Ронан стоял совсем рядом. Запах морского бриза туманил разум как когда-то давным-давно в прошлой жизни. Потемневший взгляд с жадностью разглядывал каждую черточку лица, губы такие желанные когда-то были совсем рядом. Подайся я чуть вперед и получу тот самый поцелуй, о котором мечтала столько лет. Но я не двигалась, глядя в темную синеву глаз. Удивление от неожиданной встречи ушло, и я чувствовала, как холод безразличия наполняет те закутки души, где ранее корчилось в муках неразделенное чувство к бывшему куратору. Ронан такой желанный, единственный, казался далеким прошлым. Всего лишь болезненным воспоминанием. Захотелось, как в детстве прижаться к Эшли или маме, ища тепла и сострадания.

В устремленных на меня самых прекрасных глазах я видела, как рушится мой прежний мир. Тот, где каждый вздох, каждое движение были посвящены Ронану Берге. Я так привыкла руководствоваться его оценкой, что теперь чувствовала себя новорожденным младенцем, не знающим как быть дальше. И как младенец, я не нашла ничего лучше, чем зареветь. Ну, пара слезинок точно скатилась по щекам. Это спасло от поцелуя. Рон принял слезы за страх. Успокоил, обещая помощь, и повел в зал. Не спросив согласия, влился в круг танцующих, на ходу попадая в музыкальный ритм. Заставил меня отвлечься и сосредоточиться на танцевальных па. Я старательно перебирала ногами, разглядывая веселящуюся в приличном подпитии публику из-за плеча Ронана. Взгляд зацепился за яркий всполох рыжих волос, усыпанных украшениями. Каролла, стоя ко мне спиной, эмоционально разговаривала с Ластером. Перед тем, как Берге развернул меня, успела заметить, как полковник нежно коснулся ее лица и наклонился для поцелуя. Внутри что-то больно сжалось, я отвернулась, не желая видеть продолжение.

Мое удивление, смешанное с изрядной долей возмущения надо было видеть, когда наглый полковник обнял меня перед родителями и Берге, продолжая играть в «обручение». Знатно он повеселился за нас счет, представившись моим женихом. Я-то понадеялась, что Эшли подготовит родителей. Но вредная сестрица не стала брать огонь на себя, предоставив отдуваться мне. Получилось из рук вон плохо. В растрепанных чувствах не смогла и слова выдавить. Маркус старался за двоих. Я же краем глаза наблюдала за Ронаном, которого совсем не обрадовала новость о моем обручении. Это и понятно, столько лет безответная любовь грела его мужское самолюбие. Мальчики не любят расставаться с тем, что уже считают своим. Даже если оно им совсем не нужно.

Наконец-то этот фарс закончился! Сейчас полковник занят в рубке, задает параметры гиперпрыжка. Я же напиваюсь вином и наслаждаюсь тишиной и одиночеством. О том, как буду все объяснять родителям, думать не хотелось. Резко поднявшись, отошла к музыкальной панели, в поисках подходящей к настроению мелодии. Руки мягко обняли талию, горячие губы скользнули по шее к плечу.

— Выбери что-нибудь родное. Земляне знали толк в музыке, — губы полковника нашли чувствительное местечко за ушком. Тело отреагировало дрожью на горячее прикосновение. — Романтическое, подходящее случаю.

Испугавшись собственной реакции, резко отстранилась, стараясь вывернуться из цепких пальцев.

— Маркус, игра закончена, — раздраженно заметила я, отступая подальше от Ластера. — Ты заигрался. Выходи из образа, а объятия и поцелуи прибереги для своих подружек.

Передо мной мелькнула картинка склонившегося в поцелуе к Каролле мужчины. Хмыкнув, отвернулась, отступив подальше. Ноги заныли, требуя присесть. С завистью глянула на полковника, успевшего сменить смокинг на удобную форму. На мне было все то же вечернее платье. Будучи после приема в полном раздрае чувств не нашла сил переодеться. Тогда хотелось напиться и стереть эти несколько часов из памяти. Сейчас жалела, мучая ноги высокими каблуками.

— Вики, нам нужно все обсудить, — в голосе полковника появились новые глубокие бархатные ноты, царапающие сердце.

Из динамиков полились тягучие, томные звуки саксофона. Он, ничуть не смутившись, подхватил меня на руки и опустил на диван, присев рядом на ковер, начал споро расстегивать ремешки на босоножках.

