестра, — еще лучезарнее заулыбалась Эйра. — Я знаю слишком многое. Порой даже то, что знать не хочу.

И подмигнула так, будто выдала сейчас какой-то секрет.

Тэхэ раздраженно тряхнула рогатой головой, приказала:

— Возьми лук. Из рощ не выходи. Встречать гостей будем здесь.

Тэхэ понимала: с Эйрой всяко шансов больше, чем без нее — остальные слишком ненавидят друг друга, чтоб заключать союзы, да и разве то будут союзы? Кодло змей то будет, а Лаэф — главный.

Эйра возилась с луком, когда что-то легко хлопнуло в ее руках. Рассмотреть, что произошло, Тэхэ не смогла из-за склонившейся слишком низко Эйры — мешали рыжие волосы.

— Тетива порвалась, — пожаловалась та, и Тэхэ, фыркнув, достала из торбы, что висела на суку, моток шнура, сделать новую.

Эйра прыгнула бесшумно — Тэхэ лишь успела уловить за спиной знакомый пряный запах, и тут же удавка захлестнула горло.

— Ты не знала? — прошептала в самое ухо, касаясь полными губами, Эйра. — Любовь побеждает всё. Охоту — тем более!

Затянула сильнее, но Тэхэ успела — схватилась за тяжелый нож на поясе, ударила назад, не глядя. Потом еще раз, и еще. А Эйра будто поверить не могла — все не ослабляла хватку. Откуда только столько силы?

И молчала. Не кричала, не стонала. Держала до последнего и лишь потом — на землю рухнула.

Тэхэ рванула с горла шнур, развернулась, глянула под ноги. Подумала: глупое дитя.