— По идее, вас надо было распределять, кого-то сразу в камеру отправить, кого-то готовить к конкурсу, но говорю же, сегодня все наспех. Так что правильно распределять вас будем только завтра, — вдруг, как будто услышав мысли Эрика, произнес Арман. — Сегодня отбор. Самых дохленьких сейчас, а вот ближе к вечеру будет уже представление поинтереснее. «Догонялки» закончатся, начнутся «жмурки».

Эрик уже второй раз слышал про жмурки, но от вопросов воздержался. Не хотелось разговаривать с этим Арманом. Никто из заключенных тоже ничего не спросил. В данный момент они завороженно наблюдали, как стеклянный шар, полный красной воды уносил беснующегося кайкапа наверх. Красные струйки стекали по блестящему на солнце стеклу вниз. На арену выскакивали бойкие ребята в бирюзовых с красным мундирах и золотым шитьем. Бодро терли лужи, а над их головами шестерни подкатывали новые мраморные бассейны.

— Это лишь начало. Так, для затравки. Больше порадовать любителей азартных игр, чем широкую публику. У нас здесь, чем дальше, тем интереснее. Вам предстоят интереснейшие приключения. — Все-таки этот Арман скотина. Первое впечатление о нем, можно считать верным.

За последний час на Арене погибло двенадцать человек. Эрик чего уже не навидался в этой жизни, но полные ужаса глаза этих несчастных врезались в память надолго. Десяти удалось выжить. В этом зале они уже не появлялись. Эрик еще раз окинул взглядом зал. Пленных намного больше, чем стражников. Но не вариант. Ни оружия, ни решимости. Напуганы до предела. Все связаны — петля на шее, соединенная с руками. Какое тут к черту восстание. Во всяком случае, не сейчас.

Эрик отошел от окна и постарался затеряться в толпе. Крейклинги, как их называли, под надзором Армана вытаскивали тех, кто пожиже. Отбор. Эрик дохляком не был, но рисковать не хотелось.

Вечерело. Солнце покрасило стены Арены розовым. Столбы и снующие по ним бассейны, трубы и шары стали четче видны в прохладном воздухе. Последнего игрока вытаскивали из бассейна крейклинги, так как он вцепился в бортик и не сводил глаз с перегородки, отделяющей его от кайкапа.

— Перерыв, — объявил Арман, и повернулся к «артистам». — Эй! Дерзкий и шепелявый. Ты только что рядом стоял. Прячешься что ли? Зря. После перерыва пойдешь знакомиться с ареной. Как и она с тобой. Постарайся ей понравится. Если повезет, то она продлит общение с тобой на какое-то время.

Курти трясло. Он сидел в углу, запустив руки в мокрые волосы уставившись в одну точку перед собой. И это только начало?! Вспомнилось, как тварь прошла у него над головой и затрясло сильнее. Зубы у нее жуткие, но хуже всего был запах. Резкая вонь сырого мяса. Елова вдруг показалась родным, милым домом. С грязным снегом, черным дымом рыбной копоти в сером небе. Мордобоем и голодом. Но зато никто тебя не сожрет.

— Есть будете? Проголодались наверное?

В зале их сидело двенадцать человек. Выживших. Все подняли головы.

— Тех, кто там остался, потом кормить будут. Вы у нас победители сегодня, так, что не отказывайте себе ни в чем. — В комнату вошла молодая женщина. Рыжеволосая, в красном платье, под белым фартуком. На голове треугольный чепец, спускавшийся до плеч. За девушкой вошли несколько подростков в вычурных бирюзовых камзолах. В руках подносы, миски, кувшины. По комнате разнесся теплый съестной запах.

Как после такого можно есть?

— Выбирайте сами что хотите.

Какая приветливая. Курти ее возненавидел. Здесь нельзя быть приветливыми! Это ненормально. Они все враги ему. И есть он не будет.

В ноздри ударил запах жареного. Над столом в центре комнаты поднимался пар. Рот наполнился слюной. Запах был незнакомый, но вкусный. Невероятно вкусный. Ноги подняли его сами. Остальные тоже потянулись к столу.

Казан с тушенным мясом и бобами в центре стола. Рядом жареная треска, печеная форель. Поднос с рубленной капустой и луком. В больших мисках ливерная колбаса, бычьи языки, сыр, галеты, нарезанный хлеб. Кувшины с душистым терпким запахом. Деревянные тарелки, чаши и ложки горкой.

