17 августа 1994 Александр Кушнер «Мы все попутчики в Ростов…» Мы все попутчики в Ростов… П. Вяземский Мельканье рощиц и кустов, Унылых дней и мрачных снов Всего труднее на рассвете. Я встать с постели не готов, Опять попасться в те же сети Постылых дел и жалких слов. Увы, мы в старости в ответе За безотрадный свой улов. Теперь одну из всех стихов Строку держу я на примете: «Мы все попутчики в Ростов». В Ростове Вяземский нас встретит. «Жизнь кончилась, а смерть еще не знает…» Жизнь кончилась, а смерть еще не знает Об этом. Паузу на что употребим? На строки горькие, в которых западает Смысл, словно клавиши, – не уследить за ним. Шумите, круглые, узорные, резные, Продолговатые, в прожилках и тенях! Уже отчетливо видны края иные, Как берег в трещинах, провалах и камнях, Изрытый бурями, и видишь: не приткнуться. Мне жизнь привиделась страшней, чем страшный сон, Я охнул, дернулся – и некуда проснуться: Всё та же комната, всё тот же телефон. И всё же в радости ее назвать прекрасной Неосмотрительно, и гибельной – в беде. Как всё изменчиво! И тополь, то ненастный, То ослепительный, клубится в высоте. Старик Кто тише старика, Попавшего в больницу, В окно издалека Глядящего на птицу? Кусты ему видны, Прижатые к киоску. Висят на нем штаны Больничные в полоску. Бухгалтером он был Иль стекла мазал мелом? Уж он и сам забыл, Каким был занят делом. Сражался в домино Иль мастерил динамик? Теперь ему одно Окно, как в детстве пряник. И дальний клен ему Весь виден, до прожилок, Быть может, потому, Что дышит смерть в затылок. Вдруг подведут черту Под ним, как пишут смету, И он уже – по ту, А дерево – по эту! Эльдар Рязанов 1927–2015 «А если ветер засквозит…» А если ветер засквозит, то тут как тут радикулит. Иль даже воспаленье легких. Жизнь, прямо скажем, не из легких! Зима! И снег валит, как каша, грудь разрывает гулкий кашель, боль в горле и течет из носа. А усиление жары приводит, виноват, к поносу и усилению хандры. Приходит атмосферный фронт, и сразу в сердце дискомфорт. Но вот прекрасная погода — так отравленье кислородом. А если налетит вдруг смерч? Неужто рифмовать мне «смерть»? С такой природою ужасной жить глупо, вредно и опасно. И от погоды нету жизни! А может, дело в организме? «У жизни нашей кратки сроки…»
У жизни нашей кратки сроки. Мы, как бумага для письма, где время пишет свои строки порой без чувства и ума. Вся наша жизнь – дорога к смерти, письмо, где тексты – ерунда. Потом заклеют нас в конверте, пошлют неведомо куда… И нет постскриптума, поверьте. 1982 На отдыхе У природы нет плохой погоды — написал я много лет назад. Столько я упреков от народа выслушал, что сам себе не рад. Был моложе, веселей, беспечней, не страшился я держать ответ. Болтанешь, как будто плюнешь в вечность, ан обратно уж дороги нет. Да и мне не скрыться от судьбины: отдых! Я приехал на курорт! Три недели страшной холодины, дождь на нас чихал, как злющий черт. Мнимый парадокс весьма опасен, фраза прилепилась, как печать. Я и сам с собою не согласен, я хочу при солнце отдыхать. Штормы, вихри, смерчи, ураганы, зной, буран, самум и снегопад, я скажу вам, очень не желанны. Я беру свои слова назад! Отрекаюсь от своей ошибки, забираю эту песню вспять. У природы – редкие улыбки! Только их и надо привечать. Жизнь идет, сменяя цикл за циклом. Ну, какая старость благодать?! А меня и эту беспринципность надо понимать и принимать. 1989 «Жизнь скоро кончится… Меня не станет…» Жизнь скоро кончится… Меня не станет… И я в природе вечной растворюсь. Пока живут в тебе печаль и память, я снова пред тобою появлюсь. Воскресну для тебя, и не однажды: водою, утоляющею жажду, прохладным ветром в невозможный зной, огнем камина ледяной зимой. Возникну пред тобой неоднократно, — закатным, легким, гаснущим лучом иль стаей туч, бегущих в беспорядке, лесным ручьем, журчащим ни о чем. Поклонится с намеком и приветом кровавая рябиновая гроздь, луна с тобою поиграет светом иль простучит по кровле теплый дождь. Ночами бесконечными напомнит листва, что смотрит в окна наших комнат… Повалит наш любимый крупный снег — ты мимолетно вспомнишь обо мне. Потом я стану появляться реже, скромнее надо быть, коль стал ничем. Но вдруг любовь перед тобой забрезжит… И тут уж я исчезну насовсем. |
