— Стреляйте по веревкам, если кто еще не понял. Это даже не качели — это весы. Главное… — он не договорил и отпрыгнул в сторону. Рядом с грохотом рухнул мешок. Чаша заходила ходуном. Зеленые тоже поняли принцип игры.

Красные вскинули оружие. Щелканье луков заглушало крики подбадривающих их зрителей. Курти положил стрелу на тетиву, стал натягивать. Стрела выпала из пальцев, а тетива ударила по руке.

Ругань вокруг показала, что он такой не один. Стрелы падали на пол, за борт, а большинству тех, что удавалось взлететь, не суждено было долететь до цели.

Прошла минута прежде, чем Эрик схватился за голову и гневно закричал:

— Стоп! Все стоп!!! Да стоп же!!! — он перестал стрелять и бил по рукам членов своей команды. Курти получил подзатыльник.

— Чего?!

— У вас стрел много?!! Каракатицы косорукие, мачту вам в задницу!!! Кто так стреляет?!! Все мимо!!! Не умеете, дайте тому, кто… — малагарец рядом с Курти вскинул лук, натянул, — Эй, курчавый! Ты меня не слышишь?!! — рявкнул на него Эрик.

Но тот не обратил внимания и выстрелил. На той стороне упал мешок. Малагарец стремительно и вместе с тем, удивительно спокойно, выхватил новую стрелу, натянул и отправил следом. Упал еще мешок. Со стороны зеленых послышались проклятья. Следующий бухнулся около ноги Курти.

— Остальным не стрелять! — Эрик продолжал командовать. — А вот ты!

Это он охотнику, выстрелившему первым и убившему соперника.

— Ты и курчавый продолжайте! Остальные подают стрелы, когда мы свои отстреляем, — он вскинул лук.

— Таким луком только золотарю навоз мешать. Больше ни на что ни годно. Хрен попадешь, — злобно выговорил охотник, оттягивая тетиву.

— Стрелки к краям уйдите от центра, — продолжал командовать Эрик. — Тогда в нас стрелять не будут. И сами высматривайте. Тех, кто у них посредине — мочите! Они за борт не упадут, грузом у них останутся. Кто не стреляет — не высовывайтесь, мешки убирайте, — последнее в сторону Курти.

Нормально стрелял только малагарец. И охотник, и Эрик часто мазали. Среди зеленых метких было больше и в корзину красных скинули на порядок больше мешков. И не от всех удалось увернуться. Несколько человек лежали придавленные. Азартные крики публики заглушали сдавленные стоны.

Курти схватился за один из мешков, хотел поднять, но только оттянул горловину. Камни там или песок?! Его оттолкнул похожий на небольшого медведя верзила с изъеденной оспой лицом, и по-медвежьи же зарычав, поднял мешок над головой, чтобы бросить в воду.

Еще один удар. Чаша вновь задрожала — новый мешок упал на верзилу и теперь он лежал сразу под двумя.

— Помогите мне! — Курти тянул верхний.

Парень, из их команды, чьего имени Курти, разумеется, не помнил, тот самый, богатырского сложения, призывавший малагарца быть посмелее, лег, прижался к бортику и со страхом смотрел вверх. Орлиный взор потух. Кто-то стрелял, несмотря на окрики Эрика. Кто-то бестолково суетился и был заняты непонятно чем. Лишь трое тягали мешки, которых становилось все больше. Но каждый тянул свой. Мешки тяжелые и выкинуть не получалось ни одного. А они продолжали падать.

— У них там стрелок есть. Настоящий. Или лучник армейский или тоже охотник. Мастер зараза. Почти не мажут!

Упал еще один набитый гравием тюк. Чаша снова пошла вниз.

— Стреляйте! Стреляйте! — распластавшийся на полу парень истерил, — они там все стреляют, а не только трое.

Ему не удосужились ответить. Охотник, не глядя, пнул.

Курти отпустил грубую ткань и бросился подсобить соседу, тянувшему мешок к бортику.

Придавленный грузом медведеобразный верзила застонал. Курти вернулся.

— Помогите! Он жив! Надо стащить это!

— Ему уже не поможешь, лучше сюда иди!

— Он живой еще!

— Вот именно! Еще. От него никакого толку, только место занимает. Иди сюда!

Курти послушался. Вдвоем, пыхтя, выкинули один мешок.

На то же место упал следующий. Курти схватил его, но «напарник» вместо того, чтобы помогать, бросился к распластавшемуся крикуну и ругаясь, пытался его поднять:

— Ты один такой?! Да?! Отлежаться захотел! Оторви задницу и помоги!!

