— А можно мы не будем закрывать? — громко спросил Йен.

— Подвал, — бросил Нивен.

И они покатили шипящую и плюющуюся во все стороны бочку в подвал. Открыли люк, спустили с лестницы и замерли над ней, внимательно наблюдая за тем, как бочка катится вниз. Катилась, наверное, красиво — по крайней мере, шипения и грохота было много.

Потом оба вернулись к столу. Возвращались медленно, пошатываясь, будто вдруг очень устали. Будто бы что-то изменилось в обоих, что-то случилось в момент, когда разбилась о каменные ступени шипящая бочка. Или случилось раньше, а они только сейчас поняли. Будто стали старше, оба и сразу. Или совершенно, смертельно устали.

Подхватили со стойки три наполненных кружки. Подошли, шатаясь.

С грохотом поставили кружки на стол. Йен упал на стул с размаху — поближе к Дэшону, подальше от Дала. Нивен сел напротив Дэшона, так, что с одной стороны был Рэй, с другой — Йен. Риирдал оказался напротив, и Рэй мысленно похвалил ушастого: будет помогать ему следить.

— Риирдалу пить нельзя, — заявил Йен. — И без того слишком воинственный. И Дэшону нельзя — слишком старый. Нам можно. Мы победили эльфов, а мне надо запить бусы.

И надолго приложился к кружке.

А Рэй подумал, что может, они не устали. Может, уже приложились к бочке, пока воевали с ней. И теперь пьяны.

Нивен сделал небольшой глоток, отставил кружку, уставился на Дэшона. Рэй мрачно покосился на третью: выпить хотелось страшно. Чтобы ненадолго сбросить ненормальное напряжение, от которого уже все тело ломит, а перед глазами плывут цветные пятна. Но расслабляться сейчас нельзя. Напряжение уйдет само, только когда ситуация как-то разрешится. Если она когда-нибудь как-то разрешится.

“Ты даже не знаешь, что делать, — подумал Рэй. — Ты еще не только не начал ничего делать — ты даже не понял до сих пор, кого ты от кого защищаешь… И думать забудь о выпивке. Выпивка будет наградой, когда хоть что-нибудь сделаешь правильно. А пока тебя не награждать надо — наоборот”. 

— Что на севере? — ровно спросил Нивен у Дэшона, немигающе глядя тому в глаза.

— Эй! — обиделся Йен. — Так хорошо сели, отдыхать начали, а тут ты снова все портишь… — тяжело вздохнул перевел взгляд на Дэшона и спросил. — Так что на севере?

— Насколько я понимаю, — мягко заговорил Дэшон, — Тейрин немного… не в себе.

— Немного? — мрачно переспросил Рэй.

— Согласен, — хмыкнул Дэшон, а Рэй подумал, что впервые Дэшон говорит с ним так — как всегда говорил с его отцом. Как будто на равных. — Тейрин уничтожил колдунов Нат-Када. Всех до единого. Говорят, была страшная ночь...

Йен быстро оглянулся на Нивена. Нивен не шелохнулся, но что-то произошло. Он замер. Заледенел.

И кажется, перестал дышать.

Рэю захотелось ткнуть его в бок или пнуть по ноге — проверить, жив ли еще. Он перевел взгляд на Йена — насколько Рэй его знал, Йен должен был, обязан был сделать что-то в этом роде. Но Йен не сделал. Просто перевел взгляд обратно на Дэшона, мол, продолжай.

Йен изменился.

Вот только: хорошо ли это?

Проще говоря — Йен ли это?

— В беседе со мной он намекнул, что планирует вести войска сюда. Возможно, выжидал, пока нападут Иные, чтобы начать свою битву.

— У него бус нет? — деловито уточнил Йен.

Нивен поднял ладонь, совсем немного, шевельнул ею над столом — будто не приказывал, а аккуратно попросил не шутить сейчас, промолчать. Йен, фыркнув, принялся снова пить. Рэй на мгновение даже перестал следить за Далом — изумленно уставился на Нивена.

Шаайенн никого и никогда не слушал — хоть ты ему руками маши, хоть кричи на него, хоть в подвалы запирай. Чертова эльфийская магия, не иначе.

— Дальше, — сказал Нивен Дэшону, и тот тоже, как ни странно, тоже послушался, не отреагировал никак на неподобающий тон. А Дэшон ведь кого угодно на место поставит, стоит ему что-то не так сказать, начиная с короля Даарена...

С другой стороны — тона-то не было. Нивен всегда говорит одинаково и в глаза таращится одинаково: пристально, мертво. Тут хочешь не хочешь — заговоришь. Чтобы поскорее перевел взгляд.

— У него не бусы, у него камень, — сказал Дэшон. — Белый камень, который он постоянно держит в руке. Как талисман, что ли…

— Ты серьезно отвечаешь на этот вопрос? — впервые подал голос Дал, и голос его был таким же ледяным, как взгляд.

— Мне кажется, это может иметь…

***

Лаэф легко запрыгнул на скалу, где сидел Ух’эр.

— Тут нет облака, — пожаловался тот. — И сделать не могу. Смотри…

Щелкнул пальцами — и треснула, раскололась, обрушилась с грохотом соседняя скала. Еще раз — и по равнине вдалеке пронесся черный смерч. Еще раз... Не успел.

Лаэф перехватил запястье.

— А облако — не могу, — пожаловался Ух’эр и принялся сосредоточенно стряхивать руку брата, будто это была не рука, а вымазался чем-то, и теперь эту грязь надо стряхнуть.

Лаэф отпустил, отступил на шаг, и только тогда Ух’эр поднял взгляд.

Кажется, это место питало его безумие.

— Мне нужно добраться до него, — сказал Лаэф, — сейчас. Нет времени. Ты слышал, что сказал…

И осекся. Теперь о том, что происходит в мире живых знал только он — только он мог видеть глазами Нивена, слышать его ушами, быть живым — с Нивеном. Остальные заперты здесь. Естественно, безумие будет только крепчать.

Естественно, Ух'эр ничего не слышал.

— Нет времени, — перебил сам себя Лаэф. — Мне нужно обратиться к нему прямо сейчас.

Ух’эр тяжело вздохнул, закрыл глаза, собираясь с силами.

— Проследи, чтоб никто из этих, — кивнул на бродивших в растерянности братьев  и сестер. — Близко не подходил.

И щелкнул пальцами еще раз.

***

— Вы все сумасшедшие, — со страной брезгливой жалостью сказал Риирдал.

И тут Нивен упал.

Сидел-сидел серым ледяным изваянием, а потом просто уронил голову на руки.

“Надо было пнуть, — подумал Рэй. — Теперь — точно умер”.

Йен закатил глаза к потолку, тяжело и демонстративно вздохнул, а потом вместо того, чтобы тормошить товарища, приложился еще раз к кружке. На этот раз — до дна. С громким стуком вернул ее на стол.

“Может, мы и правда сумасшедшие”, — подумал Рэй, наблюдая за этим. А Йен осторожно ткнул Нивена пальцем. Потом — кулаком. Потом — почему-то Дэшону — объяснил: