Я привстала, всматриваясь, куда указывал пилот, молясь, чтобы обнаруженное было капсулой со спасшимся Ронаном. Но увиденное заставило сердце замереть в отчаянии.

Темное, цвета ржавчины пятно быстро расползалось в толще атмосферы, поглощая нежное розоватое сияние. Газ-консервант, который нельзя ни с чем спутать, даже если очень постараться. Несколько часов он будет таким отвратительным бурым пологом полностью укутывать планету, а затем рассеется, делая из нее ловушку. Любой, кто по незнанию приземлиться на поверхность подвергнется его воздействию и впадет в долгое оцепенение.

Я сжала кулаки, по щекам заструились горячие слезы. Ронан активировал емкости с газом, но не успел вернуться… Или не захотел? Второе было возможно, зная Рона. Он не захотел ставить под удар своих из Сопротивления. Там наверняка состояли люди, свято верящие, что делают благое дело. Как Рон, они ошибались, поддавшись ослепляющей жажде мести. Готовя возмездие Альянсу, по-своему были правы. Но не учли, что те, кому доверились, используют их, не делая разницы между ними и ашранцами, и уничтожат как ненужную отработку. Вариэль — этот прихвостень карагов, проводил опыты над всеми расами, в том числе и людьми.

Для себя я решила, что сохраню тайну Ронана. Выдвину версию, что полковник Берге — герой, прилетевший меня спасти, но не успевший спастись сам. Йонас вряд ли это опровергнет, он постоянно находился в забытьи. А больше некому.

— Что там происходит? Что вообще происходит? Почему у меня ощущения провала в памяти? — отбросив пустые емкости, мужчина вцепился в спинку кресла, не отрываясь, разглядывал преображающуюся на глазах планету.

— Это Консервация. Аврора законсервирована, — всхлипнула, закусив губу, вытерла льющиеся слезы. — Теперь она опасна. Надо предупредить остальных, передать в Управление.

Я нажала несколько кнопок, включающих бортовую съемку, и неверными пальцами набирала текст сообщения, постоянно сбиваясь. Руки тряслись, глаза застилали слезы. Я едва сдерживалась, чтобы не сорваться в истерику. Похоже, меня накрывал откат. Кое-как отправив сообщение, нашла в аптечке успокоительное и сделала инъекцию. Упала от усталости в кресло, хлебнула немного воды и прикрыла глаза. Пилот молча следил за моими манипуляциями.

— Леди, что произошло? Мы попали в ловушку, а дальше? — тихо спросил он, допил бутылку до конца и отбросил за спину. — Расскажите все. Почему вы в таком виде?

Мысленно застонала, не желая переживать случившееся снова. Но пилот смотрел в упор, не желая отступать и надеясь получить свои ответы.

— Нас похитили. Доставили на Аврору, — успокаивающее попалось с эффектом снотворного. Тело тяжелело, отказываясь двигаться. Мысли застопорились, стали вязкими. Язык еле ворочался. Глаза осоловели и грозили закрыться. На подробный пересказ не осталось сил. — Сделали подопытными. В течение пяти дней.

— Подопытными! Какими подопытными? Как крысы?! — прервал, вскричав пилот, стукнув по панели кулаком. — Я поэтому был голым?

Лучше тебе не знать подробностей, парень. Они тебя совсем не обрадуют.

— Именно, Йонас… Говори тише, — попросила, потирая ноющие виски. Понимая, что безоружная спасательная капсула легкая добыча в Элизии, я спросила, надеясь на положительный ответ. — Ты в состоянии довести эту скорлупку до базы?

— Конечно, мэм, — тут же взял себя в руки пилот. Он бережно поднял меня, стараясь не глазеть на откровенные прорехи в платье, и переместил в соседнее кресло. Сев на место пилота, привычно пробежался пальцами по кнопкам, активируя нужные для полета системы. Справившись, плавно развернулся, оставляя Аврору за спиной, и мы рванули вперед. Меня вдавило в кресло. Повозившись, я поджала ноги, устраиваясь поудобнее. Йонас терпеливо выжидал, глядя на мою возню, и только я закончила, вновь принялся за допрос.

— Но как мы вырвались оттуда? Не вы же меня тащили на себе?

— Нас спас полковник Берге. Но сам спастись не успел, — прошептала, проваливаясь в сон. — Подробности будут в отчете.

