Вот и сейчас — сел по правую руку от отца. Поклонился, конечно, сначала, но Д’хал и не взглянул, все смотрел задумчиво вдаль. А Лаэф сел, ухмыльнулся, откинулся на спинку и закинул ногу на ногу. Сейчас, думал он, придет дорогая сестра. Вот удивится, что ее любимое место занято!

“А отец-то совсем уже не в себе, — Лаэф покосился на него. — Что пытается увидеть в воздухе? Что ищет? Будто ждет, что вот-вот из него возникнет, шагнет к нему его дева, его Кхаоли. Потому что — что еще может получиться из воздуха?”

Не мог же Д’хал забыть, что ее нет, и нет уже давно? Или мог?

Серебристый смешок за спиной чуть не заставил вздрогнуть. Лаэф сдержался, шевельнул пальцами, и змея Эрхайза скользнула на плечо, выглянула.

Всего лишь Ух’эр.

— Как заботливо, — сказал тот.

Проковылял мимо. Он даже не порывался сесть по левую руку отца. Хромая, неспешно, обходил стол. И Лаэфа, сидящего по правую, одолело странное чувство, что не он сейчас хозяин положения сейчас, а этот, хромой. Криво поглядывающий исподлобья, с извечной безумной ухмылкой. — Как заботливо папа придумал назначить встречу в сумерках. Чтоб и не день, и не ночь. Чтоб никому из чад не было обидно, да?

— Сядь! — рявкнул Д’хал, а этот снова сделал, как привык — запрыгнул на другой конец стола, подобрал под себя ноги и замер, ухмыляясь.

Вспыхнул луч света — ударил с неба посреди поляны. Соткалась из него Сорэн. Не направилась сразу к столу, замерла, где появилась, бросила испепеляющий взгляд на Лаэфа, на Ух’эра даже не взглянула.

Перевела взгляд на отца. Взгляд — ледяной, спина — ровная, губы — плотно сжаты. Эрхайзе даже не нужно смотреть на нее — Лаэф и так всё знает.

— Зачем отрываешь от дел? — требовательно проговорила наконец Сорэн.

— От дел? — переспросил Д’хал. — У вас остались еще дела, кроме как друг с другом да с вашими чадами грызться?!

— Еще миловаться можем! — тут же ответил Ух’эр. Перевел взгляд с Лаэфа на Сорэн. И обратно.

“Прочь из моих снов!” — подумал Лаэф.

Д’хал перевел взгляд на Ух’эра. Тот вовсю улыбался.

А Сорэн подошла все-таки к столу, заняла место слева от отца.

Тэхэ появилась, как будто только этого и ждала. Как будто стояла за деревом, и то не ветви торчали, рога, но не выходила, потому что не хотела рядом с отцом сидеть — ждала, пока места займут. И только потом молча прошагала, села так, чтобы в середине, чтоб и до одного края, где сидел Д’хал со старшими, и до другого, с Ух’эром на столе, было как можно дальше.

Эйра прискакала еще через несколько мгновений, окинула всех хитрым взглядом из-под рыжей челки, обогнула стол со странной усмешкой, с размаху уселась напротив Тэхэ. Тоже, значит, чтоб от всех подальше. Или просто передразнить рогатую решила.

Нахваталась умения себя вести у Ух’эра.

“Точно, спелись, — подумал Лаэф. — Может, и не просто сны мне снятся...”

Искоса змея Эрхайза глянула на Сорэн, но та не заметила. Ровно в то же время так же коротко, украдкой покосилась она на Лаэфа. Он шевельнул кончиками пальцев. Эрхайза скользнула на руки — пока сестра ничего не заметила. И чтобы скрыть тот факт, что он, возможно, вздрогнул от этого неожиданного взгляда.

Гьярнорру, что сотрясалась под шагами Заррэта вздрогнула в последний раз особенно сильно, а Эйра, не глядя, вскинула руку, и с ветки дерева, что склонилось над столом, точно ей в ладонь упало яблоко.