Самый вкусный обед в своей жизни Курти ел в двух шагах от того места, где час назад чуть было сам не стал обедом. Все, конечно, плохо. И впереди только страх с небольшой примесью надежды. Но сейчас рот был набит сочным мясом, хлебом, бобами. Это каждый день так будет?!

— А что всухомятку-то? — вино же вот перед тобой.

Курти исподлобья смотрел на приветливую рыжульку.

— Я не пью — настороженно ответил он и прижав к себе тарелку ушел к другому концу стола.

Темнело. Курти сидел в углу и внимательно следил, сколько на столе осталось еды. Несколько плоских галет он спрятал под только что выданную рубаху, но на стол оглядывался почти ежеминутно. Когда остатки еды стали убирать, нахмурился, прикидывая, не слишком ли мало запас? Но на стол стали выкладывать нарезанную ветчину, странных маленьких розовых раков, свернувшихся калачиком и опять какую-то рыбу, Курти незнакомую. А это для кого? Их же только что кормили. К его изумлению, остальные «артисты» подошли и стали угощаться. Лохматые после воды, все в одинаковых ржавого цвета рубахах с белой нашлепкой на спине, как и у Курти. Никто не отгонял их от стола. Странно. Нельзя же вот так просто еду раздавать. Может еще запасти? Когда поймут, что ошиблись, все это уберут и может завтра кормить уже не будут?

В полутьму комнаты ворвался свет. Не дневной. На арене зажгли огонь.

— А вот и продолжение, — вздохнула рыжулька. — Но вас ребята сегодня уже не тронут.

А чего она не уходит? За ними присматривает что-ли? Так стражников вдоль стен больше, чем «артистов».

Курти осторожно взял со стола рыбину непривычного, почти круглого вида. Чищенная, раскрытая, с горячим розовым мясом. Подошел к окну и стал грызть, надеясь, что отберут не сразу.

Каменные чаши изрыгали нервно дрожащий на ветру огонь. Он рвал темноту, выхватывая лица зрителей.

Уже знакомо затрещали шестеренки, опуская новый бассейн. Или старый, кто его знает, сколько их там? Хотя, именно этот бассейн был новым. Это был не прямоугольник, как прежде. Новый бассейн был круглым.

Окно было на том же уровне, что и бассейн, и происходящее Курти видел отчетливо.

На площадку, где он недавно стоял, вывели того самого бугая, что смешно шепелявил и нахамил смотрителю. На него одели красную тунику без рукавов. Сейчас он потирал запястья рук и внимательно смотрел на приближающийся сверху бассейн.

— А почему их двое? — спросил кто-то.

Все остальные выжившие стояли рядом и смотрели в окно.

— Это «жмурки», — вздохнула рыжулька, — в них играют вдвоем. Втроем, точнее, если считать зубастика, — с горкой грязной посуды она стояла на выходе.

О чем это они? Курти вытянул голову, чтобы рассмотреть внимательней.

На противоположной стороне арены, на такой же площадке стоял другой «артист» в зеленой тунике. Лицо незнакомое.

Незнакомец походил на шепелявого бугая. Телосложение крепкое, глаза злые.

Бассейн застыл между двумя здоровяками. Спустились трубы, зажурчали.

— А в чем смысл? — спросил кто-то.

Никто не ответил и Курти, обернувшись, увидел, что рыжулька вышла. Тревожно перевел взгляд на стол. Еды полно.

Снова запела труба. На трибунах лязгнуло, за огненными чашами раскрылись зеркала в человеческий рост и в бассейн со четырех сторон устремились лучи света.

— Прыгайте. — Армана хорошо слышно.

Шепелявый обернулся и что-то ответил. Слов Курти не разобрал, но судя по выражению лица и кривым губам, смотрителя послали.

За бугаем появились трое крейклингов и Шепелявый получил древками копий в зад и спину. Выругавшись, прыгнул. Его соперник, не дожидаясь копья, прыгнул за ним. Оба озадачено застыли. Бассейн был неглубокий. Воды по пояс. Щелчок и вдоль бассейна выскочили шипы.

— И дальше что? — в этот раз Курти Шепелявого расслышал.

— Интересно, да?! Интригует? — ответил ему Арман. — А теперь многое от вашей догадливости зависит.