Глава 34

Мы шли темными коридорами, пересекли огромный холл, где к запаху сырости добавился отвратительно-сладковатый гнили. Я поморщилась, чувствуя, как под пальцами напряглась рука маркиза. Неизвестное место пугало не только меня. В голове крутились тревожные мысли о расползшихся по замку ядовитых сторожах, которые я старательно гнала от себя.

Варанов кто-то кормит, или сами охотятся на крыс? Не видно ни одного, надеюсь, они кого-то поймали и устроили пир подальше отсюда. Бр-р-р, держать такую мерзость дома. А Девису нравится! Интересно, образ домашних любимцев как-то характеризует нацию в целом?

Часть человечества обожает котиков, другая без ума от собак. Земной «котопес» скажет о нас, как о крайне противоречивых и полярных. От полного обожания, до абсолютного презрения в отношении к себе и другим. От преданности и верности «до гроба» какому-нибудь морально опущенному индивиду, до предательства всего и вся, когда в уплату тщеславию идут миллионы жизней. Мелочные индивидуалисты, болезненно зависимые от одобрения социума, доводящие все до абсурда, в среде которых упрямо продолжают рождаться «золотые сердца».

А как характеризует любовь к ядовитым шерстяным варанам их хозяев? Хладнокровные, недалекие тугодумы и ходячие «желудки», но крайне мстительные, безжалостные отморозки. М-да, слов нет… И как их цивилизация еще жива? С такими показателями они давно должны были переколотить друг друга.

— Так и было, Юлия. Наша цивилизация почти погибла в результате катастрофы. Но Триединый спас остатки народа, терявшие разум. С тех времен мы приверженцы правил, оставленных Триединым, — ответил на мой под влиянием эмоций высказанный вслух вопрос Радаван. — Досконально придерживаемся буквы закона. Закон обязан для всех, и это удерживает пока от неминуемого Хаоса. Но было интересно узнать ваше мнение о нас, милена Юлия.

Мужчина остановился, придержав меня. Голубоватый сияние фаеров резче высветило обычно не замечаемые за улыбкой черты, явив резкий росчерк скул, тяжеловесную твердость подбородка. Во взгляде, которым рассматривал меня маркиз, читалось изумление пополам с недоверием и опаской.

Да что ж такое! Прокололась, позабыв о роли восторженной дурочки. Продолжу игру, а маркиз, авось, все спишет на стресс.

— Милн Радаван, ничего такого я не имела в виду… — промямлила, возвращаясь в амплуа уже ставшее привычным. — Ваша нация достойна всяких похвал. Но шерстяные ядовитые вараны… Мне не по себе от них.

— Корги! — воскликнул шатен, глядя мне за плечо.

В нос ударил смрад гниющей плоти.

— Я не знаю, как вы называете ваших домашних зверушек… — начала я, и вдруг резкий рывок впечатал меня спиной во что-то теплое и мягкое.

Ладонь погрузилась в податливую субстанцию, в горле запершило от вони. Тело жестко оплели чужие руки, не позволяя вырваться.

— Мама, вернулась, — прохрипело на ухо, — Ляля ждал… Скучал… Долго не шла…

— Кто это? — тонко взвизгнула я. — А ну пусти!

Дернувшись, ударила по держащей меня руке и почувствовала, как в кулаке остался осклизлый шматок того, что держало меня в удушающем захвате. Пока я рассматривала ладонь с расползающейся и шлепающей на пол плотью, над ухом прогудело невнятное:

— Мама, Ляля тебя любит.

Повернув голову на звук, едва не заорала от страха, рванув из смердевших объятий. Затрещала ткань рвущейся одежды. Мужчина. Нет, скорее мертвец мужского пола с «потекшим» лицом, остатками волос и черными провалами глазниц не давал мне вырваться, удерживая плотным кольцом рук, едва прикрытых рваной лакейской ливреей. Шатен, вызвавшийся защищать меня, приоткрыв рот, замер, не зная, что делать.

— Ну долбани его уже своей чертовой магией, самовлюбленный ты павлин! — рявкнула я, стараясь уклониться от поцелуя полусгнивших губ.

— Не могу, милена, — пролепетал ошарашенный маркиз, — Ляля — Хранитель рода Лаграж. Он подчиняется только главе. Сейчас это мой отец. Но вам нечего опасаться, он не буйный. Он рад вас видеть.