Курти вернулся к придавленному верзиле и снова начал стаскивать с него мешок. Поднять не смог бы. Придавленный стонал, из-под мешковины виднелся тусклый глаз.

— Стрелы! У кого? — Эрик тянул руку ко всем по очереди.

Курти сунул ему свой колчан и вернулся стаскивать груз с верзилы. Едва не надорвав спину, стянул оба мешка. Наклонился.

— Эй. Ты как?

— Да он бесполезен! Сбросить его надо, — прижавшийся к бортику тип продолжал истерить и вставать, несмотря на пинки, не собирался. И мешки в него, гада, не летели.

— Сейчас сбросим, тварь, не переживай, — К истерику подскочили сразу трое. Его пнули в лицо, потом в живот, потом опять в лицо. Богатырь кричал, брызгая красной слюной. По одной его руке прыгали, свирепо топча башмаками. Вторую отодрали от борта и, приподняв, бросили крикуна в воду. Колчан в спешке не сняли, и в воду он полетел с ним.

— Все! Оторвали задницы и бросаем мешки! — один из команды, невысокий, весь какой-то квадратный, свирепо перекосив рот орал на остальных.

Как ни странно, сработало. Красные туники зашевелились внутри корзины, стали разбирать мешки.

— Стрелы! У кого? — к ним повернулся седой охотник.

— Да только что…

— Давай!!!

Ему протянули колчан, он отвернулся. Тут же протянул руку малагарец.

Стрел на расстоянии руки не было и Курти кинулся к противоположному бортику, куда откинул колчан верзилы, когда «откапывал» его.

Бах! Мешок упал перед ним, обдав пылью и едва не придавив пальцы. Теперь оперения стрел торчали из-под мешковины. Курти удержал мешок от дальнейшего падения на бок и волоком стащил с колчана. Малагарец и не думал помогать, продолжая стоять с вытянутой рукой. Курти сунул ему колчан, услышал всплеск и обернулся. Верзилу, которого он спасал, только что отправили вслед за мешками.

— Стойте! Так нельзя!!

— Да заткнись ты, а то сейчас сам за ним отправишься! Не мешай!!

Здесь до Курти дошло, что всплеск он слышал совсем близко. Выпрямился, кинулся к бортику и увидел, что их корзина уже у самой воды. Кайкапы щелкали зубами в паре футов от глаз.

— А стрелок у них и правда, классный. Даже такими стрелами не мажет. Не пойму кто из них. Я б его… — седой охотник хмуро щурился, вглядываясь в команду противников.

— Стрелы! — Эрик выбросил руку.

Рядом с его рукой появилась смуглая рука малагарца.

— Нету, — робко сказал кто-то.

— Ищите! Под мешками должны быть.

— Все! Нам конец!! Все!!! Сейчас в воду уйдем, а там эти твари! — запричитал кто-то.

Ему врезали и потребовали, чтобы заткнулся.

— Какого здесь столько мешков?!! За борт их! И легче станем и трупы с колчанами раскопаем! Быстрее, мать вашу!!! — ревел седой охотник.

— Так, помоги, а не ори, шухарной. Кому убирать-то? Нас живых осталось всего ничего! Мешки весом за сто фунтов каждый!

— Стрэлы! Бэстрей! — малагарец тряс рукой.

Его послали.

На головы сыпался мелкий гравий. Вражеская стрела пробила один из мешков. Упасть он не упал, но с него сочилась струйка песка и нервировала. Сыпалось если на голову, то за шиворот.

— Мы тяжелее и у нас убитых больше, — тяжело дыша, прохрипел квадратный. — Они под мешками, а их мы убрать не успеваем. Это конец.

— Подожди — Эрик, положил руку ему на плечо, — спокойно. Тебя как зовут?

— Страшила.

— Страшила, не паникуй.

— Я не паникую, даю расклад и все.

— Главное продолжать мешки выбрасывать. Знаешь историю про двух лягушек, упавших в молоко?

— Знаю. Дурацкая история. Кто ее придумал, никогда в деревне не был. Не может лягушка лапами масло сбить. Ей на это тысяча лет понадобится, а не полночи. И не будет лягушка из молока выбираться. Они влагу любят. Умные крестьяне, наоборот, лягушек в молоко добавляют, чтобы холодным дольше оставалось.

— Хорошо, хрен с ней, с лягушкой. Просто не сдавайся, прошу.