***

Онхал уже начал было движение, но что-то остановило его. Если б он опустил взгляд, то вполне возможно даже различил бы на свой лодыжке полупрозрачные пальцы призрачной сущности, выбросившей в последний момент руку из-под земли и схватившей его.

Но он не опустил. И меч не поднял.

Он смотрел зверя, а в его ушах набатом, эхом, подавляя, подчиняя, звучал непривычно жесткий голос Эйры, чеканившей:

— Он слишком прекрасен, чтоб умереть!

— Неужели? — с насмешливым удивлением пробормотала Тэхэ, и впрямь не веря, что свершилось то самое, чего она так долго и безуспешно пыталась добиться от младшей — Эйра сделала шаг.

Иной уронило меч, а зверь впился в его горло, рванул, фонтаном хлынула кровь. Зверь замер на миг, сжал в зубах сорванное ожерелье. Потом задумчиво хрустнул, давя в зубах камушек. Потом хрустнул еще раз.

Вокруг вспыхнуло зеленое свечение. Существо вскрикнуло страшно и коротко, все никак не хотело умирать, и в последнем выпаде ударило монстра наотмашь, вложив все оставшиеся силы: тот отлетел так же легко, как только что кошка.

***

Они поднялись, будто из земли, в зеленых лучах, устремившихся вверх.

“Еще Иные… — подумал Нивен. — Раз, два…”

Сосчитать не получалось — в глазах все плыло. Было только видно, что эти такие же, как тот, которого только что убил Зверь. Высшие — так их называют? Ну, они и ростом повыше, это точно.

Почему-то вспомнилась легенда о чудовище, у которого взамен одной отрубленной головы выпростало еще парочку.

Монстр вскочил, тряхнул головой. Поднявшиеся Иные растерянно оглянулись. Судя по всему, не ожидали оказаться на поле боя. Это, конечно, давало фору, но совсем небольшую. Сейчас они как решат драться…

“Нехорошо получилось, — Нивен рывком поднялся на колено, — был один, стало… раз, два… Больше, чем один…”

Но они растеряны. Может, не хотели воевать? Может, надо что-то сказать? Остановить бой, который не нужен ни им, ни Лесным. Может, Нивена услышат? Он хоть на четверть, но Иной.

Нивен поднялся, шагнул к ним... И тут, как назло, зарычала тупая зверюга. Наклонила голову к земле, готовая броситься теперь на новых противников.

А рядом круто повернул, останавливаясь, вспарывая когтистыми лапами землю, еще один черный волк, и кто-то спрыгнул с его спины. Но Нивену было не до того. Если зверь сейчас бросится — этих точно будет не остановить. И тогда — все.

Иные разом выхватили оружие.

Зверь приготовился к прыжку.

“Ладно, — подумал Нивен. — Потом объясню”.

И прыгнул сам — к Зверю. И в тот же миг серой тенью пронесся мимо всадник, спрыгнувший с волка.

— Стой, идиот! — рявкнул Нивен, и Зверь, припавший было на передние лапы, поднялся, помотал головой, как показалось, немного растерянно.

Вместе с Нивеном что-то выкрикнул и всадник, останавливаясь напротив Иных, вскидывая ладони. Нивен обернулся — женский голос. Мелодичный напевный голос.

Она тоже обернулась и смерила его холодным взглядом. Его, потом Зверя, потом покосилась на лежащего поодаль бывшего обладателя ожерелья. И вновь уставилась на Нивена — с холодной яростью.

“Что?! — мысленно обиделся тот. — Нечего было меня убивать!”

А она была красивой. Не просто красивой, она была такой… Будто потерял нечто дорогое тебе в далеком детстве, а теперь взял — и нашел. И теперь оно еще дороже. Так, по крайней мере, показалось Нивену, но точно он сказать не мог: у него не было ничего дорогого. Ему всегда было нечего терять.

И глаза у нее — светились. Сияли. Пусть сейчас в них сверкает ярость — но свет их может быть теплым, живым… Она явно переборола себя. Переступила через ярость, ровно произнесла:

— Аэйлар, — и коснулась ладонью груди.

Да, у нее был удивительный голос.

А Иные явно любили, чуть что, представляться.

— Нивен, — ответил Нивен уже во второй раз за сегодня, и его голос впервые в жизни дрогнул.

Что-то сказал, обращаясь не к нему — к ней, один из поднявшихся Иных, и она ответила, а Нивен только сейчас понял, что надо бы развернуться — посмотреть, как там Зверь.

Обернулся.

Зверя не было — на земле, израненный, весь в крови, лежал Йен. А над ним стояла огромная кошка, на всякий случай прижимая к земле лапой.

Иные что-то прокричали. Все раз, два… сколько их там. Прокричали хором, и что-то изменилось. Кажется, стало тихо.

Кажется, битва закончилась.

Нивен не был уверен.

Он уже не только Иных не мог посчитать — он вообще плохо видел все вокруг. А потом пошатнулся. Пробормотал только:

— Только не опять…

И провалился в колодец.

***

Ветер взревел совсем дико, когда дотянулся, смог вытащить мальчишку и швырнуть его обратно.

Тот самый ветер, что когда-то был ручным. Холодный, неземной ветер его бывшего дома, теперь пустого, заброшенного, разрушенного. Здесь только и остался что ветер да черные камни.

Правда, тот факт, что ребенок чуть упал сюда, что Ух'эр в принципе смог дотянуться до него, чтоб вернуть, говорил о том, что сила его возрастает. И возможно, когда-нибудь он сможет вновь приручить ветер и установить свои правила.

Или не сможет.

Этот бросок стоил последних сил, с законами Царства мертвых не слишком и при жизни мог спорить, а уж теперь, в этой вот полужизни... Мальчик вернулся, Ух'эр — не смог. Поднялся на ноги, прикрыл лицо от горсти черного песка, что швырнул в него тот самый ветер — новый хозяин здешних просторов.

Огляделся и сжал губы плотнее, пытаясь сдержать смех, но все-таки не сдержал.

Они были здесь. Все — здесь.

Слишком много сил истратили, чтобы быть живыми, но провалились уже не в небытие — в его царство. Ну и? И кто тут теперь сильнее всех?

Его смех, отраженный от черных камней, подхваченный и тут же разорванный в клочья ветром, услышал лишь Лаэф. Остальные пока были без сознания: лежали в ногах на черной промерзшей земле. Старший же стоял спиной, в нескольких шагах, будто бы всматривался вдаль. Вдвойне глупо: нечего там вдали искать, там все то же. Да и всматриваться, не имея глаз...

Разобрал новый приступ хохота, но брат так и не повернулся.

И что им всем теперь здесь делать? Здесь, внизу, в закрытом и пустом мире. Любить друг друга? Убивать друг друга бесконечное количество раз? Было: и то, и другое.