— А запах! — рявкнула я, разозленная трусостью лорда.

О, святые! Хранитель рода — полусгнивший труп! Это какой же оригинал додумался?

Вслух я разозлено рыкнула, извернулась и впечатала колено между ног нарисовавшегося зомби. Он замер скорее от удивления, чем от боли, чуть ослабив хватку костлявых в прямом смысле конечностей. Эффект, на который я рассчитывала так и не наступил. Похоже, Хранитель давно расстался со сгнившим доказательством своей мужественности.

— Запах — ерунда. Я мигом вычищу ваш костюм, — уверил маркиз, испуганно поглядывая в сторону зомби, стараясь не дышать и отступая от нас на пару шагов. — Советую его не злить, милена. На своей территории магия Хранителей безгранична, кроме Пяти Дней Стражей. Не хотелось бы рисковать магией. Моему прадеду, разозлившему Хранителя, тот запечатал магические каналы.

Бледный шатен вытирал выступивший на лбу пот, не пытаясь воззвать к совести, или что там у зомби, и пятился по коридору, ведущему из холла на лестницу. Помогать он не собирался, предоставляя выкручиваться мне самой. Малодушие мужчины откровенно злило, и я, забыв о предупреждении, рявкнула на запашистого наглеца, распускавшего руки.

— Ляля, твою ж, отпусти немедленно! Немедленно я сказала! А то не знаю, что с тобой сделаю!

Обнимавшие меня руки тут же исчезли, как и маркиз, быстро удаляющийся топот ног которого, слышался на лестнице, ведущей на второй этаж. Одернув полы короткого жакета, я повернулась к Хранителю, чтобы высказать ему все, что думаю о наглом поведении. Зомби косился на меня уцелевшим, одиноким глазом и пятился как некогда маркиз, только в обратную сторону, к холлу. Заметив, что я слежу за позорным отступлением, Хранитель, пригладил рукой остатки бесцветных, вылинявших волос, и повернулся спиной, готовый пуститься в бега. В свете светлячков, которые остались со мной, в солидной прорехе ветхого камзола на спине мелькнул кружевной черный корсет, дамский пояс и ажурные чулки.

Ах, вот оно что! Ляля, значит…

Я не верила своему счастью. В голове тут же родился план, как использовать родового Хранителя в своих целях.

— Ляля, стой! Или помогаешь мне, или Лагражи и не только они, узнают твой секрет, — произнесла в спину удирающего зомби тоном отпетой шантажистки. — Позору не оберешься, когда другим Хранителям станет известно, что ты любишь не просто наряжаться в дамское белье, но заимствуешь его у почивших дам.

Последнего я не знала, но предполагала, что запах разложений на одежде не только от самого Ляли.

Глава 35

— Что Ляля должен сделать за молчание? — печально вздохнул зомби, вернувшись к пятачку света, и уставился на меня единственным мутно-голубым подернутым бельмом глазом.

— Ничего такого, чтобы повредило роду, — соврала я, оправдывая себя важностью цели. — Мне нужно знать тайну, что хранят Лагражи. Важную тайну. Самую главную. Ты Хранитель и знаешь о чем я.

Я говорила наугад, уверенная, что у любого приличного рода есть свои скелеты в шкафу. И лекарство от «золотой маски» одна из таких тайн.

— Тайну рода? — еще печальнее проговорил Хранитель, опустив лицо и наматывая на оголившиеся голубоватые косточки пальцев ленты лохмотьев. — Хорошо, я покажу. Идем, мама. Ты не думай плохо. Ляля не любит наряжаться в дамское белье. Лялю наказал старый глава рода. Ляля не виноват.

Хранитель сипло вздохнул остатками легких. Он уже повернул в сторону холла, скрываясь в темноте, указывая путь, когда до меня дошли последние слова.

— За что глава наказал Лялю? — поинтересовалась, поторапливаясь за бойко шагающим для мертвяка зомби.

— Ляля родился другой, красивый. Франц. Герцогине нравился Франц, — выдыхал впереди меня признания зомби, разгоняя тишину мрачных, погруженных во тьму помещений. — Узнал герцог и убил Франца. А через три года воскресил и заставил служить себе. Герцогиня уже умерла, а герцог… называл меня Ляля… заставлял носить ее наряды… и спать с ним… мне не нравилось, но герцог — сильный некромант, а Ляля…