Судорожно вздохнув, прокляла предусмотрительного мерзавца, торопливо поднялась, дрожа всем телом. На мне было все тоже вечернее платье и даже босоножки. Сознание этого факта не удивило. Мозг растекался, отказываясь работать слаженно. Отстраненно подумала, что белобрысый явно накачивал меня чем-то сильнее наркотиков. Не дожидаясь пока я слезу, ашранец легко как куклу ссадил меня на пол. Пошатнувшись от слабости, схватилась за стойку, равнодушно наблюдая за действиями маньяка.

Зашуршала отодвигаемая ткань, и стена напротив приобрела прозрачность. За толстым стеклом, в отдающем зеленью желе плавали неясные тени. Пошатываясь на неверных ногах, я несмело приблизилась к стоявшему у стекла ашранцу, вглядываясь в зеленоватую мглу. Тяжело дыша, удивилась, что не чувствую волнение и страх. В голове крутился только что возникший вопрос.

— Сколько я нахожусь на Авроре? — срывающийся шепот был едва слышен.

Но ашранец услышал и равнодушно бросил в мою сторону:

— Пять стандартных дней. Не переживай, дива, они достаточно подросли, чтобы встретиться со своей «мамоськой», — голос блондина изменился, в нем появились омерзительные сюсюкающие нотки.

Равнодушно кивнула ашранцу, не обращающему на меня внимание, всецело поглощенному болезненно-трепетным созерцанием. С трудом отгоняя наркотический туман, попыталась рассуждать.

В забытьи пробыла пять дней, вот почему мне так сильно хотелось пить! Так давно здесь, но ни Берге, ни Ластер меня не нашли. Или не искали? Ластер считает, что с Авророй все в порядке, или знает все, но делает вид. В любом случае, искать тут он меня не станет. Остается Ронан, из предоставленных мной отчетов знающий про Аврору. Но сочтет ли он собранные доказательства достаточными для проверки? А может он предатель, знающий правду и отсиживающийся в стороне, в ожидании пока Лафарель закончит свое дело? Нет, верить в предательство — последнее дело в моей ситуации. Может, Ластера уже в живых нет? Хотя, такой как он выберется из любой переделки! И все же что происходит на базе? Если этот маньяк так спокоен, то все без перемен. Значит, Ластер мог погибнуть, а у Берге не получилось докопаться до истины. Возглас Лафареля оторвал от раздумий.

— Ну, разве он не прекрасен? — с придыханием произнес блондин, ни к кому конкретно не обращаясь и с отеческой нежностью разглядывая что-то видимое только ему.

Я тупо уставилась на медленно приближающуюся, с трудом лавирующую в странном геле громадину-тень.

Глава 34

Маркус Ластер

В иллюминаторе еще догорал поверженный остов последнего вражеского истребителя, сбитого в атмосфере Терры, так напугавшего Люффе.

— Надеть скафандры, — я отдал приказ в эфир сопровождающим, герметично закрепляя перчатку на запястье. Рядом пыхтел полноватый Люффе, стягивая молнии узковатого костюма. Помучившись, он тихо выругался и решительно скинул форменную куртку. Не к месту вспомнилась Ристаль, так же неуклюже пытающаяся натянуть складки тяжелой ткани скафандра. Сердце тревожно заныло, переживая за адмирала. Предательская мысль сманивала вернуться назад и отправиться в свой сектор, плюнув на все нестыковки и странности. Выругавшись про себя, проверил уровни зарядов в пистолетах и автоматах. В иллюминаторы заглядывала непроницаемая тьма, тревожа и нервируя экипажи обоих крейсеров. Дежурный прикрывающего нас с орбиты корабля негромко чертыхался, докладывая обстановку. Я немного переживал, оставляя крейсер в одиночестве. После разгрома неопознанной эскадрильи, логично ожидать прилета других, горящих праведным возмездием. Но странная ситуация с тюрьмой требовала разгадки. Да еще этот червячок тревоги за Ристаль не унимался.

