В дачном поселке все было типовое: одинаковые деревянные двухэтажные домики с мансардой занимали примерно одну третью часть всего участка, остальное было занято посадками, плодовыми деревьями, несколькими теплицами и туалетом. Домики стояли буквально вплотную друг к дружке, заборов между участками почти нигде не было видно, однако почти все дачники свято чтили свою территорию и не залезали на чужую. С участка на участок перебегали дети, кошки и собаки, создавая шум и гам. Дачный поселок был похож на огромный муравейник.

А вот участок Кирилла был совсем иным. Площадь его не измерялась средними шестью-десятью сотками, и хотя его отец говорил, что в их собственности находится всего пятнадцать, Маша нигде не видела заборов или указателей на то, что где-то рядом есть чужая земля. Это был островок, потерянный в море природы. С одной стороны дом окружали дикорастущие яблони, поражающие своей мощью и буйством зелени, их ветки заботливо склонялись к крыше маленького домика, как будто стремились защитить его от опасностей окружающего мира. Кирилл рассказывал, что когда он был маленький, то любил забираться на крышу и срывать оттуда сочные яблоки. Он мог съесть их столько, сколько хотел, даже, несмотря на то, что они были такими кислыми, что сводило зубы.

Несколько старательно вскопанных грядок Владимир Николаевич и Людмила Степановна засаживали морковкой, капустой, луком и зеленью. В большой теплице из оконных рам они выращивали помидоры, а в маленькой — огурцы. За теплицами росло несколько кустов смородины. Ее листья мама Кирилла любила засушивать, а зимой заваривала с ними бесподобно вкусный чай. Ягодки же безоговорочно шли на варенье, которое Кирилл любил больше всего. За смородиной росла дикая малина, но, сколько ни пыталась бедная Людмила Степановна обработать ее, упрямые кусты все равно зарастали за несколько дней, и их ветки переплетались настолько сильно, что становились похожими на паутину. Они позволяли сорвать лишь те ягоды, которые вызревали на самых ближних кустах. Но Маша видела, что там, в чаще малиновых кустов, краснеет очень крупная и, наверное, безумно вкусная ягода, однако добраться до нее было делом практически невозможным.

Малиновые кусты постепенно переходили в непроходимый бурьян, а он, в свою очередь, в лес. Со второй стороны участок уходил в поле, а с третьей — в маленькую речку. Кроме участка родителей Кирилла здесь больше не было дач, и поэтому весь берег был в расположении ребят.

Иногда к ним присоединялся Олег, и Маша узнала парня получше. Он учился с ней в одном университете, только на факультете информационных технологий. Увлекался компьютерами, рок-музыкой и фильмами с участием Тиля Швайгера. Поначалу их общение не очень ладилось. Маше казалось, что он боится ее. Точнее, скорее всего, он стесняется общения с любой представительницей противоположного пола, но Машина доброжелательность помогла ему раскрепоститься, и через некоторое время он уже чувствовал себя с ней совершенно свободно.

Рано утром ребята просыпались и шли на речку. Кирилл брал с собой покрывало, а Маша — еду, заботливо приготовленную Людмилой Степановной. Они могли проваляться возле реки целый день, временами заходя в воду. Сначала Кириллу было немного неловко, и он купался очень редко. Осторожно нащупывал ногой каждый камешек, боясь упасть, но Маша всегда была рядом. Она внимательно следила за каждым его шагом и была готова подхватить в любой момент.

— Сегодня же ясная погода? — спросил в один из таких дней Кирилл, когда они загорали на пляже.

— Да. Солнышко светит очень ярко! Ни одного облачка на небе, — Маша задумчиво смотрела туда.

— А ты не боишься сгореть?