1825 Яков Полонский 1819–1898 Качка в бурю Гром и шум. Корабль качает; Море темное кипит; Ветер парус обрывает И в снастях свистит. Помрачился свод небесный, И, вверяясь кораблю, Я дремлю в каюте тесной… Закачало – сплю. Вижу я во сне: качает Няня колыбель мою И тихонько запевает — «Баюшки-баю!» Свет лампады на подушках, На гардинах свет луны… О каких-то все игрушках Золотые сны. Просыпаюсь… Что случилось? Что такое? Новый шквал? — «Плохо – стеньга обломилась, Рулевой упал». Что же делать? что могу я? И, вверяясь кораблю, Вновь я лег и вновь дремлю я… Закачало – сплю. Снится мне: я свеж и молод, Я влюблен, мечты кипят… От зари роскошный холод Проникает в сад. Скоро ночь – темнеют ели… Слышу ласково-живой, Тихий лепет: «На качели Сядем, милый мой!» Стан ее полувоздушный Обвила моя рука, И качается послушно Зыбкая доска… Просыпаюсь… Что случилось? — «Руль оторван; через нос Вдоль волна перекатилась, Унесен матрос!» Что же делать? Будь что будет! В руки бога отдаюсь: Если смерть меня разбудит — Я не здесь проснусь. 1850 Афанасий Фет 1820–1892 К юноше Друзья, как он хорош за чашею вина! Как молодой души неопытность видна! Его шестнадцать лет, его живые взоры, Ланиты нежные, заносчивые споры, Порывы дружества, негодованье, гнев — Все обещают в нем любимца зорких дев. <1847> Первый ландыш О первый ландыш! Из-под снега Ты просишь солнечных лучей; Какая девственная нега В душистой чистоте твоей! Как первый луч весенний ярок! Какие в нем нисходят сны! Как ты пленителен, подарок Воспламеняющей весны! Так дева в первый раз вздыхает О чем – неясно ей самой, — И робкий вздох благоухает Избытком жизни молодой. <1854> «Эх, шутка-молодость! Как новый ранний снег…»
Эх, шутка-молодость! Как новый ранний снег Всегда и чист и свеж! Царица тайных нег, Луна зеркальная над древнею Москвою Одну выводит ночь блестящей за другою. Что, все ли улеглись, уснули? Не пора ль?.. На сердце жар любви, и трепет, и печаль!.. Бегу! Далекие, как бы в вознагражденье, Шлют звезды в инее свое изображенье. В сияньи полночи безмолвен сон Кремля. Под быстрою стопой промерзлая земля Звучит, и по крутой, хотя недавней стуже Доходит бой часов порывистей и туже. Бегу! Нигде огня, – соседи полегли, И каждый звук шагов, раздавшийся вдали, Иль тени на стене блестящей колыханье Мне напрягает слух, прервав мое дыханье. <1847> Константин Бальмонт 1867–1942 Завет бытия Я спросил у свободного ветра, Что мне делать, чтоб быть молодым. Мне ответил играющий ветер: «Быть воздушным, как ветер, как дым!» Я спросил у могучего моря, В чем великий завет бытия. Мне ответило звучное море: «Будь всегда полнозвучным, как я!» Я спросил у высокого солнца, Как мне вспыхнуть, светлее зари. Ничего не ответило солнце, Но душа услыхала: «Гори!» Александр Блок 1880–1921 «И вновь – порывы юных лет…» И вновь – порывы юных лет, И взрывы сил, и крайность мнений… Но счастья не было – и нет. Хоть в этом больше нет сомнений! Пройди опасные года. Тебя подстерегают всюду. Но если выйдешь цел – тогда Ты, наконец, поверишь чуду, И, наконец, увидишь ты, Что счастья и не надо было, Что сей несбыточной мечты И на полжизни не хватило, Что через край перелилась Восторга творческого чаша, Что все уж не мое, а наше, И с миром утвердилась связь, — И только с нежною улыбкой Порою будешь вспоминать О детской той мечте, о зыбкой, Что счастием привыкли звать! 1912 Андрей Белый 1880–1934 Воспоминание Задумчивый вид: Сквозь ветви сирени сухая известка блестит запущенных барских строений. Всё те же стоят у ворот чугунные тумбы. И нынешний год всё так же разбитые клумбы. На старом балкончике хмель по ветру качается сонный, да шмель жужжит у колонны. Весна. На кресле протертом из ситца старушка глядит из окна. Ей молодость снится. Всё помнит себя молодой — как цветиком ясным, лилейным гуляла весной вся в белом, в кисейном. Он шел позади, шепча комплименты. Пылали в груди ее сантименты. Садилась, стыдясь, она вон за те клавикорды. Ей в очи, смеясь, глядел он, счастливый и гордый. Зарей потянуло в окно. Вздохнула старушка: «Всё это уж было давно!..» Стенная кукушка, хрипя, кричала. А время, грустя, над домом бежало, бежало. Задумчивый хмель качался, как сонный, да бархатный шмель жужжал у колонны. |