Заррэт остановился, всех оглядел исподлобья. К столу не подошел, подпер спиной могучее дерево, что росло чуть поодаль.

— А вы говорите, Заррэт силен, да глуп! — восхитился Ух’эр. — Да вы взгляните на него! Он же первый понял: папа будет кричать — надо стоять подальше.

И расхохотался. Фыркнула, тряхнув рыжей челкой Эйра. Усмехнулась краешком тонких губ Тэхэ. Заррэт перевел мрачный взгляд на младшего. Сорэн сделала вид, что не заметила. Для этого тоже не надо было смотреть на нее: это и так понятно. Она никого вокруг себя не замечает.

— Мир под вашими ногами истоптан... — заговорил Д’хал.

— Это Заррэт топал! — вставил Ух’эр, но на этот раз уже все не обратили внимания: говорил Отец.

— Вы несете гибель! Вы — братья и сестры, мужи и жены, Первозданные и Истинные, должны беречь мир, а не уничтожать. Беречь сущее, а не играть с ним, как пожелаете, лишь бы друг друга превозмочь. Ваша сила — не дар, но бремя! И вы должны достойно нести его. Вы все любимы мной, любимы людьми, и горами, и лесами, и землей. Вы сильны, но никому никогда не достанется право главенствовать. Будете за это право биться — погибнете. Погибнете глупо и бессмысленно.

— Угрожаешь? — ровно спросил Лаэф. Развернулся к Отцу вполоборота и вновь не увидел, почувствовал по движению воздуха, дуновению дыхания, отголоску аромата: Сорэн развернулась вместе с ним.

Даже Ух’эр фыркнул. Наверное, заметил. А может, снова глупую шутку придумал. Кто его, безумца, разберет?

— Не я вам угроза, — ответил Д’хал. — Вы сами. Никак не поймете…

— А что тут понимать? — фыркнул Заррэт. — Это у нас в крови — вожделеть подняться на вершину.

— Вы и так на вершине! — рявкнул Д'хал, увеличился в размерах. Кожа вовсе почернела, глаза загорелись красным. Ударил по столу ладонью, тот треснул. Ух'эр отодвинулся от трещины, поковырял ее кривым ногтем, но спрыгивать и не подумал. — Все вы!

— Так места некоторым мало, — фыркнула Эйра. — А некоторым и вовсе в небо взмыть хочется, — и вновь насмешливо уставилась на Сорэн.

— Я — Свет, — твердо напомнила та. — Я на небе, я на земле, я вокруг…

— Да-да, — протянул Ух’эр, расплываясь в безумной улыбке. — Ты везде, поняли уже! Ты так везде, что даже там, где быть не положено, сестра…

И случилось чудо: Сорэн замолчала. А Эйра почему-то возмущенно шикнула в сторону младшего. Заррэт хмурился, пытаясь понять, о чем это они. Ага, поймет он. Если уж Лаэф понять не может…

Тэхэ развернула рогатую голову к Отцу и холодно спросила:

— Это всё? Я могу идти?

— Не терпится вернуться к зверям? — тут же заинтересовался Ух’эр. — Думаешь, Отец, когда говорил “беречь сущее”, имел в виду “возлюбить”? Всё, что движется?

— Хватит! — прорычал Д’хал, сам стал еще больше, вширь и в рост. Ударил по столу — и тот раскололся. Ух'эр в последний момент спрыгнул, обошел Эйру, дернул ее украдкой за рыжую прядь. Сел подле Лаэфа. Тот обернулся, а вместе с ним и змеи.

— Рядом со страшим братом не так страшно продолжать свои шутки? — спросила Тэхэ. Голос неприятно звенел. Чем-то ее, видать, обидел Ух’эр. Ее или одну из ее ланей, или пень пнул слишком сильно, не суть.