Глава 44

Маркус Ластер

Коньяк был крепким, ни разу не разбавленным. От него уже шумело в голове. Надо заканчивать пить и трепаться. Четыре часа мы с Ульфом накачивались спиртным, вспоминали прошлое, ржали. Здоровяку Ульфу ни в одном глазу, а на мне сказывалась не первая бессонная ночь и общий стресс.

Развалившись на кожаном диване в кабинете главы сектора, я посасывал спиртное, слушая сетования друга на начальство и нерадивых подчиненных, алчных любовниц, женщин, не жалующих Парадиз, бывшую жену, запрещающую видеться с отпрысками, ураганную тещу, в сравнении с которой недавняя война с Вар-Таном — легкий бриз. Его стенания меня порядком утомили. Ульф женился еще в академии, презрев все наши предостережения и уговоры не торопить знаменательное событие. Я был в первых рядах спасителей друга, тонущего под грозной пятой семейного ада. Слушать доказательства той своей правоты не было никакого желания. Дело в том, что девица, с которой в порыве необоснованного хвастовства, спровоцированного любовной горячкой, познакомил всю группу Ульф, никому не понравилась. Такое единодушие проявилось впервые. Обычно мнения разделялись, но не в случае с Ульфом. И вот доказательство тому, что общественность не всегда ошибается. И к ее мнению, особенно если оно единодушно, стоит прислушаться. Именно из-за «благоневерной», умница и отличник Ульф прозябает в одной из зловонных дыр Альянса.

В углу возился Щен. Он самоотверженно грыз что-то красное лично раздобытое им из-под хозяйского шкафа. Извалявшись в пыли, рыкая от усердия, хрустел новой игрушкой, не обращая на нас никакого внимания. Малыш так разыгрался, пытаясь справиться с новой игрушкой, что я невольно улыбнулся, глядя на его возню. Ульф сообразил, что я давно не слушаю его сетований и увлеченно слежу за собачьими играми, обиделся и пробурчал:

— Что там твой проглот уничтожает? Учти, если что-то ценное возьму его шкурой.

Я усмехнулся, потянулся за лимоном и шикнул на Щена. Услышав свое имя, пес замер, лопоухая морда повернулась на звук голоса, и из пасти выпал красный обслюнявленный и помятый шарик, звякнув замочками на узких кожаных ремешках.

— Опа! Да неужели, Ульф! — я не сдержался, удивленно взглянув на друга. — Не знал о тебе таких подробностей?

Дородный мужчина побагровел, тяжело поднялся и в сердцах пнул компромат обратно под шкаф.

— Вот за что я не люблю детей — вечно влезут, куда не надо, — зло пропыхтел полковник, налил полный бокал и залпом выпил.

— Это пес, — уточнил я, глядя на Щена, с интересом поглядывающего в сторону заветного шкафа. — Щенок совсем.

— Без разницы, — махнул рукой друг, усаживаясь на свое место. — Как у тебя на личном, Ластер? Жениться не собираешься? Или так и будешь прыгать из койки в койку?

— Не завидуй, — я ухмыльнулся, салютуя ему бокалом. — Не вечно тебе в дамских угодниках ходить. Да ты бы и сейчас дал мне фору, если бы не «спасательный круг» на поясе.

— У меня должность тяжелая. Это… — полковник показал на внушительный живот, — комок нервов. Опять же звание и положение обязывают к солидности.

— Элизий — то еще местечко. И я не на кухне поваренком сливки снимаю, — парировал, хрустя кислым, сочным яблоком. — Но ты проницателен, как всегда. Да, решил жениться. Предвосхищу твой вопрос, на адмирале Ристаль, Витори Ристаль, знаешь такую?

Глаза сидящего напротив полковника удивленно округлились. Послышался восхищенный свист.

— Высоко махнул, брат! Знаю, конечно! Она герой войны! Отчаянная девчонка! И красотка каких мало!

— И мой начальник… — хмыкнул, заканчивая его мысль, разглядывая на свет благоухающий напиток.

— Ристаль перевели в Элизий?! В этот Риштванов нужник! Неужто, сама попросила?! — неподдельно изумился друг.

— Сама попросила. Меня подсидеть решила, — огорченно вздохнул. — Уплыла от меня адмиральская кокарда.

— А-а-а, так вот чего тебе жениться приспичило! Она тобой на службе командует, а ты ею дома! — друг звучно расхохотался, хлопнув ладонями по толстым ляжкам.