— Ты что задумал, Ластер? — вяло сопротивляясь, пыталась выдернуть щиколотку из железного захвата.

— Пока только массаж, — проказливо улыбнулся полковник, проводя пальцами по голени. — Не дергайся так. Я не тороплюсь, вся ночь впереди.

Махнув рукой на махинатора, перестала вырываться, отдавая ему ноги на откуп. Пальцы со знанием дела разминали измученные мышцы. Волны удовольствия прокатывались по телу. Я едва не стонала от блаженства.

— Даже не мечтай, — предупредила, погрозив пальцем.

Маркус многозначительно промолчал, облизнув тело тягучим, как патока взглядом. Мне стало не по себе. Такие взгляды надо запретить. Раздевающий и ласкающий одновременно. От него стало жарко, и низ живота сладко заныл. Безотчетный страх твердил, что поддавшись на уговоры, я попаду на территорию полковника, где он профи и обыграет меня на раз-два. Как кот будет играть с мышкой, пока не надоест. Поймала себя на мысли, что не могу отделаться от ощущения странного бессилия и власти над собой. Разозлившись на непонятную слабость, стряхнула наваждение и вспомнила о его предупреждении.

— О чем ты хотел поговорить? — вопрос прозвучал немного резче, чем хотелось.

Лучшая тактика с Ластером, ледяное равнодушие. Но оно давалось с большим трудом.

— О нас, Вики, — мурлыкнул полковник, игнорируя мои душевные страдания, нагло скользнул пальцами выше колена.

Одарив шлепком по ладони, я перебралась на кресло, подальше от искусителя, потянулась, довольная как кошка.

— Никаких «нас» нет! — уверенно заявила, подавив зевоту.

От приятного массажа расслабилась, скинув напряжение. Хотелось залезть в кровать и проспать часов десять не меньше.

— Пока нет, — покладисто согласился Ластер, подавая мне бокал с вином, перебираясь ко мне ближе и укладывая голову на колени. — Но мы можем все изменить, если захотим.

— Именно… если захотим. А я не хочу! — поставила точку, пригубив вино, и, предвосхищая возражения, прояснила. — Ты не умеешь или не хочешь завершать отношения. Я убедилась, когда увидела, как ты целуешь Кароллу. Забудь, твоей очередной любовницей я не буду!

Вспомнила полный мольбы и тоски голос Рамины и шлепнула по наглой ручонке, свободно гуляющей по лодыжкам. Скинуть нагло улыбающуюся рожу, оккупировавшую колени, не получилось. Маркус дурашливо мяукнул, сделав грустные глаза, изображая несчастного котенка.

— Я не прикасался к Каролле больше десяти лет. И не прикоснусь никогда, будь уверенна, — пальцы поползли вверх по бедру поверх платья, вырисовывая узоры. — В молодости все совершают ошибки. Я не исключение. Долгое время вообще не знал, чего хочу.

— Теперь постарел и понял, — иронично поддела я.

«Котенок» хмыкнул, перебирая пальцами тонкий шелк на бедре.

— Ты ведь не доверяешь мне, Вики. Считаешь, что все твориться на базе не без моего участия и намеренного попустительства, — Маркус резко поднялся и подошел к бару, выбирая бутылку. Налил янтарной жидкости и опустился на диван напротив. — Не веришь, и тем не менее спасла мою жизнь…

— Я уже сто раз успела пожалеть об этом, — перебив полковника, разбила его фантазии о своем благородстве и сострадании. — Я и сейчас не доверяю тебе. И у меня есть основания.

— Должны быть. Я тоже не доверял… в начале. Мне, как и тебе, недоверие вбивали еще в академии, — покладисто согласился Ластер. И без переходов спросил в лоб, сбивая с толку. — Вики, что ты делала в кабинете Рамины?

Я поперхнулась и закашлялась, изумленно вытаращившись на него.

— Не делай такие глаза. Твои духи я узнаю из тысячи. Они были в моде лет пятнадцать назад. Ни одна из присутствующих дам не позволит себе что-то подобное, — он покрутил бокал в руках, наблюдая, как жидкость медленно стекает со стенок.

— Ошиблась дверью. Искала уборную, — выдала первое, что пришло в голову.

— Искала уборную… гм, — Ластер сдавленно хрюкнул, сдерживая рвущийся наружу смех. — Поутру Рамину ждет сюрприз?