— Первый к исследованию объекта готов, — четко отрапортовали. В динамике что-то громко пискнуло, и сообщение прервалась. На Терре со связью был полный ажур. Почти нормальный радиационный фон и слабые фоновые искажения от ближайшей звезды не влияли на качество коннекта. Это, в общем-то, единственный плюс планеты. При слабой атмосфере перепад суточных температур был чудовищным, напрочь исключающим зарождение какой ни было жизни, как и сохранение случайно попавшей. «Ночь» на Терре длилась двенадцать часов, и большая часть ее на этой стороне уже прошла. Это был еще один довод, чтобы поторопиться. Вспоминая рассказы о чудовищных условиях, царящих под поверхностью Терры, на которые закрыли глаза ашранцы, отправляя сюда людей, подключил систему жизнеобеспечения, убедившись, что с датчиками и подачей кислорода все в порядке.

— Первый, выходите, — скомандовал в микрофон и отключил переговорное устройство. Яркий свет рубки резко потух, оставляя дежурные лампы. Десяток зеленых индикаторов на панели управления синхронно замигали, обозначая переход на режим ожидания.

Оглянулся на помощника, решая поторопить копушу. Люффе не разочаровал, отлично справился с застежками и деловито проверял боеприпас. На полке шкафа рядком стояли белые шлемофоны. Прихватив свой, задержал дыхание и натянул до характерных щелчков. Отрегулировал подачу воздуха и связь с командой, сделал приглашающий знак помощнику, направляясь к входному шлюзу.

Думая о показной гуманности ашранцев, устроивших настоящий ад заключенным, в который нам предстояло скоро окунуться, направился в переходной отсек к люку. Сзади тяжело топал Люффе.

Прожекторы скайлинга освещали посадочный пятачок. Шестерка экипажа с крейсера уже ждала, распространившись по периметру посадочной платформы и, не теряя времени, прощупывала ручными сканерами пространство вокруг. Я включил прибор ночного видения.

— Полковник, сканеры показывают, входные люки открыты, воздухозаборники открыты. Охранки сняты, дополнительных нет, — четко рапортовал рейнджер. — Живые не обнаружены.

— Двигаемся к входу. Не рассредоточиваемся. Контролируете все изменения вокруг. Докладываете о любой мелочи.

Цепочка из восьми человек удалялась от светлого пятна созданного прожекторами двух кораблей. Трое разведчиков шли немного впереди, прощупывая сканерами пространство. Тройка замыкающих внимательно отслеживала ситуацию с оставшимися на стоянке кораблями. Гравитационные ботинки спасали от падения на скользкой как стекло поверхности. Адское пламя звезды, щедро льющееся на поверхность двенадцать часов ежедневно, оплавило и вылизало до зеркальной глади неровности поверхности. Для сравнения в голову приходила картина с застывшими в одно мгновение бурными волнами.

Плоский блин верхнего яруса тюрьмы, едва возвышающийся над оплывшим ландшафтом, неожиданно вынырнул над блестящей поверхностью. Мой сканер молчал, передавая безжизненный абрис последнего пристанища многих разумных.

— Полковник, все тихо. У входа никого. Новых ловушек и охранок не обнаружено. Нас словно ждут, — в голосе говорившего чувствовалась нервозность.

Парни промышляли пиратством и контрабандой, ни один не прошел курс необходимой подготовки действий в сложных и стрессовых ситуациях. Неизвестность их пугала, нервы были на пределе. Плюс их был в том, что они в отличие от кадровых военных были согласны на все.

Входной люк зиял темным провалом, притягивая взгляд. Тишина, полный штиль и неумолимо усиливающаяся жара, ощутимая через ткань скафандра. В люк скользнул луч фонарика одного из первой тройки, осветил стальной настил пола, прыгнул на стены, обшитые огнеупорным пластиком, пошарил по пустым углам. Следом сунулась пара дул лучевых винтовок, поводя предостерегающе цевьем из стороны в сторону.

— Пусто, — зазвучало в мембранах. — Направо закрытая дверь. Панель управления целая.

— Заходим в обычном порядке, — я шагнул следом за троицей, быстрыми тенями проскользнувшей внутрь. — Люффе, вскрой дверь. Постарайся без шума. Замыкающие, разберитесь с входным люком. Его надо прикрыть.

Яркие золотистые кружки восьми фонариков запрыгали по стенам и углам. Я включил анализатор воздуха и проверил сканер. Живых по-прежнему не наблюдалось. Люффе уже колдовал над входным замком.